В колонках играет - муслим магомаев
Настроение сейчас - гомно

Вот интересная штука время. Оно то тянеццо, как традиционый спонсор всех тусовок. То летит, как сцуко аццкий истребитель. К примеру неделя. Так посмотришь, особенно в начале, неделя это вроде очень много. Полноценных семь дней. И уезжать-то еще не завтра и можно радоваццо и наслаждаццо каждой минутой... А вот стоит только осознать, что назад нихуя нехочеццо, наступает переломный момент. Время начинает бежать, как панк от гопнеков...
И что тут не делай, что не придумывай - нихуя не получаеццо затормозить его, хотя бы немножко. Вообщем, как не старалссо я, наступил день отъезда. Это только половой акт можно растягивать, и то не до бесконечности. Растянутый и прерванный - разные вещи, кста.

Вокзал... Сколько народу! Все куда-то бегают, что-то жрут, кто стоя, а кто на ходу. Кто дрыхнет, не обращая на гнусавый голос больной гайморитом девушки, никакого внимания. Хотя можно ей низачот поставить. Я про девушку. А хуле она ниразу в минусовую фонограмму не попадает? Уже и мелодия закончилась давно, на какой-то ёнике там мастерски заполыскивают сначала. И вот наконец-то вступает солист: "Поист едет вонтуда, на платформу номир два".

В караоке специально там колобок флажками машет, ну чтоб ниабосраццо в самом начале пестни. А у них, наверно так задуманно, партитура таким образом расписана. Потому что и так нихуя непонятно, а под музыку ваще песдец палучиццо...

Вокзал... Весь народ, который там тусуеццо, можно разделить на группы. Уезжающие-приезжающие и встречающе-провожающие. Есть еще элита, этих опасаццо надо. А хуле, нераслышал "Пабиригись" - получил железной тележкой в область колена в лучшем случае. Потому как тележки разные бывают. Которые повыше, особенное на мущщин влияние оказывают.

А вообще, хуёвая энергетика у вокзала. Кто уезжает - волнуеццо, каг бы поезд не песданулссо под аткос. Кто приехал - радуеццо, што паездка прошла нормально, но тоже переживает, а не переборщил ли с алкоголем во время пути следования. Самый заибись это тем которые встречают. Радуюццо чота, рукаме машут, смиюццо. Потом этими же руками абнимаюццо. И цылуюццо чем недавно смеялись. А вот провожающие грустят блять! И выбрасывают свой негатив в атмосферу.

Мне тут кореш один умную мысль сказал. Карочи на вокзале нинадо находиццо. Сел в кафешке напротив и кури там, пожри заодно. Осталось пять минут - биги в поезд. Быстро беги блять! Чтобы никакая энергетика тебя не зацепила. Ну и по сторонам надо фтыкать аккуратно. Это потому что энергетика железной тележки в районе хуя, гораздо ощутимее печали старушки, провожающей дочу на заработки на вакантную должность проституки.

Ну и вот стою я на перроне, жду пока посадку объявят. Народ тоже толпиццо. Я то на них внимания не обращаю, есть чем заняццо. Девушка хорошая провожает меня, добрые слова говорит, типо с полки не песданись и по составу нишляйся. А то прищемит между вагонаме. Я тоже ей чото отвечаю. Иногда даже впопад. И краем глаза замечаю такую картину.

Маленький мальчик, при помощи какой-то пожилой бабушки, достаёт из комбинезона хуй и начинает сцать прямо на тормозные буксы. И главное такое давление у него, такой напор! Хуйвонизнает, может гипертония в запущенной форме, и уж всяко не простатит. Хлещет каг из ведра. И как в таком маленьком мальчеге поместилось столько? Его может деццким пивом кормили накануне, Балтико с буквой "О".

А тут и так на душе неспокойно, еще абосцанная букса на сознание давит. А чо, заклинет по дороге и превед Эмгимайк. По железнодорожной насыпи чота неохото валяццо. С ускорением причем... Хорошо девушка меня отвлекла, как-то пальчиками провела мне по эрогенным местам незаметно, и упустил я из виду засцанца. А тут и проводница сказала, что можно уже в вагон ломиццо.

