Я увидела подругу первая и помахала ей.

-Привет! – Привет. – Как дела? – Ну, как, да ну… - Что, опять работа? Лен, ты ж уволиться хотела. – Нет, ну вот скажи мне, как так можно? Я столько лет… А сил сколько положено… И ведь они хоть бы раз… Вечные придирки! – Придирки не могут быть вечными - их можно прекратить хлопком двери. – Ага, и тут же начнутся другие проблемы. Вечно проблемы… - Ну, что ты всё «вечное», «вечное»? Это же штрихи, фрагменты, эпизоды. Если уж говорить о вечном, то не об этом.

Мы встречаемся иногда в большом кафе, в центре города – так удобно обеим по дороге с работы. Здесь всегда многолюдно, в основном, туристы, и только завсегдатаи знают об удобном месте у окна, за стойкой заказов. Кафе занимает помещение одной из бывших квартир на втором этаже. Когда-то это была квартира царского чиновника в доходном доме, потом коммуналка со сложной и запутанной системой комнат, кухонь и коридоров. Хозяин кафе изменил планировку, убрав некоторые перегородки и расширив основной зал. Но убрать все внутренние стены зала было нельзя, и там остались незаметные со стороны входа закутки. В одном из таких мы и устроились с подругой.

- И правда, давай о вечном! Надо и о душе поговорить. - вид у Лены был очень усталый.
- Ну, почему сразу о душе? Нет, о душе говорить не корректно – никто её не видел, не знает, где находится и что из себя представляет. И вообще, это какой-то собирательный образ понятий, представлений и умозрительных образов. О ней можно рассуждать и верить, что она есть и вечна. - начала я умничать.
- А что у нас ещё есть вечное? Тогда, о смерти? Бррр… - Лена передёрнулась и засмеялась.
- А чего ты смеёшься? Таинственное действо и весьма любопытное, эта смерть, но к вечности отношения не имеет. Смерть – явление частное, фрагментарное и ограниченное по времени. Хотя, это тоже спорно.
- А что у нас ещё есть вечное? – спросила подруга, кладя в рот ложку мороженого.
- Вечна жизнь – ответила я, выпив кофе не маленькими глоточками, как гурман, а крупными глотками, по-нашему, по-кофемански. 
И загляделась в окно, туда, где жизнь шла, постукивая каблуками людей, ехала рогатыми троллейбусами и машинами разного калибра, перемигивалась светофорами на той и этой сторонах улиц, да ещё начала сыпать снегом с потемневшего неба. 
Потом жизнь, в виде молодой официантки-студентки, принесла ещё кофе для меня и кусок лимонного пирога для подруги. Сливки на кофе стояли горкой, сверху присыпанной корицей. Я поковыряла в них ложечкой, слизала корицу и посмотрела на Лену. Она сосредоточенно отрезала кусочки, отправляя в рот.
- Ты точно не хочешь? Очень вкусно – спросила она, поймав мой взгляд.
- Уже хочу, давай, делись.

Рассуждать расхотелось. Сытые и довольные обществом друг друга мы чувствовали, что сейчас, в этот момент мы довольны всем, всей жизнью в целом.
- Ну, так что там у тебя на работе? Почему передумала уходить?
- Тань, знаешь, я подумала: «А почему я должна менять место работы? Почему бы не поменять что-то в этой работе?». И решила, что подойду к начальнику и всё ему выложу! – она отрезала ещё кусок и с удовольствием жевала.
- И что? – спросила, тоже запустив нож в мягкое тело лимонного пирожка.
- Высказала ему все мои претензии и предложения, он собрал совещание, и теперь у нас будет новый распорядок, а я обязана его контролировать и корректировать по ходу дела, если потребуется – последний кусочек исчез у неё за щекой.
- Напросилась, называется, – я засмеялась, - теперь тебе ещё и этим заниматься. Пожалуй, ты права, проблемы вечны, не одна, так другая.
- А я довольна, хоть маленькая, но победа, – тарелку с крошками отодвинула на край стола. – Ну да, если считать, что череда проблем-эпизодов и есть жизнь, и они, как бусы, нанизаны на время, то жизнь вечна. Не наша, а жизнь вообще. Это же факт. Хоть бактерий возьми, и у них тоже проблемы есть, наверное. 
Мы ещё полчасика поговорили так, забыв про личные обиды на вечность и смакуя свою к ней причастность. 
И чувствовали себя почти как богини)))