По бульварной тропе, да востоком в торец.
Вижу заводь, лишенную смысла.
Я сегодня без дна, я сегодня творец.
Я луною в закате повисла.
Поцелуй меня, слышь? Да целуй же скорей!
Затяни колесом эти вены.
И пускай за десятками белых дверей
Засмеются больные гиены.
Всем разбитым - лечись! Всем гиенам - в кровать!
Нам с тобой будет лезвие ложем.
А другим, в общем, не зачем это узнать.
Мы не сдохнем! Мы сможем! Мы сможем!
И пускай раскусается дым сигарет.
И пускай заболят твои плечи.
Выйдет тысяча скорых и тучных карет.
Увезут, и полечат, полечат.
Мне в диагноз напишут «боязнь темноты»,
А тебе - «Слишком любит картинки.»
В полужопие глаз надристали коты
Тем, кто бросился в камеру с финкой.
Мы сломаем забор. На больничной стене
Будет гордое «хуй» красоваться.
Доктора от испуга лежат на спине
И орут: «Ну куда им деваться?
Мы им глотки заткнем, их засадим под суд.
И в СИЗО навещать их не будем!»
…Две смирительных кофты, обнявшись, бегут.
Хорошо огнедышащим людям.

Прекрасно чувство страха,разливающееся по всему телу.Вязкое,мечтательное, кипучее.Запечатывает глаза и вены маленькими острыми колокольчиками звенят,звенят на ладони.После.Помнишь.Приторная сладость улыбки, манящая в омут тщетность. И страз. Страз-страз-страз моего робкого, ничем не запачканного, чистенького безумия. У меня болит голова, слишком тяжела она для этой расслабленной шеи.Горят руки и плечи. Хочется кричать, а лучше - нежно заплакать.
И вдруг обрывается струнка. Ррраз.Вот и задрожала последняя высокая нота.
И нет больше сил говорить.
Я роняю голову на стол. Нет меня больше. Я пролетаю сквозь коридоры и лоджии серых извилин. Падаю и разбиваюсь в щепки.Каждая отдельная частичка меня поднимается, вскакивает на ноги и бредет себе дальше в облюбованную бездну.
Только страхом я могу искоренить равнодушие.
Только страхом я умею выжать из себя все до костных обломков.
Хотя,однажды и он станет для меня привычным.
Ведь человек ко всему привыкает, правда...?

Я танцую перед зеркалом...
Хаотично,бессмысленно.
Без музыки танцую.
Размахиваю руками.
Но верю почему-то, что получается забавно.
Забавно,органично и мило.
Прихлопываю себе в такт.
И вот,заиграла музыка.
Самый что ни на есть рэндом файл моего Винампа.
Знал бы кто эту песню...
А если и знают,боюсь,ее содержание и,главное,исполнитель,
Напрочь уничтожат зачатки веры в мой пока что эстетический вкус.
Но нет, я не эстет, не романтик, и почти что не лирик вовсе.
Так просто,теоретик и наблюдатель.
Подвернулся под руку фильмец. "Дневники Баскетболиста".
Много teenage Di Caprio и подозрительно мало баскетбола.
Главный герой мне бы,возможно, понравился в обстоятельствах,приближенных к реальным и осязаемым.
А впрочем, не время изобретать себе мнимые типажи.
Время отвечать на вопросы,выписывать новые ситуации.
Кстати, загадай мне загадку,задай мне проблем.
Скажи,кого или что вдруг впечатать в эти страницы.
Давай,загадывай. Барабан уже вертится.
Пли....

