Итак, 7 октября мне довелось съездить ни много, ни мало, а на Международный кинофестиваль визуальной
антропологии, точнее, на ту его часть, что была посвящена цыганам и состояла из трёх документальных фильмов и круглого стола. Приглашение мне выслала Надежда Георгиевна Деметер, она же мне выправила пропуск, а произошло всё это дело в Институте Этнографии и Антропологии РАН, что на Ленинском проспекте.

Конечно же, я максимально симпатично оделась: обтягивающая чёрная трикотажная блузочка "под сатин" с белой брошечкой-кошечкой (спасибо Элене Мицори), "цыганская" чёрная юбка в белых цветах, белая летняя курточка и чёрные туфельки. Соорудила что-то вроде причёски при помощи чёрной заколочки на затылке, накрасилась и пошла.

Сначала я, конечно, пошла не на конференцию, а поехала к девушке Оле, потому что она вызвалась посидеть нужное время со Златой, за что ей огромное спасибо!

И вот потом уже я поехала смотреть кино. Тем временем пошёл дождь. В метро это не создавало мне никаких проблем, но вот снаружи :( ой! Мне же пришлось открыть зонтик! А там ветер! И меня на этом зонтике по всему Ленинскому проспекту мотало. В конце концов я чуть не заблудилась и в отчаянии принялась названивать Надежде Георгиевне.
- Оглянись, ты должна увидеть где-то рядом здание с... э... с золотой крышей.
- Куполом? Конусом? Пирамидкой? - уточнила я. Надежда Георгиевна замешкалась:
- Нет, с такой... даже не знаю, как и назвать. Короче, она золочёная и блестит, ты не пропустищь.
Оглядевшись, я увидела здание с индустриального вида конструкцией на крыше красновато-золотистого блеска. Да, это и был он, институт.

Кое-как найдя главный вход, я выяснила там, что мне теперь надо искать второй подъезд и получать там пропуск. Пришлось плутать по двору. Возле второго подъезда красивый мужчина восточной внешности окликнул меня и спросил, это ли Институт Этнографии и так далее.
- Ну наверное, - с умным видом изрекла я. - Во всяком случае, это здание находится как раз по адресу института
Вы бы поняли наши с ним сомнения, если бы видели вывеску над вторым подъездом. Она гласила: "Сбербанк". В конце концов, мы оба туда вошли и получили свои пропуска. Я, как леди, получала свой первая, красивый мужчина сзади разговаривал с каким-то другим мужчиной и упомянул, что его пригласила Надежда Георгиевна. Я рефлекторно повернулась и уставилась на него, допетрив, что он цыган, и пытаясь угадать, не из известных ли мне.
- О, вас тоже она пригласила! - воскликнул он, созерцая меня с несказанным изумлением (как бы по умолчанию считалось, что Н.Г. пригласила цыган, а внешность-то у меня нордическая). Позже оказалось, что это цыганский режиссёр и актёр Виктор Демент, автор док. фильма на цыганском "Рома исы рома".

На входе в первом подъезде охранник минуты две внимательно созерцал предъявленный мной паспорт, наконец, уверился, что это я, и милостиво впустил.

Я припоздала на пару минут, почти все уже сидели в маленьком конференц-зале. Я, честно говоря, заколебалась на пороге, потому что половина дам были очень нарядны, в том числе сама Надежда Георгиевна, а я подпромокла, подрастрепалась и даже заколку потеряла. Но Н.Г. мне шикнула проходить, и я всё же прошла - хотя больше хотела убежать. Да, я девушка стеснительная вне магазинов и чатов, а вы как думали.

Через полминуты вступление кончилось, и мы посмотрели первый фильм, про цыган-беженцев в Белграде. Он назывался "Моя прекрасная Диана" Бориса Митича.

