Мари Дельфина ЛаЛори (в девичестве Макарти), более известная как мадам ЛаЛори, родилась около 1775-го, в Новом Орлеане, и была одной из пятерых детей Бартелми Луи Макарти и Мари-Жанны Лавэйбл (Marie Jeanne Lovable). Оба родителя были видными членами Белого креольского сообщества Нового Орлеана. Двоюродный брат Дельфины, Августин де Макарти, был мэром города с 1815-го по 1820-й. 

За свою жизнь Дельфина трижды выходила замуж, за известных в городе людей. Она имела видное положение в общественных кругах Нового Орлеана до 10 апреля 1834-го, когда спасатели, прибывшие по ее зову тушить пожар в ее особняке на Ройал-стрит, нашли связанных рабов. На невольниках обнаружили следы пыток, продолжавшихся длительный период. Ее особняк впоследствии разграбила толпа возмущенных горожан. Принято считать, что ЛаЛори убежала в Париж, где и скончалась. 

 

Рассказ о рабах мадам ЛаЛори переходил из уст в уста и был приукрашен писателями. Сегодня он играет важную роль в фольклоре и историях о привидениях в Новом Орлеане. По данным 2011-го, особняк, где жила мучительница, по-прежнему стоит на своём месте. Он является одним из видных мест в городе. 

11 июня 1800-го Дельфина вышла замуж за Дон Рамона Лопеса Ангульо, высокопоставленного испанского офицера. К 1804-му ее муж поднялся до должности генерального консула Испании в Луизиане. Когда супруги отправились в Испанию, ЛаЛори прямо во время путешествия подарила Ангульо дочку по имени Мари-Борджиа-Дельфина Лопес. 

Ее муж умер в Гаване, по дороге в Мадрид и в июне 1808-го Дельфина вышла замуж за известного банкира, купца и адвоката Жана Бланке. Он купил дом на 409-Ройал-стрит в Новом Орлеане для семьи, к которой добавилось четверо его и ЛаЛори детей. 

Когда в 1816-м Жан скончался, Дельфина несколько лет пробыла вдовой, пока 25 июня 1825-го не вышла замуж в третий раз – за врача Леонарда Луиса Николя ЛаЛори, который был намного моложе ее. В 1831-м она купила имущество на 1140-Ройал-стрит. К 1832-му на ее земле был построен особняк, где ей прислуживали рабы. Она жила вместе с мужем и двумя дочерьми, занимая высокие позиции в общественных кругах Нового Орлеана.

 

 

Писательница Хэрриет Мартино, гостившая в доме ЛаЛори в 1836-м, утверждала, что рабы светской львицы выглядели крайне измученными и несчастными. На публике же ЛаЛори всегда вежливо обращалась с темнокожими людьми и заботилась о здоровье своих рабов. Однако Мартино сообщает, что слухи о жестокости ЛаЛори разлетелись настолько, что местный адвокат был отправлен на Ройал-стрит, чтобы напомнить ей о тех законах, которые имеют отношение к содержанию рабов. 

Мартино также заявляет, что один из соседей ЛаЛори видел, как молодая темнокожая девушка спрыгнула с крыши особняка, пытаясь убежать от нагоняющего ее кнута хозяйки и скончалась. Этот случай привел к конфискации у семейства ЛаЛори девяти рабов, которых, однако, Дельфина выкупила через родственника и вернула назад в особняк. 

10 апреля 1834-го в доме ЛаЛори вспыхнул пожар. Считается, что рабыня-повариха устроила этот пожар, чтобы вывести свою мучительницу-хозяйку на чистую воду. Рабыня хотела привлечь внимание, причем сама не могла покинуть кухню, так как была прикована цепью. Она рисковала сгореть заживо, но ее отчаяние пересилило страх. 

По сообщениям, хозяйка пылающего особняка отказалась дать ключи, чтобы соседи смогли открыть чердак, где содержались рабы и спасти их. Когда была взломана дверь, на свободу вышло семь рабов. Газетные статьи вовсю трубили о том, что подневольные мадам ЛаЛори оказались ужасно изуродованными – их шеи были вытянуты, у кого-то отсутствовали конечности, а у одного из рабов из головы торчала палка, которой ЛаЛори хотела перемешать ему мозги. 
На самом же деле, семеро рабов были серьезно истощены, но никто из них не умер. На одну из рабынь был надет железный ошейник с шипами, а другая, престарелая женщина, получила очень глубокую рану на голове и оказалась слишком слаба, чтобы быть в состоянии идти. Когда мужа Дельфины спросили о случившемся, он якобы нагло заявил: '… Некоторым людям лучше бы оставаться дома, а не приходить в дома других, чтобы диктовать законы и вмешиваться в чужие дела'. 

