Осыпаются астры в садах,
Стройный клен под окошком желтеет,
И холодный туман на полях
Целый день неподвижно белеет.
Ближний лес затихает, и в нем
Показалися всюду просветы,
И красив он в уборе своем,
Золотистой листвою одетый.
Но под этой сквозною листвой
В этих чащах не слышно ни звука...
Осень веет тоской,
Осень веет разлукой!

Поброди же в последние дни
По аллее, давно молчаливой,
И с любовью и с грустью взгляни
На знакомые нивы.
В тишине деревенских ночей
И в молчанье осенней полночи
Вспомни песни, что пел соловей,
Вспомни летние ночи
И подумай, что годы идут,
Что с весной, как минует ненастье,
Нам они не вернут
Обманувшего счастья...

Иван Бунин

Ночь побледнела, и месяц садится
За реку красным серпом.
Сонный туман на лугах серебрится,
Черный камыш отсырел и дымится,
Ветер шуршит камышом.

Тишь на деревне. В часовне лампада
Меркнет, устало горя.
В трепетный сумрак озябшего сада
Льется со степи волнами прохлада...
Медленно рдеет заря.

Иван Бунин

Как печально, как скоро померкла
На закате заря! Погляди:
Уж за ближней межою по жнивью
Ничего не видать впереди.

Далеко по широкой равнине
Сумрак ночи осенней разлит;
Лишь на западе сумрачно-алом
Силуэты чуть видны ракит.

И ни звука! И сердце томится,
Непонятною грустью полно...
Оттого ль, что ночлег мой далеко,
Оттого ли, что в поле темно?

Оттого ли, что близкая осень
Веет чем-то знакомым, родным -
Молчаливою грустью деревни
И безлюдьем степным?

Иван Бунин

Жизнь - отражение лунного лика в воде,
Сфера, чей центр - повсюду, окружность - нигде,
Царственный вымысел, пропасть глухая без дна,
Вечность мгновения - миг красоты - тишина.

Жизнь - трепетание Моря под властью Луны,
Лотос чуть дышащий, бледный любимец волны,
Дымное облако, полное скрытых лучей,
Сон, создаваемый множеством, всех - и ничей.

Константин Бальмонт

Художник осенний стоит в удивленьи -
октябрьской палитрой стекает заря;
аллеи без тени как будто виденье;
желтеют и тают в ряду тополя.

Художник раскрасил рябину кармином,
её отраженье в пруду как закат.
Спустилась на воду залётная стая.
Невнятно опавшие листья шуршат.

Художник осенний уйдёт к сожаленью,
по времени года размыв колера.
Природа снимает свои украшенья,
рассыпав мониста, забыв маляра.

Галина Сахарова Гес

У паруса сидит на шее ветер,
И ждет тебя. Ну, будь благословен!
И в память запиши мои заветы:
Держи подальше мысль от языка,
А необдуманную мысль - от действий.
Будь прост с другими, но отнюдь не пошл.
Своих друзей, их выбор испытав,
Прикуй к душе стальными обручами,
Но не мозоль ладони кумовством
С любым бесперым панибратом. В ссору
Вступать остерегайся; но, вступив,
Так действуй, чтоб остерегался недруг.
Всем жалуй ухо, голос - лишь немногим;
Сбирай все мненья, но свое храни.
Шей платье по возможности дороже,
Но без затей - богато, но не броско:
По виду часто судят человека;
А у французов высшее сословье
Весьма изысканно и чинно в этом.
В долг не бери и взаймы не давай;
Легко и ссуду потерять и друга,
А займы тупят лезвие хозяйства.
Но главное: будь верен сам себе;
Тогда, как вслед за днем бывает ночь,
Ты не изменишь и другим. Прощай;
Благословеньем это все скрепится.

В. Шекспир. ...Гамлет...

Я спросил у свободного ветра,
Что мне сделать, чтоб быть молодым.
Мне ответил играющий ветер:
«Будь воздушным, как ветер, как дым!»

