* СНЕГ *

Зима в этом году выдалась холодная. Огромные хлопья снега мягко падают на землю и покрывают ее пушистым ковром... Я не припоминаю, когда у нас еще такое было. Обычно зима теплая и почти без снега. А тут глянешь - и такая красота... Помню, когда мы были с тобой маленькие, то часто открывали окно в комнате и высовывали руки, чтоб снежинки падали на рукава. Потом мы рассматривали их, пока они не таяли. Но время прошло, и мы их больше не воспринимаем, как частичку чего-то волшебного... Выросли, наверное... Но я до сих пор люблю снежинки. И знаю, что ты тоже...

-- Билл, взгляни на них! - Ты чуть не падаешь со смеха, глядя в окно.
Какие-то девчонки прыгают перед окном, кричат наши имена, машут руками и зовут к себе, чтоб мы их согрели.
Я обнимаю тебя сзади за талию, ложу голову на твое плечо и смотрю на этих одурелых фанаток.
-- Блин, они щас увидят это, возбудятся и тогда всем будет хана! - ты все еще никак не может отсмеяться. Зашториваешь окно, поворачиваешься ко мне и целуешь в губы. У меня всегда подкашиваются коленки, и тяжелеет в низу живота от твоих умелых поцелуев, от твоих нежных прикосновений.
Тут в дверь стучат и сразу же заходят.
-- Ой, вы тут? Предупреждать надо..., - Георг смущенно опускает глаза и отворачивается. - Вы поторопитесь там... вещи нужно еще собрать, вечером выезжаем... короче, еще успеете... вот...
Он выходит, а мы с тобой сгибаемся от хохота.
-- Блин, видел его лицо?! - выговариваешь ты сквозь смех и вытираешь слезы.
Я киваю и снова прижимаюсь к тебе. Ты больше не смеёшься. Обнимаешь меня, просовываешь свою горячую ладошку мне под джинсы и кладешь на попу. Я расставляю ноги пошире, чтоб ты мог погладить везде, где тебе захочется, и сильней прижимаюсь к тебе. Ты проводишь пальчиками по моей промежности вниз и начинаешь гладить мои яички. Я сильней расставляю ноги и подымаюсь на носочки, чтоб тебе было легче достать, все-таки руку ты просунул со стороны зада. Тебе самому приятно там до меня дотрагиваться. Ты чуть ли не ложишься на меня, утыкаешься лицом в плечо. Я достаю твою руку и просовываю спереди штанов, под бельё.
Ты неспеша проводишь рукой по моему уже твердому члену и легонько сжимаешь его. Твоя пассивность - настоящая мука для меня, но я не хочу тебе торопить. Ты для меня важней, чем это. Ложишь свой большой палец мне на головку и начинаешь медленно-медленно по ней водить.
-- Том..., - прорывается стоном из моей груди.
Ты подымаешь на меня свои большие, красивые, любящие глаза и все также продолжаешь слегка теребить мой кончик, не ускоряя движений. Из моей груди снова вырывается стон.
Ты продолжаешь смотреть на меня и улыбаться. Ты много раз говорил, что очень любишь мое лицо, когда я возбужден. Мой приоткрытый ротик, из которого доносится прерывистое дыхание, полузакатанные глаза, легкий румянец. Вот и сейчас ты любуешься мной. Тебе приятно видеть, какое наслаждение ты мне доставляешь. Я не выдерживаю, хватаю твою руку через штаны, покрепче зажимаю ее на члене и, как говориться в простолюдье, начинаю дрочить.
Ты смотришь и улыбаешься, потом жалеешь меня, стягиваешь мои штаны с трусами и берешь меня в рот. Твой язык, лижущий головку, твои губы, тепло и жадно обхватывающие мой член - и я обо всем забываю. Еще пару твоих ловких движений язычком и я с громким стоном изливаюсь тебе в рот. Ты проглатываешь всю мою сперму и придерживаешь меня, чтоб я не упал на своих подкосившихся ногах. Подымаешь меня на руки и ложишь на кровать. Я вижу как тебе трудно, ты тоже хочешь... Через всю слабость в своем теле, я тянусь к твоей ширинки. Ты берешь мои руки в свои и целуешь их.
-- Не надо, Билл... Отдыхай..., - слабенько улыбаешься, нежно целуешь меня в носик, прижимаешься губами к моей щеке, некоторое время так лежишь, потом чмокаешь, укутываешь меня поудобней в одеяло. - Высыпайся, котенок, всю ночь придется ехать, - шепчешь мне на ухо и идешь в ванну.
Я не люблю, когда ты уходишь в ванну. Все что ты там делаешь, я могу и сам тебе сделать. Просто я очень хочу спать, а так бы я тебя не пустил...

