День, ночь, день, ночь, снова день, снова ночь, опять день, опять ночь… всё вокруг меняется только для того, чтобы встать на свои места через пару мгновений. Неважно, сколько длятся эти мгновения – секунду, минуту, час полвека, век, миллениум… всё меняется только для того, чтобы вернуть прежнюю форму. Прогуляйтесь по подворотням, вытащите из-под забора дряхленького бомжа и насильно отправьте его в центр реабилитации алкоголиков. Через месяц он выйдет из неё, получит работу, жильё, может, даже заведёт семью и друзей. Но как только друзья предложат ему пропустить рюмочку, его организм мгновенно выйдет из-под усиленного контроля и снова превратится в динамо-машину на спирте.
Если вам не нравится этот пример, вот вам помасштабней… организуйте вселенский Вудсток. Устройте всемирную акцию протеста против войны. Применяйте самые отчаянные методы, ищите в людях светлое, доброе, вечное. Убедите их в том, что пора жить по-другому, что кровопролитие и убийства не праведны, и никогда таковыми не были. Заставьте людей понять, что жизнь должна быть мирной, полной понимания и любви. Люди послушают вас, их прельщают подобные штучки. Но как только у кого-то в этом новом, добром и милом мире кончаться деньги, он без лишних слов достанет старенький молоток и ударит им по голове первого, кто ему попадётся. И его не будут мучить угрызения совести, он не будет сокрушаться и сгорать от стыда – он, насвистывая что-нибудь вроде «Гоп-стопа», потащит содержимое карманов жертвы в дом. А когда другие добрые люди прочитают о происшествии в утренних газетах, в их головах сразу закопается насильно удерживаемая страсть к насилию. И за тем умником, который вспомнил, для чего нужен молоток в тёмном переулке, последуют другие – только у них молотка не будет. У них будет… ну, скажем, нож. Потом – пистолет. Потом – взрывчатка. А у самых везучих к руке будет пристёгнут чёрный чемоданчик с красной кнопкой. Государственные цели? Враги страны? Нет, это не для них. Им куда ближе угрожать этому самому государству, этой самой стране – но так, чтобы тсссс! Никто об этом не узнал. Так, чтобы всё оставалось за кадром, чтобы обычная жизнь оставалась обычной.
Я слишком много говорю о том, что меня не касается, чего я не понимаю. Не могу ничего сказать в своё оправдание, кроме того, что пустому человеку легче сохранить такие качества, далёкие от нравственности. За ними не надо следить, они не вынуждают постоянного контроля со стороны здравого смысла, совести и других черт, которые только губят в человеке праведника, делают его тупее, послушнее… стадо. Стадо баранов с ровным отражением синих экранов в вылупленных глазах, стадо баранов, тупо внимающее змеям в униформе, как надо жить, стадо баранов, послушно задирающее морды к небу, ища там спасения, что им обещал очередной телевизионный проповедник. Стадо…
Как легко говорить «стадо» человеку, который пуст. Пуст не так, как они – не потеряв способность мыслить, принимать решения, жить так, как велит сердце… а пуст той неповторимой пустотой, что вытягивает из человека жизнь. Этому человеку ничего не стоит сказать так – ведь никто не сможет решить за него, как ему жить, как умирать… этот человек – сам себе хозяин. Но есть одна проблема… это пустота – смертельный диагноз.
Как только человек первый раз в своей жизни понимает, что мир сер, однообразен, грязен и просто омерзителен – в этот самый момент человек становится зажженным костром. Сначала он горит нехотя, медленно разгораясь, не желая тянуться вверх, пытаясь вернуться к земле. Он повинуется порывам ветра, которые и заставляют его вспыхивать, показывать себя таким, какой он есть на самом деле, сверкать время от времени, словно напоминая себе и другим, кто он. Это очень важно, поверьте… если в твоей голове буква «Я» вдруг вырвалась из окружения липких, безликих «Мы», «Страна», «Наши люди» - значит, ты близок к тому, чтобы вспыхнуть по-настоящему, чтобы яростно вырваться из под тлена трухи и мусора, что породили тебя. И бороться с ветром.