Я спросил у могучего моря,
В чем великий завет бытия.
Мне ответило звучное море:
«Будь всегда полнозвучным, как я!»

Я спросил у высокого солнца,
Как мне вспыхнуть светлее зари.
Ничего не ответило солнце,
Но душа услыхала: «Гори!»

Константин Бальмонт

В нашей жизни, прекрасной и странной,
и короткой, как росчерк пера,
над дымящейся свежею раной
призадуматься, право, пора.

Призадуматься и присмотреться,
поразмыслить, покуда живой,
что там кроется в сумерках сердца,
в самой черной его кладовой.

Пусть твердят, что дела твои плохи,
но пора научиться, пора
не вымаливать жалкие крохи
милосердия, правды, добра.

Но пред ликом суровой эпохи,
что по-своему тоже права,
не выжуливать жалкие крохи,
а творить, засучив рукава.

Булат Окуджава

Ах, если б знать заранее, заранее, заранее,
что будет не напрасным горение, сгорание
терпения и веры, любви и волшебства,
трагическое после, счастливое сперва.

Никто на едкий вызов ответа не получит,
напрасны наши споры. Вот Лермонтов-поручик.
Он некрасив, нескладен, и все вокруг серо,
но как же он прекрасен, когда в руке перо!

Вот Александр Сергеич, он в поиске и в муке,
да козыри лукавы и не даются в руки,
их силуэты брезжут на дне души его...
Терпение и вера, любовь и волшебство!

Всё гаснет понемногу: надежды и смятенье.
К иным, к иным высотам возносятся их тени.
А жизнь неутомимо вращает колесо,
но искры остаются, и это хорошо.

И вот я замечаю, хоть я не мистик вроде,
какие-то намеки в октябрьской природе:
не просто пробужденье мелодий и властей,
а даже возрожденье умолкнувших страстей.

Все в мире созревает в борениях и встрясках.
Не спорьте понапрасну о линиях и красках.
Пусть каждый, изнывая, достигнет своего...
Терпение и вера, любовь и волшебство.

Булат Окуджава

Скажи, откуда ты приходишь, Красота?
Твой взор - лазурь небес иль порожденье ада?
Ты, как вино, пьянишь прильнувшие уста,
Равно ты радости и козни сеять рада.

Заря и гаснущий закат в твоих глазах,
Ты аромат струишь, как будто вечер бурный;
Героем отрок стал, великий пал во прах,
Упившись губ твоих чарующею урной.

Прислал ли ад тебя иль звездные края?
Твой Демон, словно пес, с тобою неотступно;
Всегда таинственна, безмолвна власть твоя,
И все в тебе - восторг, и все в тебе преступно!

С усмешкой гордою идешь по трупам ты,
Алмазы ужаса струят свой блеск жестокий,
Ты носишь с гордостью преступные мечты
На животе своем, как звонкие брелоки.

Вот мотылек, тобой мгновенно ослеплен,
Летит к тебе - горит, тебя благословляя;
Любовник трепетный, с возлюбленной сплетен,
Как с гробом бледный труп сливается, сгнивая.

Будь ты дитя небес иль порожденье ада,
Будь ты чудовище иль чистая мечта,
В тебе безвестная, ужасная отрада!
Ты отверзаешь нам к безбрежности врата.

Ты Бог иль Сатана? Ты Ангел иль Сирена?
Не все ль равно: лишь ты, царица Красота,
Освобождаешь мир от тягостного плена,
Шлешь благовония и звуки и цвета!

Шарль Бодлер

Много ярких звезд на небе синем:
Россыпи брильянтов, жемчугов, -
Словно запорошил дивный иней
Царство бесконечно долгих снов.

Теплой и прозрачно тихой ночью
Нега опускается с небес,
Взглядом в бесконечность светят звезды,
И шумит под ветром ночной лес.

Погружаясь в сон глубокий, душу
На простор ночной я отпущу, -
Полетать над морем и над сушей,
Над пустыней и в густом лесу.

