мой скромный вклад....не кидайтесь тапками, потому что впервые пишу по Газетам...

Название: Все Равно
Автор: Sideco
Фэндом: jrock, "the Gazette"
Пейринг: Кай/Аой, Уруха/Аой, упоминается Руки/Рейта
Рейтинг: G
Жанр: agnst, drama, POV Kai
Содержание: не бойся чувств, потому что отвергнутые чувства страшнее, не бойся смерти, когда холод и безразличие убивают тебя чаще.


- А я хочу тебя просто поцеловать….
- А я нет.
- Почему?
Ты все равно меня целуешь и мне все равно приятно и больно. Мне все равно хорошо. Мне все равно. Я стою и не двигаюсь, не отвечаю на поцелуй, мне все равно, я делаю вид, что мне все равно. Ты не должен меня целовать. Тебя кто-то ждет, тебя кто-то любит, а ты вот целуешь меня. И тебе все равно на того человека. И что, что ты будешь делать дальше? Жалеть, любить, ненавидеть или просто уйдешь? Все равно. Я не хочу привязываться к тебе? Потому что не знаю, чем все это закончится, к чему все это приведет. Я просто делаю вид, что мне все равно. А ты вот целуешь. Вкладываешь страсть, любовь и так далее. Я а лишь бесчувственно не отвечаю. Ты отстраняешься, даешь мне пощечину. Да, злись. И ты уходишь. Все равно. Я не могу так. А ты научился.
И почему ты полюбил меня? Почему я нужен тебе? Я знаю. Но не хочу этого признавать. Больно? Ужасно. Да, пусть все будет именно так, ты будешь зол на меня, сорвешь злость на своем любовнике, и причина этой ненависти буду не я, а скорее моя отрешенность, скорее мое безразличие к тебе. Нет. Это не безразличие. Ты мне абсолютно НЕ безразличен. Тогда почему, почему я вот так вот поступаю. Просто по-другому не могу.
Я иду в раздевалку, переодеваюсь, не смотрю тебе в лицо, на моих губах застыла усталая, но радостная улыбка. Да, концерт был как обычно бесподобен, и что с того? Мне не важно. Вот снова новые шутки, подколы, я смеюсь. Все равно. Ты избегаешь моего взгляда, нет тебе не стыдно, ты просто хочешь причинить мне боль, ранить, задеть, ты снова заигрываешь с Урухой у меня на глазах, и что с того? Заигрывай, он твой любовник. Все равно. Я иду к зеркалу, поправляю воротник свое белой рубашки, всегда любил белые рубашки, они мне идут, ты это кода-то мне сказал за разговором. Одеваю очки и выхожу, перед этим окидываю всю группу радостным взглядом и говорю, - Ребят, мы хорошо сегодня поработали, давайте сегодня в клуб, отметим. - Все за.
Я ухожу. Только ты посмотрел на меня странно. Странно, потому что тебе стало обидно от того, что я не одарил тебя этим «особенным», двусмысленным взглядом. Аой, ты старше всех, прекрати это ребячество. Подумал я и ушел.
Ночной Токио всегда меня привлекал, точнее привлекали его огни и его безудержное веселие, привлекали его лица, полупьяные и счастливые. Живи и наслаждайся одним мгновением, потому что оно одно и потому что это мгновение. Кури, пей, принимай наркотики, забывайся в чужих ласках и другого не надо, это твое мгновение. «А я хочу тебя просто поцеловать», и ты поцеловал, и это было твоим мгновением. Будь доволен, с тебя хватит, потому что другого тебе не дам, потому что не подарю себе я надежду на твои чувства. Ты думаешь это игра, очередная игра в шахматы, где ты хочешь быть королем, а я твоей верной пешкой, Нет, Аой, я не такой, даже и у глупых и безвольных пешек, порою просыпаются чувства. Зачем я об этом думаю, да просто о другом пока не могу и не хочу. Мне наверное, как какому-то мазохисту нравится доставлять себе боль вот такими вот мыслями. Больно? Все равно.
