Настроение сейчас - странно.

Слезы - отрава, слезы - хрусталь, слезы - сладкий яд.
Упиваясь им - и находя воплощение дождя в нечеловеческой печали.
В слезах есть что-то от наслаждения.

Болью вспыхивал, рождаясь внутри, каждый вдох, каждый пунктирный всхлип.
Ми-минор. Изорванные струны. Разбитые клавиши. Искалеченые руки.
Пальцы недоверчиво скользили по его бледнеющей щеке, перебирали тускнеющие волосы, которые еще только утром, казалось, пылали золотом. На его лбу горела неумолимая печать быстро увядающей жизни.

Остро упираясь коленками в кафельные квадраты, дрожа от пробирающих до косточки мрачнеющих мыслей, от наползающих на душу теней...
Стоило ли описывать белую дорожку исчезающих самолетных хвостов – вкруг золотого глобуса манящей жизни?
Ведь сегодня никакая география не была способна спасти угасающую на моих руках фарфоровую жизнь. 

Ах, он умирает, уходит, до последнего содрогания пытаясь стиснуть локоть,
слабо тянет ближе, силится улыбнуться, но вымученная улыбка – пугает и
холодит, убивает, вырывает сердце невозможностью_помочь.

Стеклышками калейдоскопа, разноцветными шарами, вырвавшимися из руки продавца
– кружат над головой наши недосмотренные сны, в которых мы были одеты в белое,
смело прикасались к хрустальным клавишам и никого-никого не боялись.

Моя память забрызгана его легкими словами, как белая ткань – апельсиновыми брызгами.
Только это сейчас перед глазами.
Белая ткань. Апельсиновые брызги. Так далеко. Так близко.
И вот он снова рядом – после сотен ночей ожидания, после тысяч шепчущих молитв – рядом в первый и последний раз. 
Поднимая глаза – и всем отчаянием упираясь в вежливый чистый потолок.

Хочется разглядеть звезды, что морозно светят высоко над городскими крышами, выловить в своей памяти хотя бы тонюсенькую ниточку света и подвесить на нее иссыхающую рядом жизнь, но – никак.
Белая ткань. Ми-минор. Наслаждение слезами. Было ли, не было?..

Как в плотное стекло экспериментальной камеры,
стучась всем больным метрономом сердца в мерцающие экраны закрытых дверей,
 - но полуночный коридор отвечает только ворчливым гулом.
Наверное, так?..

Помогите.. вспомните... ми-минор, истекающий кровью, излучающий болезнью.
Белая ткань. Исступление слезами.
Теплое дыхание срывается в слабый кашель. Сквозь слезы бессильно наблюдая, как снегом под солнечным дождем тает его прекрасное молодое лицо…
Ненависть к больницам... Белая ткань. Красные капли.
Помогите, вспомните... остановите кто-нибудь эту смерть.

Туман обвивает влажным траурным платком.
Поднеся к лицу дрожащие руки, вглядываясь в переплетение неведомых еще судеб на ладонях,
тихонько дуя на них и  молча прощаясь...

Белая ткань. Ми-минор. Наслаждение слезами.