Пусть вдохнет на воле свежий воздух,
Посидит у ветра на крылах,
Искупаясь в свете нежном, звездном,
Возвратится, новых сил набрав.

Ночь укрыла землю покрывалом
Снов, фантазий, сказок и мечты…
Звезды и луна глядят устало,
Охраняя мир, покой и сны.



© Copyright: Л. Текьерос, 2007 г.

Осень. И в поле я последнее время выбиралась очень редко. А сегодня был на столько необыкновенно светлый и солнечный день, один из дней бабьего лета, что я не удержалась. Да и в бригады надо было давно заглянуть. Сколько удовольствия опять получила от просторов родных полей, от бесконечной светлой дали земли. Озимые начинают потихоньку всходить. Как нежно они выглядят в эти осенние дни - светло-зеленые былинки, тянущиеся к солнцу. После прошедших дождей небо лазурно-голубое с очень редкими белоснежными облаками притягивало взор и звало в чистоту и высь. Я засмотрелась на эту синь и услышала тихое курлыканье. Сначала не поняла от куда мог раздаваться этот так давно не слышанный звук. И обмерла - по небу проплывал журавлиный клин. Такой ровный и длинный. Только курлыканье было не много грустным. Журавли прощались с родными гнездами до следующей весны. А сейчас вспомнилось стихотворение Владимира Солоухина - оно передает все те чувства, которые испытала сегодня, глядя в небо...

Журавли, наверно, вы не знаете,
Сколько песен сложено про вас,
Сколько вверх, когда вы пролетаете,
Смотрит затуманившихся глаз!

Из краев болотных и задебренных
Выплывают в небо косяки.
Крики их протяжны и серебряны,
Крылья их медлительно гибки.

Лирика полета их певучего
Нашей книжной лирики сильней.
Пролетают, радуя и мучая,
Просветляя лица у людей.

Годы мне для памяти оставили,
Как стоял я около реки
И, покуда в синем не растаяли,
Журавлей следил из-под руки.

Журавли летели, не синицы,
Чьим порханьем полнится земля...
Сколько лет уж, если спохватиться,
Не видал я в небе журавля!

Словно светлый сон приснился или
Это сказка детская была.
Или просто взяли обступили
Взрослые, серьезные дела.

Окружили книги окончательно,
Праздность мне постыдна и чужда...
Ну а вы, спрошу я у читателя,
Журавлей вы видели когда?

Чтоб не просто в песне, а воочию,
Там, где травы жухнут у реки,
Чтоб, забыв про мелочное прочее,
Все глядеть на них из-под руки.
Журавли!
Заваленный работою,
Вдалеке от пасмурных полей,
Я живу со странною заботою -
Увидать бы в небе журавлей!

Не отпускай меня…пожалуйста… Прошу.
Придумай что-нибудь и попроси остаться.
Ты посмотри, ведь я едва дышу
При мысли, что придется расставаться.

Ну, посмотри внимательней в глаза,
Они кричат, что быть хочу с тобою!
Тебе же стоит слово лишь сказать,
Я в прошлое ударом дверь закрою.

Не отпускай меня! Там, за чертой границ,
Ждет пустоты немое наказанье,
И там, в толпе бездушной серых лиц,
Еще страшней и горше ожиданье.

И все, что я любила, чем жила,
Бесцветным стало без тебя и пресным.
Останови меня! Скажи, чтоб я была
Прекрасной явью, а не сном чудесным.

Не отпускай меня, прошу! Ну, сделай шаг!
Скажи, что я нужнее всех на свете!!!
…Стучат колеса с болью сердца в такт,
И вытирает слезы встречный ветер.

Татьяна Климова

Надежды тяжкий грыз меня недуг,
И лишь любви всесильная отвага
Дерзала облегчать груз горьких мук,
Твердя, что для любви страданье – благо.
Но я не мнил, что выскользнет из рук
Так скоро счастье, о надежда-скряга!
Не ведаю, кто был тому виной,
Но счастье смыто, как песок волной.