***

Будит меня настойчивый стук в дверь. Я просыпаюсь в твоих теплых объятьях. Ты щекотно посапываешь во сне мне на ушко. Приятно...
Дверь открылась. Вошел Густав.
-- Я конечно извиняюсь, но вы так долго не открывали, что пришлось мне самому войти, - ворчит он.
Я кладу указательный палец на губы, давая понять, что ты спишь.
-- Вещи собрали? - шепотом спросил он.
-- Я собрал, - твой сонный, осипший голос.
-- Поднимайтесь, через час уезжаем, - Густав взял чемодан и поволок из номера в коридор.
Я поворачиваюсь к тебе. Ты еще не открыл свои глазки, но улыбаешься.
-- Том..., - шепчу я.
-- Что?
-- Я люблю тебя...
Ты открываешь глаза:
-- Знаю, котенок. Я тоже люблю тебя. Больше жизни...
Я утыкаюсь лицом в твою грудь и вдыхаю твой такой родной и любимый аромат.

***

Через полчаса мы были уже одевшиеся. Ты допивал свой кофе, а я достал из своей сумочки косметичку и пошел подкрашивать глаза в ванну.
Ты подошел ко мне неслышно. Прижался сзади вплотную своим возбужденным членом, просунул руки мне под майку и легонько зажал пальчиками соски. От неожиданности я чуть кисточкой от туши себе не тыркнул в глаз.
-- Том, нам надо идти..., - слова с трудом вырываются из моего горла. Я ритмично трусь попой о твой член, только еще больше возбуждая тебя, но не могу остановиться. Ты тихонько постанываешь сзади и в ответ трешься об меня. Твои руки с груди переходят на живот. Ты пытаешься гладить меня по нему, но тут же не выдерживаешь и засовываешь в мои штаны.
Шум двери заставляет нас остановиться и отскочить друг от друга.
-- Билл, Том, мы уже на улице! Автобус ждет! Выходите! - орет Георг из комнаты.
Так мы и вышли, до предела возбужденные. Я всю дорогу хотел тебя, а ты меня. Но максимум, что мы могли сделать, это сидеть, плотно прижавшись друг к другу, держаться незаметно за ручки и чувствовать дрожь наших тел, которые распирало от желания. Еще ладно, Георг и Густав - они давно все знают, но водитель, охранник, продюсер, да вся наша группа вобщем... при них мы скромненькие мальчики, которые интересуются исключительно девочками, не курят, не пьют и не знают, что такое секс (ну это я загнул уже конечно). Вскоре я заснул на твоём плече.
До места мы добрались только глубокой ночью.
В автобусе было прохладно. Я был укутан твоей курткой и зажат в твоих объятьях.
Ты не видел, что я проснулся. А я и виду не подавал. Наблюдал за тобой.
Ты смотрел в окно, на темные улицы и о чём-то думал. Твои глаза были грустные и усталые. Я не выдержал и обнял тебя.
-- Почему ты грустишь? - прошептал я тебе на ушко.
Вместо ответа ты покрепче обнял меня и поцеловал в уголок рта. Ну вот, теперь все о нас знают...
Да пошли они...
Я лизнул твои губки. Ты сразу улыбнулся. Тебе это нравилось. Ты всегда называешь меня котенком, потому что я постоянно лезу к тебе лизаться. Твой носик, твои губки, щечки, ушки... как котенок.
Вскоре автобус затормозил и мы наконец вышли. Прохладный ветер с мокрым снегом ударил по лицу, и я в сотый раз пожалел, что опять решил выпендриться и одел тоненькую курточку. Ты заставлял меня одеть свою, но я категорически отказался и тогда ты просто силой закутал меня в нее, а сам шел мерзнул.
Новый город. Новая гостиница. Мне уже надоели эти постоянные переезды, но ничего не поделаешь - работа. Самое главное, что ты рядом.
Я даже не заходил в свой номер, мы сразу пошли к тебе. Ты снял с себя кепку, рухнул на кровать и обхватил голову руками.
-- Том, что с тобой? - спросил я взволновано.
-- Что-то я устал в дороге. Спать очень хочется, голова болит..., - ты весь дрожал.
Я забрался на кровать, свернулся калачиком между твоими ногами, которые ты широко расставил в разные стороны, и прижался щекой к твоему члену. Вот так я мог спокойно проспать всю ночь. Мне было хорошо и удобно. Даже штаны твои не мешали. Как будто маленький котенок, я пытался согреть тебя своим телом, отдать частичку своего тепла.
-- Иди ко мне! - твой жаркий шепот.
Я поцеловал тебя туда, на чем только что лежал, поднял голову, распрямился и полностью лег на тебя. Ты сомкнул меня в своих объятьях.
Я дотронулся до твоего лица. Ты весь горел.
-- Том, ты как себя чувствуешь? У тебя же жар!
-- Все нормально, котенок... Мне хорошо...
-- Подожди минутку...
Я встал и выбежал с комнаты. Начал стучать по всем подряд номерам. Первый вышел заспанный Георг.
-- Билл, ну это ж издевательство. Я только улегся..