Однако в тот момент, когда свобода проснётся в твоих жилах – именно тогда в твоём ещё не написанном некрологе появится печать с датой, которая будет приближаться к настоящему всё быстрей и быстрей.
И всё-таки человек – не костёр. Костёр пылает до самого конца. А человек… человек, отбившийся от стада, мгновенно подхватывает ту самую неведомую безымянную болезнь, смертельный недуг, который опустошает его. Нет-нет, он не убьёт в нём умение держать слово, не убьёт в нём желание говорить то, что все боятся услышать, не убьёт в нём любовь к тому, что все ненавидят… оно выкачает из него жажду жизни. С начала мир покажется ему бессмысленным и глупым. Потом те же определения (плюс бессменное слово «серая») перекочуют к слову «жизнь». И тогда человек окажется заперт в камере неясных, смутных мыслей, которые будут метаться, летать из угла в угол, подталкивая его на необдуманные поступки – или же наоборот, не давая ему сделать что-то, преграждая путь. Человек совершает долгое и извращённое самоубийство, и постепенно из его глаз уходит всё. Даже те священные, благословенные качества, которые выделили его из серой толпы – даже они скроются где-то внутри. Они не оставят после себя зеркала – нет, в его глазах никогда не отразятся лживые слова самозваных проповедников. Пустота внутри пожрёт их. Это пустота в скором времени пожрёт и его. Останутся лишь мысли, тяжелее которых в этом мире нет ничего.
Я не могу. Я слишком долго искал выход. Я не могу оставаться в этой системе, она давит на меня… какой в этом смысл? Где значение, за которым должен гнаться человек? Почему он не гонится за ним? Почему все вокруг настолько слепы? Почему никто не понимает, что так жить нельзя? Или это только мне так кажется… может, всё это – лишь дурной сон, липкий кошмар, тяжкий бред? Плод чьего-то воображения? Моего? Тогда почему я не могу проснуться? Где выход? Где?
И хорошо ещё, если при этом человек ещё может вспомнить о своих личных проблемах – тогда его жизнь продлится ещё на несколько мгновений неопределённой длины, которые он потратит на жалость к себе. Пустота внутри высушит слёзы до того, как они появятся в уголках его глубоких, поражающих своей обречённостью глаз. За что? За что мне это? Почему я не могу просто забыть об этом? Почему каждое слово, каждый взгляд жжёт меня, как раскалённое железо? Почему нам… нам не суждено?
Но довольно быстро даже эти проблемы уходят на второй план.
Есть ли смысл в рассвете, в закате, в новом дне, ночи… зачем? Зачем продолжать жить? Чтобы увидеть завтра? Но ведь завтра будет таким же, каким было сегодня – а сегодня ничем не отличалось от вчера. Оно будет так же наполнено бессмысленными словами, серыми лицами, которые будут смеяться, плакать, злобно скалиться, целовать друг друга… а зачем? Зачем повторять изо дня в день эти одинаковые процедуры? Что от этого изменится? Боже, Боже, как же я мог так заплутать… я должен уйти от них, убежать… мне не место среди них… эти стены… они давят меня, хотят убить меня, уничтожить, стереть… а может, они хотят сделать меня таким же, как и все вокруг? Хотят, чтобы я потерял способность быть собой? Нет! Это не выход… ведь серость этой системы страшнее даже смерти… смерти… смерти!
Я слишком долго убегал от них – бесполезно… они везде. Они пытаются влезть в мою жизнь, проникнуть в меня самого, заставить меня стать таким же, как они… не хочу! Не хочу, не хочу, не хочу…
Почему всё так? Почему… я должен быть таким? Почему со мной всё должно быть так? Я не хочу этого… я хочу счастья, я хочу любви, я хочу света, я хочу ЖИТЬ! Но уже никогда не буду живым… никогда… так что толку продолжать есть, пить, спать, дышать, если нельзя быть живым?..