Молчишь... Так ссутулился - крыльев не видно,
И перья седые от пепла и пыли...
Ты знаешь, сначала мне было обидно,
По-детски и глупо: вы, что там, слепые?..
Куда вы глядели, творцы-самоучки,
Зачем не давали разбиться надежде,
Зачем превращали разлуки в "разлучки",
И Свет возвращали таким же, как прежде -
Зачем? В чём был замысел высшего Эго?
Не спорь, среди ваших полно эгоистов...
Вы все белоснежны, а качество снега -
Лишь в лютый мороз быть сияюще-чистым,
А стоит подтаять - весь мусор наружу,
Чем больше тепла, тем изнанка чернее.
Без повода страшно заглядывать в душу?
По поводу, честное слово, страшнее...
А ты всё безмолвствуешь, бедный хранитель.
Поверишь ли, мне и не надо ответов,
Я рву потихонечку струнки и нити
Разбитых на строчки знакомых сюжетов,
Где он был моим... остававшимся с нею...
Где в небе не таяла лунная долька...
Давай, помогай, я одна не сумею,
Дрожащие пальцы израню, и только...
Не рвётся? Я, видимо, крепко врастала.
Ну, что тут поделаешь - режь по живому.
Во мне, понимаешь, немного осталось -
Две пригоршни слёз на чернеющий омут,
Дурацкое детство, да шрам на коленке...
И спину, как ты, по привычке сутулю...
Меня изначально поставили к стенке,
А я всё не верила в первую пулю.
Поэтому режь, крылья выбелит снегом.
И... только не плачь, будь сильнее и выше.
А я попрошу тебя, Светом и Небом,
Всегда и везде ты храни его, слышишь...