Мишка Григорьев в среду откинулся с кичи. Какие внутренние рычаги влияния были задействованы для этого неизвестно, однако злые языки незамедлили припомнить прошлогоднюю интрижку Вальки Григорьевой с усатым майром из местного РУВД. Мишка на подобные подначки не реагировал, хмуро пил водку, матерился и всем своим видом демонстрировал брезгливое снисхождение бывалого зэка к праздной фраерской публике. В остальном все было как всегда. Грушин рубил на баяне рэтро. Валька,нажравшись, оттирала пьяные сопли о полосатое мужнино плечо. Парус, Мишкин товарищ по уголовному миру, тихо чифирил в углу, переодически облапывая разведенку Фролову за мясистую шестяную задницу. Фролова с каждым новым эротическим прикосновением вздрагивала, закатывала глаза и вклинивалась в общий нестройный хор голосов шаляпинским басом : Лавааааа-н-дааааа, горная лавааааа-н-дааааа!
Молча курим с Григорьевым на лестнице. Разговаривать лень. Делаю последнюю глубокую затяжку и отправляю бычок в форточку. Наблюдаю как его красный огонек исчезает в сырой ноябрьской ночи.Закрывая форточку и жму теплую Григорьевсую пятерню:
- Ну, вообщем, это ..держись, дядь Миш!
Тот подмигивает и исчезает за дверью..