«Потемкинские деревни — исторический миф. По легенде, потемкинские деревни — это бутафорские деревни, которые якобы были выстроены по указанию графа Потемкина вдоль маршрута Екатерины II во время ее поездки в 1787 году на Украину (Малороссию)». Так утверждает русская «Википедия». Назван и автор этого мифа — Георг фон Гельбиг, секретарь посольства Саксонии в Петербурге, который в 1797—1800 гг. опубликовал (анонимно) в гамбургском журнале «Минерва» свою биографию князя Потемкина.

Увы — перед нами один из тех многочисленных случаев, когда «Википедии» верить нельзя. В «Минерве» за 1798 год фон Гельбиг действительно говорил о селениях с «нарисованными на досках» домами. Но он не был ни первым, ни самым заметным автором, который об этом писал. Гельбиг не сопровождал Екатерину в ее поездке, между тем рассказы о «картонных деревнях» появились прежде, чем императрица вернулась в Петербург. В письме из Тулы, написанном в 1787 г. на обратном пути из Крыма, австрийский дипломат герцог де Линь называл эти рассказы «смехотворными баснями», которые, однако, «уже широко распространились».

Де Линь относился к России весьма дружелюбно, а вскоре стал боевым сподвижником князя Потемкина. Но «смехотворные басни» появились, как видно, не пустом месте, поскольку в том же письме де Линь замечает, что на пути ему встречались «города без улиц, улицы без домов, дома без крыш, без дверей и без окон». О декорациях, неотличимых от реальности, сообщали и другие дипломаты, сопровождавшие Екатерину, например, французский посол граф Сегюр: «Города, деревни, усадьбы, а иногда простые хижины так были изукрашены цветами, расписанными декорациями и триумфальными воротами, что вид их обманывал взор, и они представлялись какими-то дивными городами, волшебно созданными замками, великолепными садами».

Письма де Линя были опубликованы в 1809 г., «Записки» Сегюра — в 1820-е гг. Но уже в 1797 г. в Париже вышла книга Жана Анри Костерá «Жизнь Екатерины II» (вскоре переведенная на английский); здесь говорилось, что «берега Днепра были усеяны фальшивыми деревнями».

Русская «Википедия» сообщает, что выражение «потемкинские деревни» фон Гельбиг «повторял в своих дипломатических депешах». Нет, не повторял и не мог повторять: выражение это появилось во Франции и Германии полвека спустя, в 1830-е — 1840‑е гг., но и тогда использовалось довольно редко. Маркс писал о «картонных деревнях, которые Потемкин показывал Екатерине» («Лорд Пальмерстон», 1853), Герцен — о «картонных деревнях, которыми Потемкин обманывал [Екатерину]» («Крепостники», 1866). В XX веке выражение «потемкинские деревни» утвердилось во всех европейских языках. Оно стало универсальной метафорой, применяемой отнюдь не только по отношению к России.

Однако вернемся в наше отечество. В июле 1769 г., незадолго до восстания Пугачева, Екатерина писала Вольтеру: «В России нет мужика, который бы не имел курицы, когда он ее захочет, а с некоторого времени (...) они предпочитают индеек курам». Разве пером великой императрицы не изображена здесь потемкинская деревня?

Отступим еще почти на два века назад, во времена правления Бориса Годунова. В 1601—1602 гг. страна пережила ужасающий голод. Слово Карамзину: «Везде шатались полумертвые, падали, издыхали на площадях. Москва заразилась бы смрадом гниющих тел, если бы Царь не велел, на свое иждивение, хоронить их, истощая казну и для мертвых. Приставы ездили в Москве из улицы в улицу, подбирали мертвецов, обмывали, завертывали в белые саваны, обували в красные башмаки или коты и сотнями возили за город в три скудельницы, где в два года и четыре месяца было схоронено 127000 трупов, кроме погребенных людьми христолюбивыми у церквей приходских. (...) Оскудела, без сомнения, и казна, хотя Годунов, великодушно расточая оную для спасения народного, не только не убавил своей обыкновенной пышности царской, но еще более нежели когда-нибудь хотел блистать оною, (...) особенно для послов иноземных, окружая их на пути, от границы до Москвы, призраками изобилия и роскоши: везде являлись люди, богато или красиво одетые; везде рынки, полные товаров, мяса и хлеба, и ни единого нищего там, где за версту в сторону могилы наполнялись жертвами голода».

Разве это не та же потемкинская деревня?

«Потемкинские деревни» сооружались и продолжают сооружаться, во-первых, для высшего начальства, во-вторых, для иностранцев. В случае с поездкой Екатерины на юг имело место то и другое. «Потемкинские деревни, — замечает посетитель Рунета под ником gbborg, — это любимый русский политический спектакль. Причем все зрители понимают, что это спектакль, но с удовольствием участвуют в нем».

В сущности, никто никого не обманывает. Спектакль, он и есть спектакль.

Константин Душенко.