- Привет! Я была права - за окном снова дождь. Огромными каплями стучит мне в стекло. А с утра было солнце - оно встало на востоке, ближе к югу, и сало ясно - скоро весна. Холод-убийца провацирует заморозки под ключицей; грубеет кожа возле груди; по телу бегают, как тысячи муравьёв, мурашки, мелкие, словно капли дождя, тихо сползающие по стеклу.
Ты прости меня за глупость. Просто мне больно. Ноет бедро - никак не отпустит назад или вперёд, в ту ночь мне тоже досталось - порезали меня, как листья рукколы. И на руке остался рельефный шрам, но его никто не замечает, я молчу. Как рыба.
А всего год назад... Помнишь? Да нет, ни хера ты не помнишь.
А мне всего два десятка лет...
...знаете, возможно, в моей жизни было много блядства, но меньше, чем могло быть...
Я нажала на сброс, возле комнаты послышались шаги - такие мелкие, семенящие, мужские - сонные. Правильные - перебирающие плоскость одинаковыми расстояниями, измеряющие все одной длиной.
- С кем ты там разговариваешь? - спросил мой герой, перекладывая из одной руки в другую горячую чашку. Подул наобожженный палец и всей массой облакотился на хлипкий стеллаж. На столе капли пролитого неумелыми ладонями чая переливались темным перламутром; янтарно-кофейные, живые. Я с укором изучала мокрое пятно.
- Другу на автоответчик сообщение оставила.
- А что было с твоим бедром?
- Ты подслушиваешь? Ты мне не веришь?
Ухмылка не сходила с моего лица: я же снова вру. Нет у меня больше друга. Нет, понимаешь, нет! И мамонтов нет, и ты испаришься, и отанься засохшим пятном, в котором ничего не видно. Пустота - то самое нет, нет на нее суда.
- Слабо, если честно! Тебе сложно верить.
- Для того, чтобы понять и поверить, нужна не одна ночь и не один секс.
- Понять что?