Травлю себя антибиотиками.
Мне сейчас категорически нельзя болеть.
Скоро начнется мой любимейший сезон.
Олимпиадный сезон. Хе-хе.
Дозу бы мне. Воздуха. Морского и свежего.
До моря 10 минут расхлябанной ходьбы,еще и остро приправленной задушевными разговорцами.
Но в другой раз.И,пожалуй,одна.Без вопросов и правил.
Только я и море, море и его музыка, запах и музыка.
Мусолить новость о карантине. Почему бы и нет, раз эта новость приносит радость?
Я вылечиваю бессонницу подушками и крепчайшим молочным чаем.
Буду, буду лечить эти жилистые, живые нервы.
Мне они еще ох как пригодятся.
В колонках Tom Waits. Точнее, игры в Тома Уэйста в исполнении Billy's Band.
Сразу же вспомнился вечер,пристань и голуби.
Отзвук дождя.Кромка студеной крыши.Неспящие ночи.
Сладковатый привкус покоя.Бульварная роспись.
Следы морозов на коже.Теплые руки, мгновенья.
До утра - фильм, в котором я растворялась.
Фильм, в котором я рассыпалась на кусочки.
Была чем-то высшим. Никогда не брала с собой зонтик.
Это были хорошие фильмы. Про ненависть и веру,веру и любовь,любовь и презрение.
Любовь и меня.
"Я ничего не помню.Устроил себе праздник.Кричал в бездонное небо." - затянулся некий ресторанный Билли, в чей голос я сейчас играю.
Когда-то давно я не спала полночи,потому что каталась на забытых детством качелях.
Хотя,вообще-то,я каталась на них всего с час, не более.
Однако почему-то я живо помню эти качели.
Качели и желтый,как арабские луны, песок.
Да, я много чего помню.
Фактически все -
Все красивое,дорогое,и в меру не так-то нежное.
Наша память работает в режиме конвейера.
Штампует и комбинирует ленточки,
Которые мы любим разматывать,
Когда нам очень хорошо.
Или когда нам очень плохо.
И только когда внутри нас пустота,эти веревки не имеют никакого значения.
Совершенно.

На уроке достопочтеннейшей физики, в час полуденный и загадачный родилось новое, и от того волшебное творение - тамагочи "Есенин".Папка - Gunnarr, маменька я, конечно же. Хорошего малыша мы воспитали, друзья. Начнем с того, что Сережу можно переодеть, особенно ему идут шапки и шарфики. Он с интересом заглядывает в декольте красивеньких старшеклассниц, с укоризной смотрит на вселенский разврат и взглядом этим так и норовит обесчестить дамочку на обложке кое-чьего дневника.
Есенин разговаривает по телефону,точнее,внимательно слушает все, что ему говорят, и даже что-то там ест.
Особо извращенные любители Есенина могут несколько усовершенствовать модель остроумной добавкой:шариковая ручка,приспособленая по центру, как раз на развороте страниц, поможет разнообразить личную жизнь Сергея.В противном случае ему придется ограничиться только лишь взглядом. Оденьте колпачок на самый кончик вашей канцелярии, и не беспокойтесь:негативные последствия случайных связей вашего тамагочи не заставят вас краснеть.
Хотите завести себе такую воистину интеллигентную зверушку? Что ж, вам потребуется роман Александра Андреева "Есенин", и буквально капелька нездоровой фантазии. Удачи вам во всех ваших литературных начинаниях!

Я еду в маршрутке.
Смотрю сначала в окно, потом на свои руки.
Девушка, сидящая сзади, рассказывает о том,что у нее есть цепочка вариантов.
Что ей надо многое сделать.
Она боится все забыть.
И,по-моему,боится не сдать экзамен.
Когда мне холодно, я начинаю невольно прислушиваться к чужим разговорам.
Хоть меня они и не касаются совершенно.
Я улыбаюсь окнам и людям,которые проходят мимо.
Окна мимо не проходят. Это для справок.
Возвращаюсь домой. Бегу к компьютеру.
Здороваюсь со своим старым знакомым.
А временами и лучшим другом.
Рассказываем друг другу какую-то чушь.
Прощаемся позже.
Держусь за стены в моей серо-белой комнате, слушаю музыку.
И шепчу:"Я не вернусь и снова не будет весны."
А потом закрываю глаза.

Если твой личный мир с каждым новым рассветом для тебя стареет на день...
И вчерашнее кажется тебе ветхим прошлым...
И ты не хочешь думать о том, скажется ли оно завтра...
Не хочешь думать о том, что с тобой будет позже...
Если ты живешь в зеркалах и лаках...
Ничего не боишься, даже боли и смерти...
И все, что тебя волнует на этот определенный момент, - какой срок годности у твоей новой прически...
Ты свободно плачешь при людях...
Умеешь смеяться всему, как первой придуманной тобой шутке...
На цыпочках идешь по бульварному тротуару...
А в твоих наушниках плавает атмосферная вечность...
Тебе не холодно разводить на ладони снежинок...
Твое любимое дело - сортировать воспоминания и фотографии...
Значит, ты - любовь.
Или счастье.
А может, и то, и другое.

