- И зачем я тебе такая понадобилась: старая, побитая жизнью курица с целлюлитом и тяжелой судьбой? – Лариса кокетливо вертится перед зеркалом, безуспешно пытаясь продемонстрировать мне какую-то мифическую «апельсиновую корку».
Из всех сил таращу глаза, трогаю подозрительные места пальцем, потом разочарованно развожу руками: не вижу, мол, ничего криминального - исключительная гладкость. Про себя же думаю, что уплаченные за массажи и притирания американские Франклины могли бы отполировать девушку до сусального блеска. Лариса какое-то время еще пытается спорить, но по ее лицу уже разливается довольная лыба – ласковое слово и кошке приятно. Про тяжелую судьбу стараюсь не вспоминать, иностранные президенты здесь, увы, бессильны. Прошлое настойчиво присылает свои флэшбэки, закрывать глаза, на которые становится все сложнее.
В воскресенье, под проливным дождем, Виталик с позднеримским размахом отметил свой очередной юбилей. Под сенью разбитых прямо на приусадебном участке шатров, пировали несколько телезнаменитостей, футбольный кумир, региональный чиновник федерального масштаба, десяток крупных и средних хозяйственников, а так же прочий сытый и уважаемый люд без меры. Услаждать слух толпы были призваны нетрадиционный певец-пародист и модная девичья жоп-группа. Поначалу Лариса тихарилась, уязвленная нашей периферийной рассадкой, в дальнем полутемном конце стола, среди «всяких лохобанов и дальних родственников». Однако, через пару часов, умело коктелируя напитки, она сумела избавиться от этого чувства: порозовела, расслабилась и активно забрудершафтила с соседями. Опрокинув стакан томатного сока на светлые брюки замороженного молчуна из Хабаровска, она звонко захохотала, бросилась к нему на шею, но, натолкнувшись на взбешенный взгляд сидевшей рядом бабы в синем, зачем-то принялась старательно размазывать по молчуну пролитую жижу моей нечистой салфеткой.
- Вот ведь блядь… - прошипела баба в синем.
- Сама блядь, сука драная, проститутка – не осталась в долгу Лариса.
Назревал скандал. Извинившись перед хабаровским и его бабой, я с трудом вытащил обмякший организм Ларисы наружу. Там вдохнув сырого елового воздуха, она, казалось, пришла в себя, но услыхав первые заводные аккорды жоп-группы, раненой газелью метнулась обратно в шатер…Через пару минут оттуда донеслись звуки борьбы, музыка стихла, потом заиграла вновь, но уже с солирующей Ларисой. Сочным архиерейским басом, она исполнила народный хит «Увезите меня в Гималаи». Похожий на игрушечного КинКонга федеральный чиновник сортирной мухой вился рядом, хихикая и мелко хлопая в ладоши.
Домой я добирался один. Лариса позвонила только на следующее утро: жаловалась на мужиков, похмелье и каких-то пидорасов, запаливших пуховики на таможне….