Датировалось 4 апреля 2014 года.

Я помню случай, когда мы с тобой шли по Берёзовой, я был почему-то в плохом настроении... Прямо скажем, в отвратном. Ты, видя это, бегала вокруг меня и изо всех сил старалась мило заглядывать в глаза. И с лёгкой, нежной интонацией отвлекающе мне цитировать что-то из добрых старых советских мульфильмов. И ты всячески меня подбадривала. Скажу честно, меня это удивило. До сих пор в душе хранится невысказанная благодарность. Она приятно согревает меня в трудную минуту. И я искренне Благодарю тебя за это!
Иногда вспоминаю другое: как трепетно ждал твоего выхода из дома, стоя под освещёнными тёплым вечерним солнцем окнами твоей веранды...
Когда я пытаюсь вспомнить 2012-й, трудные дни, развод, когда земля уходила из-под ног и всё привычное рушилось, летя в тартарары, я вспоминаю не горькие слёзы разрушенного брака и вырывающиеся из тебя обиды, а запах твоих струящихся волос и прикосновение твоих нежных рук. Твои длинные завораживающие платья и чарующие движения подолов... Китайцы правы: в кризисе есть шанс подняться на волне и быть выше всех. Да будет так!
Иногда вспоминается наше посещение ОблЦИТа, где Вера Гавриловна решила устроить мне эксклюзивную экскурсию по заведению от первого лица. Помню игровой зал «роботостроения». Игрушки там были, конечно же, детские, но мы с тобой на первом игровом «аттракционе», стопорно засмущавшись, баснословно провалили наипростейшее действие на моторику рук, несколько обескуражив и твою маму, и находившегося там педагога.
Вспоминаются и сами роды Саши. Я был приятно поражён оказанной деликатной помощью Юли и Жени. Их забота и принятие ситуации были как нельзя кстати. Их моральная и физическая поддержка помогла вынести все тягости трёхдневного бессоного действа.
Конечно же, вспоминается самоотверженный труд... и не побоюсь этого слова — подвиг!.. Веры Гавриловны, мастерски выполненный в ночь с 6-го на 7-е сентября, когда она бросилась спасать внука, вместо вечерне-ночного заслуженного отдыха выехав к нам, по тёмной загородной трассе за сотню километров от так манящей постели... И никто, кроме меня, не видел её, сонную, сгорбленную, почти заснувшую в неудобной позе в кресле приёмного холла «Авиценны», но в то же время из последних сил ожидающую доброй вести, что врачи клиники приняли нас под свою ответственность.
Да, было и другое. Была ежедневная работа, как ты к ней ни относись. И я говорю не только о моей финальной трёхмесячной работе над твоим телом, без которой роды были бы куда более серьёзными. Были посадки и сбор урожая, очистка участка от мусора, вынос навоза из козлятника... Я не хочу всё досконально перечислять, зная, что это уже стало причиной плохих мыслей в твоей семье. Но почему-то вспоминается только тёплое, доброе и светлое. Оно же и переживается сильнее.

Возможно, у тебя иное мнение и иные, отличные воспоминания о прошедшем. Возможно, что тебе хочется всё пережитое нами вместе забыть, как кошмар. Тогда, вероятно, ты убеждаешь себя, что твоя жизнь сейчас протекает в куда лучшем качестве. Действительно, я могу представить полстакана воды. Можно сказать, что он для тебя наполовину пуст и потому тебе уже недостаточен. И ты готова искать новый стакан, ты точно знаешь, что он есть и он будет всегда полон для тебя до краёв желанной влагой!

...
Концовку я не придумал. Точнее, я стёр их уже штуки три.

Иногда кажется, что писать всякое легче, чем говорить в лицо. Как я сказал тебе в феврале: серьёзные вещи нужно говорить лично, глядя в глаза, но никак не через какой-то сайт или по телефону. Потому сейчас у меня только один вопрос: у тебя есть желание ответить мне лицо в лицо, а может быть тогда и симметрично вернуть мне ключ от дома?