***

-- Температура сорок и два. Строгий постельный режим, никаких вылазок, вот эти таблетки давайте, как указано на листочке, - сказал врач.
Все это время я не отпускал твоей слабенькой ладошки и тихонько плакал, глядя на тебя. Меня выгоняли и выгоняли, но я все равно не уходил.
-- У нас завтра концерт, - сказал продюсер. - Люди платили деньги, ждали три месяца, Том не может не выступить.
-- Ну если вы хотите, чтоб он, извините за выражение, сдох на этом концерте, то вы правильно говорите.
-- Какой вобще нах*й концерт?!! - меня вобще это взбесило. Какой может быть концерт, когда Тому так плохо?!
-- Что ты сказал? Ну-ка повтори, щенок?! - мамочки, похоже теперь я его вывел. - Георг и один отыграться, но если тебя не будет, можешь сразу сказать: "Досвидание, tokio hotel!"
-- Ну я тут похоже третий, ой, извините, пока что четвертый лишний, так что извиняйте, я пойду, - врач быстренько собрал вещички и убежал.
-- Ну что ж, досвидание, tokio hotel! - становлюсь на против нашего ненаглядного продюсера и смотрю ему прямо в глаза.
-- Ты хотя бы понимаешь, что говоришь, недоносок?!! Да если не будет группы, не будет и тебя!! Да тебя же в грязь растопчут, ты будешь последним ничтожеством!!! Да ты ...
-- Да пошел ты нах*й с этой группой..., - тихо, но с таким презрением и безразличием, что он от неожиданности заткнулся, а потом развернулся и, громко хлопнув дверью, вышел.
-- Котенок...
-- Что, моё солнышко? - я быстро наклоняюсь к тебе, беру за руку и прижимаюсь губами к твоей горячей щечки.
-- Я тебя умоляю, иди на концерт...
Целую твои сладкие губки, не дав договорить.
-- Он же выгонит тебя из группы..., - прорывается сквозь поцелуй.
-- Мне все равно, я не оставлю тебя одного ни на минуту..., - перестаю целовать, но не откланяюсь, просто не могу этого сделать, и шепчу касаясь губами твоих губ, а потом снова впиваюсь в них.
Я напичкал тебя таблетками и сам выпил, чтоб не заразиться, залез к тебе под одеяло и обнял.
-- Спой мне песню какую-нибудь, котенок, - прошептал ты. Я поцеловал тебя в твой горячий лобик, лег поудобней и тихонько запел. Не знаю почему, но я выбрал rette mich. Очень грустная песня, которая нам совсем не подходит, ведь ты никогда не бросал от меня, всегда был рядом...
Вскоре ты начал засыпать. Я прижимал тебя к себе и целовал твое лицо. Я никогда не смогу нацеловаться с тобой, однако вскоре перестаю, чтоб не мешать твоему сну.
-- Я люблю тебя, Том..., - но ты не слышишь...