Воображенье пылко рисовало
Мне радости любви, волнуя кровь…
Но у любви с мечтою сходства мало:
Вот истина для тех, кто знал любовь.
И все ж не мнил я, что любви начало
Столь близко от конца ее и вновь
Не суждено ее вернуться дару
И что в любви найду я злую кару.

Нет, я не мнил, что счастья благодать
Несчастьем обернется и отныне
Я обречен о счастье вспоминать,
Как вспоминают о воде в пустыне…
Не уставая память проклинать,
Забвения прошу как благостыни,
Но длится столько лет мой ад земной:
Увы, любовь не разлучить со мной.

Не мнил я скорой для себя угрозы,
Не знал, что счастья луч, мелькнув, погас:
С тех пор тоски неутолимой слезы
Все льются из моих усталых глаз…
Но кто столь горестной метаморфозы
Мог ожидать в блаженнейший свой час?
Когда любви я предавался жару,
Могла ль душа готовой быть к удару?

Я мнил: не будет у любви конца;
Не зная, сколь близка моя утрата,
Сиянием любимого лица
Я ослеплен был… Тяжела расплата,
Что стережет влюбленного слепца!
Но слепота прозрением чревата:
И, на песке воздвигнутые мной,
Все замки смыты разума волной.

Бернардо Виейра Раваско

Белый лебедь, лебедь чистый,
Сны твои всегда безмолвны,
Безмятежно-серебристый,
Ты скользишь, рождая волны.

Под тобою — глубь немая,
Без привета, без ответа,
Но скользишь ты, утопая
В бездне воздуха и света.

Над тобой — Эфир бездонный
С яркой Утренней Звездою.
Ты скользишь, преображенный
Отраженной красотою.

Символ нежности бесстрастной,
Недосказанной, несмелой,
Призрак женственно-прекрасный
Лебедь чистый, лебедь белый!

Константин Бальмонт

Лебеди не оствляют равнодушными никого. К теме лебедей часто часто обращаются и поэты. У Константина Бальмонта есть о них два замечательных, но разных по настроению стихотворения. Вот одно из них...

Заводь спит. Молчит вода зеркальная.
Только там, где дремлют камыши,
Чья-то песня слышится, печальная,
Как последний вздох души.

Это плачет лебедь умирающий,
Он с своим прошедшим говорит,
А на небе вечер догорающий
И горит и не горит.

Отчего так грустны эти жалобы?
Отчего так бьется эта грудь?
В этот миг душа его желала бы
Невозвратное вернуть.
Все, чем жил с тревогой, с наслаждением,
Все, на что надеялась любовь,
Проскользнуло быстрым сновидением,
Никогда не вспыхнет вновь.

Все, на чем печать непоправимого,
Белый лебедь в этой песне слил,
Точно он у озера родимого
О прощении молил.

И когда блеснули звезды дальние,
И когда туман вставал в глуши,
Лебедь пел все тише, все печальнее,
И шептались камыши.

Не живой он пел, а умирающий,
Оттого он пел в предсмертный час,
Что пред смертью, вечной, примиряющей,
Видел правду в первый раз.

Я, наверное, все еще нахожусь под яркими впечатлениями прошедшего дня рождения. На душе тепло от того, что в этот день был со мной дорогой мне человек. А сегодняшний вечер - вечер воспоминаний. То фотографии рассматривала и вспоминала дни былые, то вновь залюбовалась цветами, подаренными в эти дни, даже сегодня мне все еще дарят цветы. Цветы заполнили всю комнату, стоят даже на полу в вазах. Большая часть из них -белые хризантемы. Они стали как бы символом дня рождения... Астры, которые люблю я и тот, кто мне очень дорог, в этом году оказались в меньшинстве... Но и белые хризантемы мне очень близки по душевному восприятию.