Однажды соседи увидели через высокие ограды, как хозяйка дома со слугами гоняются за 12-летней темнокожей девочкой, которую они, в конце концов, загнали в особняк (оказалось, что девочка плохо расчёсывала хозяйку). Но девочка всё же умудрилась вырваться из рук Дельфины и, выбежав на балкон, выбросилась с третьего этажа во двор. Она получила множество переломов и травм. Её никто не лечил и не старался облегчить страдания бедняжки. Через несколько суток она скончалась от травм. Как потом выяснилось, эта девочка очень боялась, что её отправят в кабинет на чердаке, куда посылали провинившихся рабов, но в прежнем виде оттуда никто не возвращался. 

Одних приносили в подсобное помещение во дворе или на кухню без рук, других – без ног, третьих – с переломанными конечностями, кастрированных, а некоторые работники и вовсе пропадали в чердачном помещении навечно. Конвейер работал, и рабы боялись попасть в немилость и оказаться вызванными на чердак. Это значило одно – страшные пытки и смерть. 

Кстати, о гибели 12-летней негритянки соседи написали в полицию. Но связи и положение в обществе помогли мадам ЛаЛори избежать наказания. Ей выписали штраф в 500 долларов. 

Вечером и ночью после пожара полиция и пожарные нашли в доме мадам ЛаЛори девушку, которая жила в клетке 60x60 см. Каким-то образом ей переломали ноги и руки так, что она была внешне похожа на краба. Она и двигалась таким же образом. 

Другой рабыне и вовсе ампутировали руки и ноги. На коже её тела скальпелем нанесли шрамы таким манером, что тело девушки напоминало туловище гусеницы. 

Жители Нового Орлеана не могли взять в толк: почему известная и процветающая супружеская чета занималась садизмом. Уже через два дня после пожара бесчисленная толпа бедняков и цветных рабов собралась у особняка супругов ЛаЛори, чтобы учинить над ними суд Линча. Только вмешательство усиленных отрядов полиции и военных подразделений спасли пару от самосуда с применением их же средств пыток. 

Когда вести о жестокости ЛаЛори облетели город, разъяренная толпа ворвалась в ее резиденцию на Ройал-стрит, разрушила и разворовала все, что только могла. Шериф и офицеры полиции разогнали толпу, но дом ЛаЛори к тому времени серьезно пострадал. Измученные рабы были доставлены в местную тюрьму, где на них мог посмотреть любой желающий. По сообщениям, около 4 тыс. человек захотело своими глазами увидеть, как пострадали бедные невольники. 

Избежавшая линчевания Дельфина сбежала. Она села в карету и прибыла на набережную, где тайком сошла на шхуну, направляющуюся в Мобил, штат Алабама, а затем в Париж. Обстоятельства ее смерти до конца не ясны. Джордж Вашингтон Кейбл рассказал в 1888-м году в ту пору популярную, но весьма сомнительную историю о том, что ЛаЛори приняла смерть от кабана в ходе несчастного случая на охоте. Как бы то ни было, в конце 1930-х Юджин Бакс, служивший могильщиком на Кладбище #1 вплоть до 1924-го, обнаружил две старые треснувшие медные пластины с надписью: 'Мадам ЛаЛори, в девичестве Мари Дельфина Макарти, умерла в Париже, 7 декабря 1842-го…'. 

После 1945-го истории о рабах ЛаЛори, больше похожие на вымысел, начали отличаться особым садизмом. Кто-то утверждал, что Дельфина никогда не успокаивалась, пока одним или несколькими способами не пытала каждого раба. Нашлись и те, кто настаивал на том, что после пожара в 1834-м рабы были найдены голыми, прикованными к стене, с выколотыми глазами, вырванными с корнем ногтями, зашитыми губами и зияющими гнойными дырами на ягодицах. Ни эти подробности, ни жуткое описание того, как вытащенные кишки невольников были обмотаны вокруг их голой талии, никак не согласуются с первоисточниками.

Источник