Не запоминаю людей.И не влюбляюсь в людей.
Не храню фотографии дольше положенного.
Зато храню в памяти вкус их особенностей.
Тончайший,легчайших запах шагов.
Блеск глаз.Голос.То, как они говорят несколько простых слов.
То,как они шепчут.Смотрят, и снова шепчут, но уже тише.
Их взгляды на тебя и на жизнь.
Я могу часами вспоминать чьи-то руки и джинсы.
Губы и волосы.
Даже если я видела их раз, только раз.
Или никогда.
Или никогда не увижу.
Мне нравится думать об этом.
Придумывать себе жизнь.
Жизнь без строк и надежд.
Забудь меня под дождем.
И ты увидишь, что я плыву.
Забудь меня на земле,
И ты поймешь, что я не боюсь могил.
Забери меня с собой, и ты узнаешь,
Что я твой враг.
Я не умею уходить насовсем.
Мысленно я всегда возвращаюсь назад.
Почему я снова говорю со стеной -
С человеком, которого мне еще предстоит найти,узнать,не забыть?...
"Только я и разбитое зеркало."
Так еще Есенин сказал.
Я горю каждый раз, когда я смотрю на огонь.
Покажи мне любовь, и по аналогии я обязана полюбить.
Покажи мне кулак, и я ударю без лишних слов.
Только тень на стене. У нее четыре ноги.
Она хромает, у нее болит шея и хвост.
Тень,давайте поговорим.
Ушла.
Эта запись обещает быть бесконечной.
Она продолжается в моей голове.
Но это неважно.
Нас убивает не боль, не вот такие незаконченные записи.
Нас убивают картинки, которые не исчезают,когда мы закрываем глаза.

Ты смотришь в зеркало.
Ты знаешь, что сегодня твой, только твой, только твой и ничей больше день.
Никто не отнимет у тебя и секунды этого дня.
Ты знаешь, что ты можешь пнуть лежащую на земле совесть.
Можешь позволить себе любую жестокость.
Любое острое слово.
Ты можешь уже никому не улыбаться.
Сегодня решаешь ты.
Ты указываешь, какую музыку ставить.
Кому плясать, а кому ползти.
Кто тебе нужен, а кто тебе даже не...
Не друг?
Сильно сказано.
Не враг?
Да.
Ты бьешь посуду. Рвешь сухожилие нервов.
Рисуешь ножами на белом стекле цветочек.
Дышишь-не дышишь.
Ты имеешь полное право взять телефонную трубку и набрать первый попавшийся номер.
Рассказать о себе все до мельчайшей детали совершенно случайному человеку.
Можешь бросить шашку динамита в медвежью берлогу.
Взять молоток и раскурочить библиотечные полки.
Кстати, а какой сегодня день?
Твой день.
День, в который тебе не хватает весны.

Есть вещи,ощущения, которые только очень жестокие люди пытаются описать словами.
Как,например, когда битый час смотришь в экранчик своего телефона,пыльный, может и треснувший уже...
Просишь, умоляешь, шепчешь.
Но не хочет он звонить, не хочет и хоть ты голову разбей о кухонный стол...
Когда провожаешь глазами двух таких счастливых.....
Когда этими же самыми жадными глазенками выискиваешь в толпе одно лицо...
Чтобы успеть отвернуться...
Когда тебе снится один и тот сон.
Месяцами один и тот же сон.
И оттого ты не спишь.

Кое-кто увлекся Владимиром Маяковским.
Ничего ведь страшного?