Этому чудесному цветку посвящено множество легенд. Одна из них гласит, что злой дракон решил похитить у людей Солнце; но схватив его, дракон сильно обжёг лапы. От злости дракон стал рвать и топтать огненный шар. Упавшие на Землю солнечные искры превратились в белые хризантемы…

Как солнце осени – златые хризантемы,
Вы приковали мой уставший взор…
Благим порывом, радостью объемлют
Мне сердце, подарив любовный вздор.

Даруя свет божественного злата,
Вы озарили серых будней мглу.
И свежей горечью тончайших ароматов
Развеяли осеннюю хандру.

Свидетели осенних увяданий,
Предвестники метелей, холодов,
Прекрасные в столь ярком ожиданьи
Своих печальных и предсмертных снов.

© Copyright: Л. Текьерос,

Да, колыбель моя была в библиотеке;
Пыль, Вавилон томов, пергамент, тишина,
Романы, словари, латыняне и греки...
Я, как in folio, возвышен был тогда.
Два голоса со мной о жизни говорили.

Один, коварен, тверд, сказал мне: "Мир - пирог.
Развей свой аппетит. Ценой своих усилий
Познаешь сладость ты всего, что создал Бог".
Другой же закричал: "Плыви в бездонных сказках
Над тем, что мыслимо, над тем, что мерит метр".
Ах, этот голос пел, баюкал в странных ласках,
Пугал и волновал, как с набережной ветр,
Как кличущий фантом, пришедший ниоткуда.
Я отвечал: "Иду!". И это я тогда
Вдруг ощутил ту боль и ту судьбу, что всюду
Ношу теперь с собой, ношу всегда, всегда...
Я вижу новые созвездья из алмазов
В чернейшей бездне снов, за внешностью вещей;
Раб ясновиденья и мученик экстазов,
Я волоку с собой неистребимых змей.
И это с той поры я, как пророк, блуждаю;
В пустынях и морях я, как пророк, один.
Я в трауре смеюсь, я в праздники рыдаю
И прелесть нахожу во вкусе горьких вин.
Мне факты кажутся какой-то ложью шумной,
Считая звезды в тьме, я попадаю в ров...
Но Голос шепчет мне: "Храни мечты, безумный!
Не знают умники таких прекрасных снов..."

Шарль Бодлер.

Деньги тратятся и рвутся,
забываются слова,
приминается трава,
только лица остаются
и знакомые глаза...
Плачут ли они, смеются —
не слышны их голоса.

Льются с этих фотографий
океаны биографий,
жизнь в которых вся, до дна,
с нашей переплетена.

И не муки и не слезы
остаются на виду,
и не зависть и беду
выражают эти позы,
не случайный интерес
и не сожаленья снова...

Свет — и ничего другого,
век — и никаких чудес.
Мы живых их обнимаем,
любим их в пьем за них...

...только жаль, что понимаем
с опозданием на миг!

Булат Окуджава.

Огромное спасибо всем моим друзьям за поздравления к моему дню рождения, добрые пожелания, за ваше внимание.... Я очень тронута...


"Цените дружбу ту, что есть!
Своим друзьям Я очень верю.
Мне с Вами быть большая честь,
Для Вас всегда открыты двери!

И не могу Я променять
Ни на какое Вас богатство.
Лишь с Вами Я могу мечтать,
Самой Собою оставаться!

Открытой,честной быть могу.
Я знаю,Вы Меня поймёте.
И перед Вами Я в долгу
За то,что рядом Вы идёте!

Пусть разделяют нас моря
Материки и континенты.
Мне часто дарите, друзья,
Судьбы счастливые моменты.

Советы Ваши так нужны,
И письма те,что Сердце греют.
В Моей Вы жизни так важны,
Без Вас жить просто не умею!

И Душу тонкую Мою
Всегда прочтёте, как по нотам.
Взамен тепло Вам отдаю.
Приятны Мне о Вас заботы!

Чем больше круг Моих друзей,
Тем Я счастливей и богаче.
И каждый друг в судьбе Моей
Поверьте, очень много значит".