И глаза обещали расплакаться,
Но легли только пальцы на клавиши,
И не слёзы, а звуки по капельке
Задрожали и канули в наигрыш.

И все тайное, еле заметное,
Что души было смутным подобием,
Стало явным и, грустное, светлое,
Заструилось кругами мелодии.

Так звучало легко без запиночки
Словно это – как птице вдруг выпорхнуть,
И понять только так и не иначе
И почувствовать так – будто выдохнуть.

Так звучало, что лишнее, прочее
Исчезало, и в эти мгновения
Все сходилось в одном средоточии
Ощутимого, светлого гения.