***
Отговорю тебя от комы,
Пожав звезды тугое вымя.
А мы ни капли не знакомы.
Зачем мне знать чужое имя?
Поверь, что в общем мне не важно,
Из скольких букв тебя назвали,
К скольким стенам тебя прижали,
И сколько женщин целовали
Тебя затравлено и влажно.
Я не спрошу тебя о маме,
И фотографии из детства,
Которые в квартирном хламе
Найдет старушка по-соседству,
Смотреть не стану. Мне не надо
Дышать с тобой влюбленным ядом,
И провожая тебя взглядом,
Ревниво материться всласть.

Но я могу тебя украсть.

***
Она выписывает в тетрадь рецепт рассыпчатого печения,
И уже точно знает, что он ее когда-нибудь бросит.
Ей советуют начинать копить деньги,
А потом лечиться от нервов.
Да только на кой черт ей сдались эти ваши советы?
Неужели вы думаете, что это леченье поможет?
О БОЖЕ!
Кажется, она лает в телефонную трубку.
Кажется, она почти не дышит.
И почему?
Она ведь действительно все на свете знает.
Но он ее не слышит.
Сволочь.

Я иногда ненавижу себя за то, что не умею засыпать крепко и сладко.
За то, что мне не снятся красивые сны.
Снится только то, что я мучительно пытаюсь забыть перед этим самым сном.
Не случается со мной во сне расписных рафинированных сказок,
Где все так обыденно здорово и торжественно.
А отдельная чахоточная однодневка кружится,кружится,
Плетеными четкими лапками цепляется за отяжелевшее веко.
Роятся копченые крылья плодовых мух, целый крысиный король уже вылез из щелочки носа.
Сопряжением липких и сальных хвостов, как на бельевой веревине, одну за другой отвешивает меленькие пощечины.
Клубятся подвальные песни, пьяным рокотом предпраздничной улицы меж ребер зудят окровавленные стайки дельфинов мечты и надежды.
И все потому, что я положила под подушку куриный бог - хотела увидеть во сне улыбку.
Неужели за одну, всего одну улыбку....?
Я однажды растопчу все в округе.
И вечность тоже не пожалею.
И даже судьбу не пожалею.
Видите, как дорого сейчас стоят улыбки?
Хватайте их с губных прилавков, пока еще есть размер.
Чиииз! ;)

God is in details...
В полусне мне опять показалось, что я снимаю свою голову, ставлю ее на стол и удивляюсь, как же она мне мала.
Листая сотню книг,понимаю,что из песни не выстрадаешь лишнего слова.
Не натянешься пегасом на канву из немыслимо позабытых запястий.
Под конвоем строптивого глаза не расскажешь забавных историй из лукавого детства, не сольешь свои томненькие интересности в пестроватое "помнишь".
Встречи, встречи. Опорно-двигательные конспекты, все стихи,домысловатые немного, но хорошие, давно уже никому не дарю.
Улыбаюсь тетрадным листкам, гипотетическим собеседникам. Хотя, почему гипотетическим? Вчерашний вечер был очень дружественным, теплым,невсегдашним.
Хорошо вот так вот сидеть друг против друга, делиться маленькими бедками, большими разностями, тем, что было до этого вот вечера с нами и в наших житейках.
Хорошо вот так вот, когда есть друзья.Которые звонят тебе и без всяких подтекстов слушают твой измочаленный голос. Которым все равно,как ты сегодня одета и не торчат ли у тебя волосы слишком востро и неправильно. Не считаю себя очень уж одиноким человеком, нещадно давлю приступы болезненного сочувствия,сдуваю пеночки обид, осадков.Вычерпываю соринки, лишь бы не осталось грязи, прилипчивой, мутной, сладковатой, как иприт или прочий ядовитый газ.
Но не хватает иногда.
Хочется спрятаться под большим вселенским одеялом,в своей крошечной резервации.
Как большая неловкая птица, которая так тяжела, что идет на дно, как подбитый серебрянник, Джудас.
Плохо спрятаться. Чтобы было видно ухо, горло, пятку, голень...
Чтобы поскорее нашли.

