Мир персидской миниатюры - это слияние реальности, вымысла и символики. Ее образы праздничны, полны радости жизни. Чаще всего перед нами роскошный сказочный сад. Розовые, голубые, сиреневые, золотые, покрытые пестрым ковром цветов лужайки окружают громоздящиеся скалы, похожие на куски драгоценной лавы. Небо золотое или ярко-синее, с затейливо бегущими облачками. Пейзаж, только условно обозначенный в произведениях багдадских миниатюристов на Ближнем Востоке, в живописи стран Среднего Востока приобрел особое значение.



АРТ АРТель


В искусство персидского Ирана и Средней Азии миниатюры глубоко созвучно цветистой и изощренной восточной поэзии. Живописцы запечатлевали подвиги легендарных героев, битвы, торжественные пиры, лирические сцены, воспевавшие любовь и верность. Искусство миниатюры условно и декоративно. Это живопись без светотени. Изображение строится на основе тончайшего линейного рисунка и сочетания чистых и звучных цветовых пятен. Миниатюра не знает перспективы: фигуры и предметы расположены на плоскости листа подобно красочному узору. Условные приемы ограничивают изображение человека: его позы, жесты, передача чувств подчинены канону. Как и в поэзии Востока, в миниатюре принят обычай повторения широко известных сюжетов и художественных приемов. В этом отразилось традиционное для средневекового творчества правило. Вновь созданное произведение ценилось, прежде всего, за свое единство с уже известным, ранее существовавшим.
Вместе с тем миниатюра как светское искусство была наиболее приближена к реальности. Плоскость заполнялась изображением памятников архитектуры, пейзажа, предметов быта. Портретное изображение человека приобрело в персидской миниатюре сравнительно большую независимость и активность.
Накопление жизненных впечатлений отличало почти одновременное развитие миниатюры на Среднем Востоке и в странах Западной Европы. Но в то время как в средневековой Европе основным объектом иллюстрирования была культовая литература, на Востоке уделом "фигуративного" искусства стала светская литература. Такое тематическое расхождение в искусстве миниатюры на Западе и Востоке отчасти объясняется борьбой в процессе становления ислама с идолопоклонством и победой иконоборческой тенденции. В исламских странах божество трактовалось как духовное начало, невидимое, не поддающееся воспроизведению, поэтому там отказались от распространения религиозных постулатов изобразительными средствами. К слову и к буквам на Востоке относились с почтением и верой в их божественное происхождение и могущество. Именно поэтому особое внимание в рукописи уделялось каллиграфии. Искусство каллиграфа часто ценилось выше искусства миниатюриста, иллюстрировавшего рукопись, и если подпись художника встречалась не часто, то сведения о писце, времени и месте создания завершали почти каждый манускрипт.











































Любовь к каллиграфии и декоративному оформлению листа вызвала к жизни особо нарядный, орнаментальный стиль, благодаря чему рукописи превращались в шедевры искусства. Ажурные сине-золотые фронтисписы и заставки предваряют текст, названия произведений или глав, начертанные гибким арабским шрифтом, украшались растительным орнаментом. Орнаментальное решение отличало и сами миниатюры-иллюстрации с их узорностью контуров и цветовых пятен, с облаками, решенными в виде завитков, с полянами, трактованными как ковер, с симметрично расположенными фигурами и деревьями. Декоративное оформление восточной средневековой книги соответствовало эстетическим идеалам эпохи, метафорическому строю средневековой литературы, ее фольклорным истокам. В живописи миниатюры нашла отражение своеобразная "концепция мироздания". Краткая пора цветения абрикосовых деревьев, прохлада оазиса, журчащие арыки, ирисы и мальвы на поляне были желанными, непреходящими ценностями в жарком, безводном климате. И художники стремились запечатлеть это: в миниатюрах царит прекрасная вечная весна. Но при этом картины природы являлись своего рода формулами, где два-три дерева заменяли лес, холм на горизонте - горный пейзаж, цветочный куст - благоуханный сад. Такой прием использовался и тогда, когда изображение нескольких всадников означало столкновение сражающихся армий или склоненные фигуры около вельможи - целую толпу придворных. Лица в этой толпе почти одинаковы; также похожи друг на друга герои эпоса и поэм. Важно было обозначить не индивидуальность, а тип, соответствующий сословной иерархии, нормам поведения и идеалу красоты своего времени. Молодых героев изображали с "муравьиной" талией, пожилые, могучие воины именовались "слоно-телыми". Соответственно и в миниатюре выработался стабильный "типаж" царя, всадника, красавицы, старика. Неизменно повторяются композиции торжественных приемов и жестоких баталий, философских бесед и любовных сцен. Состояние персонажей, нюансы настроений передаются ритмом и колоритом, "аккомпанементом" пейзажного фона. Но независимо от сюжета в решении миниатюр сохраняется плоскостно-орнаментальное единство. Подобный подход исключает остроту драматизма. Отрубленные головы и рассеченные тела на поле боя воспринимаются в едином узоре с ковром цветов, орнаментом конских попон и щитов.

продолжение следует...