Устало вхожу в клуб, меня сразу все узнают и проводят в специальное помещение, которое всегда было нашим местом, где мы всегда напивались вдребезги и где всегда что-то, но происходило. Я открываю дверь и сигаретный дым, тут же окутывает мое сознание, пьяный Руки и не менее пьяный Рейта летят мне на встречу, обнимают, и так хорошо, честно, так хорошо. Потому что я знаю, эти люди никогда не скажут тех слов, что когда-то ты мне сказал. Даже Уру, подходит ко мне, да конечно с пьяну, да конечно под кайфом, но подходит ко мне и, улыбаясь говорит. – Вот кого нам здесь не хватало, так это тебя дружище. - Я улыбаюсь. А ведь Уру так мил, так добр. Молодец, Аой. Я счастлив за него. Не обижай его, не надо, он слишком, слишком дорожит тобой. Не как я. И вот ты. При виде меня ты сразу становишься хмурым, ну и что с того, я подхожу к тебе и обнимаю тебя, мы ведь друзья, мы ведь всегда ими были и всегда ими останемся. Мне плевать что тебя это не устраивает. Ты скривил свое красивое лицо в полуулыбке. Не хмурься, тебе не идет. Ты меня приобнимаешь, я чувствую, как твои руки легли мне чуть ниже талии, я сразу отстраняюсь и вручаю тебе в объятия потерявшего над собой контроль Уруху. Шепчу тебе на ухо – Не забывай про него, потому что он не забудет про тебя. – Вот и все.
Мы пьем и веселимся, это наша жизнь, завтра утром все проснуться с головной болью, в чьей-то постели и с огромной жаждой и желанием покурить. Но как обычно никто не найдет хотя бы капли алкоголя, и как обычно за сигаретами придется бежать в ближайший магазин. Да хрен с ним. Мы веселились всю ночь. Мы это заслужили. И плевать на головную боль, нам было хорошо. Ведь так, Аой? И так почти всегда. Иногда правда бывают и скандалы и порою причиной их является или слишком пьяный Руки, или твое обычное недовольство. Но в итоге я вечно получаю, а ты усмехаешься и зачем-то везешь меня в больницу, на пол пути я всегда выхожу из твоего такси и добираюсь домой сам. Пойми, ты мне не нужен. Я себе это давно еще дал понять и выцарапал ногтями на своем сердце.
Звонок мобильного, красивый голос Руки сообщает мне, что все должны собраться все вместе в студии. Странно, но что поделать. Я собираюсь и приезжаю. Хмурое и злое утро. Тучи низко висят на городом, задевают верхушки деревьев в парке, зацепляются за них и там остаются на долго, до тех пор пока солнце на растопит их своим светом. Но вот, когда оно появится? Такое утро как всегда предвещает что-то плохое, или очередной депрессняк Рейты по поводу того, что его никто не замечает или очередную истерику Уруху из-за того, что его все имеют, но я никак не ожидал от тебя такого. Я даже был удивлен. Ты заставил меня волноваться. Ты не пришел. Мы именно поэтому и собрались. Что же ты такого надумал, что теперь не можешь прийти и посмотреть со своей усмешкой и призрением на меня. Что же ты сделал? Я нервно закурил сигарету, когда услышал что ты не появлялся уже более 5ти дней. Уруха сначала тихо, а потом громко и во весь голос начал истерить, Рейта впал в панику, Руки расхаживал по конференц залу, пытаясь строить из себя лидера, и собрать все по кусочкам. Руки, оставь, это было разбито все очень давно и все кусочки я давно выбросил.
Ничего не говоря, ничего не объясняя, я выхожу и еду к тебе. Нет не домой, я знаю где ты. Я знаю, где ты так любишь бывать наедине со своей злобой и одиночеством, наедине со своей ненавистью ко мне. Бордель. Аой. Как оригинально. Мне интересно, тебя там не затрахали ли до смерти за эти пять дней. Я прихожу и вижу тебя в стельку пьяного и совсем в ужасном состоянии. Обычно ты так хорош собой, а сейчас ты жалок. Мне только жалко тебя. Но ты красив. Но этим мыслям я не даю продолжение. Я беру тебя за руку. В твоих глазах я читаю надежду, с твоих губ срывается мое имя. Не произноси его, мне этого не нужно. Я веду тебя домой. Я веду тебя к себе домой. Сначала ты был рад видеть меня. Сначала даже какое-то счастье я видел в твоих глазах, в твоих затуманенных от алкоголя глазах. Нет, Аой, тебе не понять этого. Тебе не нужен я. Мое бесстрастное лицу тебя просто выводит из себя. Ты тут же резко высвобождаешься, и встаешь пошатывающейся походкой, и идешь навстречу мне, как будто угрожая, я стою, не двигаюсь. Ну и что, что ты мне сделаешь, Аой? Ты, как обычно начинаешь свою пространную речь по поводу всех этих чувств и масок. Уволь, я устал. Не в первый раз я ее слышу из твоих пьяных уст. Не в первый раз. Я тебя не слушаю, но как обычно в такие моменты, грусть падает на мое лицо, мне просто тяжело смотреть на тебя в таком состоянии, и я ничего не говоря, беру тебя за руку, крепко сжимаю, и если же ты не успокаиваешься, то даю тебе хорошенькую пощечину. – Успокойся. Спокойно, абсолютно спокойно говорю я тебе. И от этого холода в моем голосе, ты сразу затихаешь. Почему, почему ты так безволен перед этим безразличием и холодом, Аой? Почему?