Улыбаюсь.Хороший сегодня вечер.
Умиляюсь всему.Перечитываю старые смски.
Думаю о людях.Если и есть на этом свете занятие не из благодарных - так это перекраивать их на свой лад.
Люди не кафтаны. Люди - полубоги и демиурги.
А на грудной клетке у бога не ходят строем.
Кстати,в каждом из нас живет маленький, нежный бог. Вы замечали такое?
Он бывает строг. Бывает суетлив, бывает весел.
Мой бог ласков, одет в белое,зеленое, черное.
Иногда плюется, но чаще - танцует.
Ему нравится бог, который курит трубку
И никогда не слезает с крыши.
Еще ему нравятся цыганские сказки, заколки и бантики.
У него 14 глаз, и все они - на ладонях.
Когда он прикасается ко мне, я чувствую, что мне хочется плакать.
А у бога, который нравится моему богу, совсем нет глаз.
Он слепой. Но зато он все-все на свете слышит.
И даже слышит, как мой бог хлопает ресницами, когда читает или поет рапсодии.
У того, другого бога, есть горящая колесница. Он очень громко смеется, когда едет на ней по широкой дороге,и летит из-под колес песок и глина.
Но мой бог не умеет смеяться. У него сломаны ребра и поцарапано сердце.
Ему даже дышать иногда бывает больно.
Тот, большой Бог, который на небесах,научи моего, маленького...
Научи его никому не верить.
Я очень хочу, чтобы мой бог тоже когда-нибудь рассмеялся.
Но нелегко смеяться в закрытой бездне
моего сердца.

Я лежу в своей комнате, на диване...и мой единственный спутник на сегодняшний вечер - полузадушенный свет, бесцеремонно похлопывающий дверь по ее маленькой замочной скважине.Глажу внешней стороной стопы накрахмаленное одеяло,обнимаю двумя руками ковер на полу. Есть люди, которым нравится играть в игрушки. Мне нравится играть в жизнь.

Венами дышу. Грязно на душе как-то. Уходят другие,и вроде бы не беда,ерунда, а все равно грязно.
Мерзко даже от того, что человек не собирается возвращаться.
И будет себе дальше жить, в беспамятстве от одного только факта, что он не один, оказывается,на этой планете. Много его, в самых невообразимых положениях и проекциях.
А еще в беспамятстве от того, что он свободен от книг, старых номеров и уже вошедших в привычку лиц.
Я о взрослых людях говорю.
Когда теряются взрослые, они делают это осознанно.
Когда прощаются дети,напичканные всеми возможными гормонами своего непредвиденного взросления, больно не менее. Особенно если любишь и привязался к этому ребенку.
Но не так цинично.
Васильковость этого дня.Я люблю храмы, монастыри,церквушки...Небесно высокие своды, суровые лики. Есть в них своеобразное совершенство, близость к Нему, ко Всевышнему.
Радостно от одной только мысли, что можно Ему и в Него верить.Что Он есть и даже видит меня и мои отчаянные попытки дозвониться.
И дозвонюсь.
Да...и еще один момент: сегодня слышала очень приятный и давно знакомый мне голос, пускай и по ту сторону мобильного, к тому же, чужого.
Но душу,знаете ли, согрело.

Время нечаянной хрупкости.Дотронься до меня.
Я могу вот так, напополам. Подломиться речным хрусталем.
Хризантемой, нарядной и белой, застыть в очертании твоих зрачков.
В ожидании твоих зрачков.
Я все еще ем шоколад. Черный, белый, сегодня - оранжевый.
Представляла,и,кажется,даже слышала, как сдуваются глазированные пузырьки.
Особенно хорошо такой шоколад грызть под Маяковского.
Поддакивать каждой его громадной мыслище.
Ненавидите людей с завышенной самооценкой.
Отчего ж? Это ведь самые несчастные люди.
За высокопарными словами и душераздирающим эгоизмом люди прячут свою невостребованность,ненужность.
Иначе откуда бы такой самооценке взяться?
Ты - другой? Ты своей непростительной оригинальностью встал кому-то поперек горла?
Так изволь же это право себе выбороть. Изволь немного пострадать, поворочаться, покрутиться.
Иначе лежи себе сереньким-маленьким на илистом донье речки Грязьки.
А если ты поумнее, лежи плоской холеной камбалой.
А вы говорите, самооценка.
Дело не в самооценке, дело в местечке, которое вы нацелились своей естественной грелкой энергетически обогатить.
Пожалуй, я подумаю обо всем этом завтра.
Нет желания думать о людях, да и вообще,думать о сложном и каверзном, а после не спать напролетную ночь, размышляя, с кем бы еще поладить и что бы еще проворковать невзначай. Бредить сквозь сон.
Зачем? У меня есть шоколад, напускная печаль и несладкий чай.
Есть ананас и лимон.
Оброню голову на сливочно взбитую простынь, и будут мне сегодня сниться седые страны,коричный сахар, мятая сдоба балконных окон, затисканные детством игрушки, солнечный ветер, гремучие затхлые черти,люминесцентные краски обоев, всякие броские безделицы и наряды.
Время быть хрупкой.
Как лопасть завитка маргаритки,
Уснувшая под прицелом ножа самого колкого из всех твоих непростых поцелуев.

