Человек по сути своей, всю жизнь лелеет мысль о смерти , и лишь в мгновение агонии понимает ценность жизни. У каждого человека свой смысл в жизни, но в общем можно сказать, что каждый живет для того, чтобы умереть, а умирает, для того, чтоб освободить место новой жизни. И в ходе этого процесса под названием жизнь, человек исполняет свою цель. То для чего он пришел в этот мир . Не успев договорить, профессор повернулся лицом к двери. Поднял правую руку вверх, взглянул на огромные часы на левой, кося глаза на улицу. Замолчал. Но через мгновение вновь заговорил, но уже не о том, о чем раньше, и казалось, что его речь вовсе не прерывалась, добавил: Звонок. И в то же мгновение раздался странный звук, больше похожий на скрип давно не смазываемых дверных петель, означавший окончание лекции. И студенты с унылыми лицами встали и быстро покинули аудиторию.
И вот профессор снова остался один. Он достал лист бумаги, быстро написал что-то усталой рукой, кинул лист в портфель и покинул помещение. Выходя из стен здания, в котором оставил более тридцати лет. Он взглянул на небо, затем под ноги, вытянул левую руку вверх, а потом прищурил глаза и измерил невидимый объект. Три, четыре, да еще один - шептал он. Солнце слепило глаза, и капли пота скопившиеся на лбу у профессора медленно стекали по лбу. И постепенно добегали до аккуратно подстриженной бороды, и от этого она блестела на свету. Ноги неохотно и устало двигались к дому.
Дойдя, домой он снял полюбившиеся за много лет сандалии, которые при любой удобной возможности не поменял бы. Сел молча на кровать, посмотрел на сухие тонкие ноги, которые, подражая Неве, пересекающей Санкт-Петербург, вдоль и поперек пересекали вздутые вены. Затем закрыл глаза и представил как подобно кораблю, рассекающему водные просторы и входящему в тихую гавань, по воздуху плывет ключ в руках жены, и попадает в замочную скважину и, после некоторого усилия, обретает покой. И в то же мгновения в дверь позвонили, и из-за нее послышался звон ключей, потом щелчок и дверь открылась.
На пороге очутилась не высокого роста, полная, с затянутыми в узел волосами, большими выцветшими глазами и тремя авоськами, полными всякой всячины, женщина. Войдя, она увидела разбросанные тапки мужа и сухо сказала:
-Это я
-Иду, - ответил уныло профессор, видимо не расслышав, что сказала супруга, но продолжал сидеть с закрытыми глазами.
-Как день? Спросила Анна Семеновна, войдя в комнату.
Все предсказуемо, - подумал профессор, заходя на кухню, он увидел на столе, помимо еды, странные, давно раздражавшие, но успевшие полюбится ему, да к тому же новые вещи. Позже, старуха объяснила, что была на ярмарке и купила кое-что по дешевке. Но сейчас, ему казалось, что эту вещи всю жизнь лежали здесь, просто он их не видел, а сейчас заметил, как нечто нужное и не нужное одновременно.
А тем временем вещи лежали на столе и пытались понять, где они видели человека, которого видят впервые. Им казалось, что они здесь лежат, изображая что-то нужное и не нужное одновременно.
Профессор поел, медленно пережевывая пищу и поглядывая на будто живые вещи.
Затем неспешно встал, протянул руку к покупкам жены, прикоснулся к ним и осекся от страха. Потом снова поднял левую руку, взглянул на часы, рано - подумал он, и снова лег на диван. Через какое-то время он уснул.
Во сне он видел свою молодость, а точнее девушку, всю белую, в белом льняном сарафане, сквозь который просматривалась юная грудь, на вид ей было лет 19-20, она тихонько смеялась, освещая улыбкой стоявшую рядом черную, явно не молодую старуху.
Примерно через час профессор проснулся, открыл глаза, взглянул на потолок и решил, что оставшееся рано он потратит на разглядывание потолка. Прошло еще часа два, он встал и пошел на кухню. Взглянул на часы и разочарованно подумал: поздно, а значит завтра, будет то, что было вчера и сегодня. Подумав, он снова лег на кровать.
Женщина тихо вошла в комнату, села у головы профессора и робко спросила уже задаваемый вопрос:
-Как день?
-Как обычно.- Уныло ответил он.
-У тебя снова головные боли!? Спросила женщина с утверждением в голосе, не нуждаясь в ответе.
Анна Семеновна за много лет проживания с человеком, который лежал неподвижно возле нее на кровати, научилась понимать его без слов. Она начала массировать виски профессора и его напряженное лицо смягчилось. Через несколько минут она оставила в покое голову, по-видимому, вновь уснувшего старика, и к его ногам, начав своими мягкими руками разминать, сухие и твердые, как детский пластилин больше года пролежавший на полке не тронутый, ноги. Через какое-то время лицо профессора выражало не только спокойствие, но и удовольствие, его мысли успокоились, и женщина тихо ушла из комнаты, положив под ноги две большие подушки.
Не смотря на то, что Анна Семеновна живет с профессором уже много лет , она любила мужа, это была не просто привязанность или привычка, а чистая и искренняя любовь. Именно поэтому она тихо ушла на кухню, спрятала купленные уже не в первый раз, вещи, и так же тихо, как и комнату, покинула квартиру, оставив записку.
Но уставшего профессора не могло разбудить даже солнце, проснулся он уже на следующий день часов в 10. И снова работа вступила в свои права, занимая профессора на 8 часов каждый день.
После работы профессор зашел в магазин и купил кое-какие вещи. Это его задержало, и поэтому, прейдя, домой, он застал там жену на кухне и на столе приготовленный обед. И еще очень похожие на вчерашние, и точно так же очень нужные, и ненужные, в данный момент, вещи.
Так продолжалось еще лет семь. Он окончательно устал, и жена уже вчера не смогла помочь. Вот тогда и, пришло время использовать вещи, которые ежедневно приносились в дом Анной Семеновной. Прейдя, домой, профессор стал рыться по шкафам, и взглядом нашел ящик в котором, по его предположению, лежали все те вещи, которые его жена покупала ежедневно. И он не ошибся, из чего сделал вывод, что время пришло. Взяв эти вещи, он захватил с собой табурет, и пошел на улицу. Он дошел до того самого места, где обычно что-то отмерял пальцами, достал из кармана те самые вещи, сел и долго рассматривал их в своих руках. На этот раз его не волновали слова: поздно или рано, он знал только самое время.
Дворик, в котором сидел профессор, был безлюдный, в него выходило не много окон, в том числе окно квартиры номер 152 на 9 этаже. Он с грустью посмотрел в это окно, в нем отражалось солнце. Тогда он встал, подняв руку, вверх отмерил горизонт и подошел со стулом к дереву.
Вещами, вот уже десять лет собираемыми профессором, оказалась веревка, и мыло. Он ловко смастерил петлю, натер мылом, проверил в кармане наличие лист бумаги, на котором что-то написал еще семь лет назад нервной и усталой рукой, и стул с треском обрушился под ним.
Профессор не знал, что в единственном окне, из всех выходящих в этот двор, квартиры номер 152, которая находилась на 9 этаже, сидела женщина, уже не молодая, не высокого роста, полная, с затянутыми в узел волосами, большими выцветшими серыми глазами и разбитым сердцем, и тихо плакала. Эта женщина знала, что мужа не остановить, она подчинилась ему. Она знала, что, пытаясь помешать, сделает только хуже.
Именно так закончил свое существование профессор Сергей Данилович Обов, освободив место новой жизни, лелея мысль о смерти!