Ну я сумочку определил на самую верхнюю полку, фтыкаю на соседних пассажиров. Вроде все интеллигентные свиду. Правда один был какой-то неадекват. Там фенечке избисеро, сирёшке блять, цепочке. Хуйнипайми, эмо какое-то вроде. Не страус вроде, но башку прятал под одеялку, потом правда.

А я что-то окинул взором вагон, смарю мест свободных дохуя. Думаю заибись, где хочешь там и сиди типо. С эмо чота неохота рядом, еще научит какой-нибудь хуйне. Или я его... Или научу или ёбну.

В окошко смотрю, йоптвайу! Оцепление блять! Война нахуй! Какие-то воины в обмундировании бегают строем. И голос проводницы подтвердил мои логичные умозаключения: "Нам песдец!" Правда она не ко мне обращалась, а к ночальнегу поезда.

И короче, в вагоне, который и так пах хуйнипайми чем, запахло как в нетленке, куда недавно уважаемого Кирзача с его Кирзой положили. Куда нахуй дваццоть пять бойцов плюс сержант и маёр в добавок? А солдатов видимо только наловили, сапоги только со склада. И озонировали шопесдец. Уж лучше печальный эмо напротив. Хотя тоже нуевонахуй.

Чтобы молодой боец не свалил в середине маршрута, командир окружил личный состав вниманием и заботой. Сам сел в одном конце вагона, а сержанту сказал:
- Песдуй туда...
- Куда?
- Карове пад муда, - потомучто маёр неабязан рубить в зоологии, а должен уметь считать до дваццотипяти. И дабы нехватка и недостача не обнаружилась в пункте конечного назначения, сержант фтыкал на соратнеков с готичного места №37, что у самого сартира.

Солдаты были еще груснее чем эмо. И беспрестанно бегали курить в тамбур или посцать. На что проводница сказала:
- Нуко блять, сцыте в адном месте, - чем самым провела границу между гражданским и военным населением вагона, выделив им самый дальний толчок. Я кстати несколько раз нарушал эту границу, и гордо сцал в доблестном военном туалете. Потомучто проводница мне неуказ, и приказы маёра я мог обсуждать сколько угодно.

Маёра это хождение по естественным надобнастям сразу напрягло. И чтобы развеселить молодых солдат, он заставил их чистить пряжки ремней иголками. Обрисовал фронт работ, охарактеризовав качественный показатель гламурным "штобблистелокагукотяйцы", маёр принялссо дрюкать сержанта на предмет раздачи постельных принадлежностей сказав только одно "ничевонипраёбываеццо"...

А за окошком зеленые насаждения бежали в противоположную движению сторону. И под аццкое шмурыганье металла об металл народ стал потихоньку засыпать. Тут и колесы по рельсам, и иголки по пряжкам... Солдаты хором мечтали о шкурке нулёвке или о драчовом напильнеге на худой конец. И мечтательно закатывали грусные глоза и прекращали глупое занятие. С тоской глядя в след красивой пелодке с пирсенгом на пупке. А эта блять, так и сновала туда-суда. А пирсенг был ввиде креста. Хуйзнаит, фашыстка может какая. Или шпеон...

А среди ночи, когда все мирно спали, дал знать о себе мальчег засцанец. Главное сначала он не подавал никаких признаков существования. Ну может букса иногда поскрипывала, напоминая о нем. А ночью он стал просиццо к маме. И до того жалобно, что я тоже потом к ней захотел. С другим визитом. И маёр тоже захотел. Потому что он встал и сделал бабушке замечание. А еще добавил, что если мальчег не заткнёццо, то он его клонирует, возьмет клона за ноги и отхуярит бабушку, маму, и сержанта заодно. Хотя сержант нипричем, но суббординация позволяет совершить такой поступаг.

Вообщем весело было. Да только я почему-то не смиялссо. Толи энергетика вокзала меня зацепила нипадеццки. Толи очень врезался в память образ... Маленькая, хрупкая и какая-то одинокая, среди тысяч людей, фигурка, провожающей меня девушки...