Жерла моих иллюзорных вулканов поют. Весна на дворе. Ничего, что сейчас январь и не у всякого в доме завяла ель. Теплота жесткой солоной кожи цвета корицы, уголь на кончиках темных пальцев. Золото, пепел и обжигающее прикосновение ветра. Щеки всё помнят. Я не знаю, что такое одиночество, когда у меня есть дюжина книг и один, но прекрасный, фильм.
Скоро, очень скоро останусь дома, занавешу окна, и с кружичкой горящего чая улягусь на узенько-тесный диванчик лицом к лицу с монитором. А в мониторе - тарантелла сицилиана. Или тысяча лошадей и победный клич. А может и нечто хрупкое, как хризантема на корочке льда. Лишь бы музыкой этих киношных фраз потом можно было дышать, как дышат хорошей поэзией или сладостным предвкушением войны.
Многая, многая лета с того дня, как я ищу фильм. Называется "На краю". А второй, похожий на него, - "Discopigs". Каждый месяц я наведываюсь на "Книжку", и каждый раз мне отвечают, что этот диск, в будущем безотлагательно мой, уже в пути и его ну буквально на днях подвезут.
Дождусь, конечно. Надеюсь на то, во всяком случае. Просто очень хотелось бы видеть и вникнуть в извращенную историю любви близнецов во всем, кроме крови,размеренно убивающих себя, свою сущность, бездну миров вокруг, а может,только друг друга. И все-таки узнать, с чего ж началась клиническая эпопея-коктейль суицидальных наклонностей и тоски на краю.
Надеюсь. Что-то шепчет мне в заостренные уши:красивые фильмы окажутся лучше красивых людей. Во всем, кроме одного.Я знаю, чего.(вписать свой вариант)

Будешь дивом моим? Я тебя сберегу от беды,
Свят молебен твоей хрипоте в исступленьи шептать
Соглашусь. И прозрачней осколка слюды
Станет наш циферблат. Только мне ли не знать,
Что бессмертнее нет ни богов, ни вельможных чудес?
Не умею забыть, как в губах запекалась любовь,
И гнездился рассвет вдоль суровых верблюжьих небес,
За туманом росы на траве зарумянившись вкровь.
Ненавижу прощать. Остается таковский удел
Тем, кто предал мечту. С ней того, кто ее целовал.
Тем, кто в звезд облака с превосходной осанкой глядел,
Забывая ладонью накрыть срубцевавшийся шквал.
Как предсмертный удар кулаком в исхудавшую грудь.
Будешь дивом моим? Лучше стрепетным заревом будь.

Вот я и здесь....
10 дней, 11 ночей в ближней дали.
Формальных ночей.
Несколько - без сна. Совсем.
Только стук за окном. Такой же и меж ребер.
Стук воспоминаний и небес.
Не было ручки. Хотелось расписать все до мгновенья.
Только звери и женщины могут так алчно.
Жадно, жадно-жадно-жадно любить пустоту.
Или лучше так: любить в пустоту?
О чем это я?
Ни о чем.
Завралась. Рисую сны.
А вот вы, вы верите отправителю?
Неоспоримая истина - плюхнуться в холодную воду.
От неумения взлететь.
А внизу такие красивые. Они такие красивые.
Рыбки....
Ради этого стоит жить.