Действие фильма разворачивалось вокруг "Дианы", машины, переделанной под перевозчик макулатуры из старых Ситроенов. По степени эмоциональной привязанности и по важности, необходимости "Диана" занимает в жизни цыган Белграда место традиционного коня - кормильца семьи. В ней перевозят макулатуру, пластиковые бутылки, металл в пункты приёма (а этим и живут беженцы, являюсь по сути санитарами белградских улиц). Её используют как источник электричества для ламп, телевизоров, кипятильников (потому что даже цыганам, живущие на свалке, надо делать уроки, зашивать одежду, готовить еду и мыться). Фильм очень интересный, в нём очень много цыганского духа, местами забавный, местами грустный, а главное, он раскрывает очень интересную этнографическую тему, наряду с обычными социальными темами типа нищеты, малограмотности ("Я посылал сына в школу. Но это же невозможно! Я зарабатываю три евро в день, и евро надо дать ему с собой, чтобы он купил себе молоко, пирожок в школе. Потом он приходит домой и всё равно хочет есть. А у меня ещё другие дети. А зимой! В школах же ничего не дают, ни за что не платят! И дети без книг, без штанов, где их взять? Я забрал сына из школы" - рассказывал один из цыган), тотальной незащищённости.

Ещё два фильма, "Соня и её семья" (Словакия) и "Цыганские дети какого-то там района" (Сербия) мне не очень понравились. Хотя в первом был сюжет - жизнь женщины с четырнадцатью детьми, беременной пятнадцатым ребёнком, - но там была совершенно нецыганская степень откровенности в рассказах об отношениях с мужем, что отметила также Надежда Георгиевна, плюс это фильм из разряда тех, после которых думаешь себе "да они просто хотят так жить, в жопе-то!" потому что да, эта женщина не знает альтернативы и покорна судьбе. Не знаю, неоднозначное впечатление осталось. Второй фильм вообще был сумбурный и повествовал о том, что в Сербии есть свалки, на свалках живут цыгане, и живут они бедно и худо, попросту - нищенствуют. Здрасьте, открытие. В чём великая антропологическая ценность, не говоря уж о художественной, этого фильма, где показано, как дети учатся друг у друга писать буквы (кстати, это лично для меня был самый интересный момент, в связи с некоторыми аспектами моей деятельности и моими наблюдениями), играют друг с другом (не в сюжетные игры), кушают и перебирают макулатуру - что уже известно и было описано раз так сто - я не поняла. Но девушка, представлявшая свою подружку - режиссёра этого фильма - на круглом столе, по имени Милица, была, тем не менее, очень мила и... наивна, да. Она делала круглые глаза и говорила:
- Вы что, такой шок, такие бедные цыгане! У вас в России с цыганами всё лучше!
А цыгане из зала кричали хором, что в России, отъехав от Москвы, можно легко найти точно такие же картины, и что надо или что-нибудь познавательней снимать, или тогда уж художественно-ценное, чтобы побудить людей помочь или хотя бы отказаться от дискриминации. В какой-то момент дискуссия стала ну очень острой, особенно горячился Демент, а на Милицу даже было жалко немного смотреть. Кстати, у Демента тоже сложилась ассоциация "Дианы" с конём.

Во время дискуссии я молчала в тряпочку и рисовала в блокнотике всяко-разное, а за моим плечом, оказывается, сидел Дмитрий Лихачёв и наблюдал за мной, пытаясь отгадать, я ли это :) Эк я законспирировалась-то, френды не опознают :)

Под конец выступил какой-то чел из правительства и бодро отрапортовал, что проблемы с цыганами в России решаются и всё у нас в шоколаде. Потом все разбрелись, а я пристала к организаторам с просьбой дать мне копию. Тут надо сказать, что у меня в тот день сильно разболелась голова, просто ой какой был ужас, всё плыло, руки тряслись и, самое ужасное, сильно тошнило. Во время разговора с организаторами я почувствовало, что меня вот-вот вырвет (боже, на кого меня только не рвало в этой жизни), и на всякий случай извинилась заранее. Но в последний момент сумела справиться с бунтующим организмом, так что на копии всё же надеюсь :) Ещё я подбежала к Милице и спросила, правда ли, что Мария Шерифович - цыганка, а то мне тут пишут всякое. Милица просияла, объявила, что Шерифович таки да, и далее растеклась мыслью по древу про Сербию и Евровидение. Вообще я ещё хотела взять автограф у Демента, но он куда-то испарился, так что я наскоро поблагодарила Надежду Георгиевну (она с кем-то ещё общалась) и побежала за Златкой.