***

Мелкие снежинки падают за окном, покрывают пустынные улицы и тут же тают...
Уже давно глубокая ночь.
Сижу в тесной тёмной кухонке, которую слабо освещает свет уличных фонарей, пью кофе и глотаю горький сигаретный дым. Уже третья чашка и четвертая пачка за этот час...
Прошел год, как тебя нет. Год... а кажется, что это было совсем недавно...
Как вчера помню, что мне было плохо на утро, как вчера помню, что ты был в моих объятьях - холодный, и даже я не сумел тебя согреть...
Я не мог поверить в то, что тебя нет... Я тряс тебя, плакал, орал на тебя, целовал, и даже один раз ударил по лицу... но ты так и продолжал лежать с закрытыми глазами... холодный и бесчувственный... И тогда я понял... обнял, пытался согреть своим дыханием и тихонько плакал... А потом какая-то черная пустота, иногда лишь поблескивающая какими-то происшествиями в моей жизни, на которые мне наплевать... Я даже не знаю есть ли сейчас группа tokio hotel...
Я не выступаю, значит, наверное, нету...
Врачи сказали, что тебе выписали не те таблетки, нужно было срочно везти тебя в больницу, сказали, что ты был уже давно болен и должен был чувствовать что-то, но просто не говорил, а умер во время сна, поэтому даже ничего не понял...
Того врача нашли и дали несколько лет лишения свободы... Но это уже не имело значения.
Я не знаю, как пережил этот год. Я много раз хотел перерезать себе вены, но всегда меня что-то останавливало, а потом я подумал, как бы ты плакал, если б меня не стало и стал дальше существовать... Существовать, но не жить...
Котенок, я так хочу к тебе... Хочу снова обнять тебя, поцеловать твои такие сладкие губки, твои слегка пухленькие щечки... Господи, как мне больно, мое сердце разрывается от этой дикой боли, мне больно... больно.... Том, я люблю тебя, слышишь?! Я люблю тебя!!!!
...Почему ты ушел? Вернись и возьми меня с собой...
Докуриваю сигарету и кидаю в пепельницу. Рука автоматически тянется за следующей, но я останавливаюсь.
Встаю из-за стола и подхожу к окну.
Снег... Зима... Она не виновата в том, что тебя нет, но я теперь все равно не люблю зиму...
Открываю окно и протягиваю ладошки. Какие красивые снежинки. Они такие мягкие и пушистые, так приятно щекочут кожу, а потом капельками стекают в низ... Их миллиарды, но все они абсолютно разные, нет ни одной одинаковой... Кто-то говорил, что мы не одинаковые. Не правда. Мы не просто одинаковые, мы - единое целое...
Снежинки...
Я улыбаюсь.
Я не буду больше плакать, я обязательно научусь снова жить, начну все с чистого листа... я надеюсь, что смогу жить... даже без тебя, котёнок...