Я забираю тебя, мы едем ко мне. Всю дорогу в такси ты странно молчалив, раньше ты пытался ко мне еще приставать. А сегодня ты странно молчалив. Что ты хочешь мне доказать? Мы приезжаем, я помогаю тебе вылезти, беру под руки и веду к себе домой. Пустая квартира, на полу чья-то одежда, не моя, в воздухе чей-то чужой запах. Это я так пытался тебя забыть и прогнать из своей головы, мыслей и сердца. Получилось или нет, но ты об этом не узнаешь. А помнишь, да ты все прекрасно помнишь. Поэтому ты сам первый и проходишь на диван, ложишься и закрываешь глаза. Твои губы шевелятся, но я не могу понять, что говоришь, я не слышу, но я знаю, догадываюсь. Не хочу. Я приношу тебе стакан с аспирином, сажусь рядом, не слишком близко, но и не слишком далеко. Так, чтобы я просто был рядом. Аккуратно приподнимаю твою голову, и буквально заливаю в тебя лекарство. Ты никогда не любил пить аспирин, ну что же поделать, коли ты так нажираешься каждый раз. Допив, ты отстраняешься, снова закрываешь глаза. Тебе не хочется меня видеть. Поверь, Аой, взаимно. Ты должен скоро заснуть. А я буду как обычно сидеть рядом и смотреть на тебя. Буду не дотрагиваясь до твоего тела проводить рукой по твоей щеке, на вису, легко, лишь бы тебя не потревожить, лишь бы ты не узнал, что я рядом. Но в этот раз ты не спал, ты тяжело дышал, а потом отрыл глаза и посмотрел на меня. Ты спросил тихо-тихо, - Почему? - А я и сам не знал почему. Я хотел верить, потому что я тебя ненавижу. Но с каждым днем, поверь, мне сложнее и сложнее тебя ненавидеть. Я пытался тебя забыть, не любить. Но как…? Я посмотрел на тебя. В моем взгляде тот же холод вперемешку с долей слабости. Аой, прекрати, не заставляй меня все вспоминать. Я встаю и прохожу мимо тебя, ты хватаешь меня за руку, ты тянешь к себе. Я повинуясь, мысленно проклиная себя за все свои слабости. Если бы не ребята, я бы ушел давно, чтобы просто не видеть тебя. Ты притягиваешь меня к себе. Твой голос дрожит, ты не можешь это спокойно говорить, видно ты много дума об этом, видно никак не мог понять, поэтому сейчас ты и не выдержал. Где же тот надменный и жестокий Аой, который сказал однажды, что это просто жестокий трах. Где тот Аой, которого я ненавижу, на которого мне плевать. Твое дыхание обжигает мне губы, я наклоняюсь ниже, ты шепчешь. – Объясни. Зачем и почему? Почему в тебе такой холод, почему ты так меня ненавидишь, почему не можешь простить? – На секунду я теряю контроль, странное тогда ощущение. Я будто падаю куда-то вниз, я буду исчезаю в твоих глазах, не ища спасения. Да, тогда все было иначе, и на твоем месте был я. И я молил тебя о нежности, а ты дарил жестокость и насмешку. Но всего на секунду я забыл о равнодушии, всего на секунду, но ее хватило, ты воспользовался и поцеловал меня. Я резко отстранился, почти даже отпрыгнул. Не надо. Не надо. – Прекрати. – говорю я тихо, зло, спокойно, холодно. Я сам поежился от своих же слов, что же тогда ты почувствовал. Я не буду просить прощение. Я еще какое-то время смотрю на тебя. Нет, во мне нет сожаления, во мне его никогда не будет, во мне будет жить только безразличие к тебе.
И тут, прошло еще одно мгновение, оно стало моим праздником сердца. Ты грустно, униженно, отвергнуто смотришь на меня, и чуть ли не со слезами на глазах и дрожащим голосом, ты молишь меня, - Подари мне свою любовь. Я качаю головой, мне уже не надо. Ты смотришь на меня. Больно? Невыносимо. Ты шепчешь, твой голос тебя предает и я слышу как ты плачешь внутри. – Я люблю тебя.
Я какое-то время странно смотрю на тебя. Вот он твой долгожданный двусмысленный взгляд, Аой, но смысла в нем больше. – Все равно. - Говорю холодно я, и выхожу из квартиры. Я пойду в бар, я пить не буду, забывать не буду, мне это не надо. Мне все равно.

The End