ЭТНИЧЕСКИЕ КЛАДБИЩА В УЗБЕКИСТАНЕ
Захоронения русских, евреев, армян, других национальностей, военнопленных японских, немецких, итальянских солдат. Кладбища в Ташкенте (№1 Боткино, №2 Домбрабад, Минор, Уртасарай), в Фергане, Андижане, Чирчике, Коканде, Бухаре, Самарканде и другие.
http://www.amp96.ucoz.ru/publ/1-1-0-6Важнейшим этноконфессиональным компонентом быта народов являются кладбища.
В обряде захоронения сохранились наиболее консервативные элементы духовной культуры, архаические черты истории культов. Кладбища различаются, прежде всего, по конфессиональным признакам (мусульманские, христианские, иудейские и др.) с социально-культовым и возрастным вариантами (кладбища "Науканда" у мавзолея Саманидов в Бухаре, суфа Шейбани-хана в Самарканде, фамильная усыпальница Чор-Бакр в Бухаре — для знатных или компактные детские захоронения на ряде мусульманских мазаров), идеологическим (Коммунистическое кладбище в Ташкенте).
В связи с отдельными историческими событиями (захоронения военнопленных первой и второй мировых войн, участки с могилами воинов-интернационалистов), погребения специфического назначения (эпидемического характера, тюремно-репрессивные, с конфессиональными отклонениями) и др.
Более распространены захоронения по религиозному признаку, так как принадлежность к определенной вере определяет и быт, и обряды, в том числе погребальные.
Вторыми по значимости после конфессиональных признаков являются этнические. Они присутствуют в материальной культуре и погребальном обряде, и известны еще со времен Авесты.
Территория современного Узбекистана всегда была притягательной для многих народов. Этническое разнообразие начало складываться в средние века [1]. В качестве примера можно отметить упоминание о негре-невольнике в самаркандских вакуфных документах XVI в. И при этом здесь не наблюдалось этнически-конфессиональных конфликтов.
Существенную роль сыграло то обстоятельство, что коренное население региона, исповедующее ислам суннитского толка, всегда отличалось толерантностью и доброжелательностью к соседствующим меньшинствам.
И все же этническая обособленность, особенно в связи с религиозной ориентацией, в стране сохраняется. Впрочем, подобное явление характерно для населения всего мира.
Мусульманские Захоронения
С приходом в Среднюю Азию арабов здесь появляются мечети и мусульманские кладбища. Начинают играть важную роль мазары — места погребения святых и особо почитаемых представителей мусульманского духовенства. Пример тому — культово-мемориальные комплексы Шахи-Зинда в Самарканде, Каффаль-Шаши в Ташкенте, Миздахкан в Каракалпакстане и др.
В середине XIX в. на мазарах Самарканда и в его округе покоились тысячи святых, часть из них раньше были местами еще доисламских культов. Подобная картина характерна и для других регионов страны.
Кладбища формировались, как правило, на границах городов и поселений, а затем, в связи с разрастанием последних, часто оказывались внутри городской черты. С точки зрения санитарии, в некоторых старых городах ситуация оказывалась просто критической. "К началу XX в. в Бухаре, внутри городских стен, в гуще базаров и жилых кварталов, оказалось 17 кладбищ и за стенами — еще семь. На кладбище Туркиджанды в центре города могильные склепы, наползавшие друг на друга в несколько ярусов, устраивали уже без грунтовых могил, и трупы, заключенные в "сагона", оставались фактически на воздухе. Сотни тысяч могильных склепов подступали к жилищам. В черте города кладбища были на каждом шагу. Мертвые буквально теснили живых. За стенами города кладбища окружали все главные подступы" [2].
Шейхантаурское кладбище — самое популярное святое место Ташкента в XVI в., здесь хоронили местную аристократию. Начало формироваться в пригороде, среди усадеб зажиточных горожан. К началу XX в. это был уже огромный комплекс памятников, включавший купольные ворота, хаузы, мечети, мавзолеи и медресе.
В числе широко известных историко-мемориальных памятников страны — усыпальница кокандских ханов. В 30-е гг. XIX в. была построена мужская усыпальница Дахма-и Шахон. На фамильном кладбище находится мраморная плита надгробия Омар-хана. В 1825 г. Мадалихан воздвиг усыпальницу в память своей матери, жены Омар-хана — Надиры. Вокруг мемориальных построек за полуторавековой период разрослось многоярусное кладбище.
В среднеазиатских городах, помимо пригородных кладбищ, особые захоронения имелись внутри жилых кварталов (махалля). Небольшие мазары подчас теснились и между домами.
По сведениям академика М. Е. Массона, в Карши в конце XIX в. отдельные некрополи, иногда с намогильными плитами, встречались даже внутри домов. На участке собственного дома разрешалось хоронить и в позднефеодальное время.
Необычный похоронный обряд с наземным способом захоронения не носит этнического признака. По мнению этнографа Н. П. Лобачевой, нетрадиционная форма могил является отголоском зороастрийской религии. В то же время имеет место и другая, более прагматичная точка зрения, что подобный характер погребения в Хорезме, Бухаре и ряде других районов диктуют интенсивно проступающие здесь грунтовые воды.
Начиная с X в. в Средней Азии развивается традиция хоронить членов семьи на территории огороженного фамильного участка, получившего название "хазира". Нередко на территории погребального комплекса возводились скромные ритуальные постройки.
По сведениям ученых Б. Бабаджанова и Л. Некрасовой, хазира особенно широко были распространены в Бухаре и ранее всех появились именно здесь. И в наши дни более или менее зажиточные люди стараются выкупить на кладбищах участки для одной семьи и, по старой традиции, огородить их, обустроить особое место для чтения Корана.
Крупные мазары поддерживались за счет доходов от вакуфных владений, и в богоугодное дело колониальные власти Туркестана не вмешивались. Не было резких изменений в политике Советской власти по отношению к исламу в первые годы ее существования.
В 1927 г. в Ташкенте по проспекту Фараби было образовано кладбище (пл. 5 га) с приметами нового времени. Здесь похоронены известные государственные деятели — Усман Юсупов, М. Айбек, Гафур Гулям, Абдулла Каххар, Ширин Мурадов, Урал Тансыкбаев, Батыр Закиров. Камалан-мазар основан в XVIII—XIX вв. (пл. 7,3 га). Похоронены: писатель Абдулла Кадыри, поэт Хабиби, драматург и поэт Хуршид. На мазаре Вилоят покоится прах А. Шарафутдинова — автора учебника для узбекских школ "Алифбе".
Однако в 20—50-е гг. прошлого столетия многие известные культово-мемориальные комплексы при перепланировке городов сильно пострадали и сохранились лишь частично. Так, после 1924 г. произошла перепланировка Шейхантаура, он постепенно растворился в ансамбле улицы Навои. В Самарканде было уничтожено известное кладбище святых и ученых раисов — Чакардиза.
Памятники этого типа, находящиеся в сельской местности (особенно в горах), оказались в несколько лучшем положении. Очень древнюю основу имеет исторический комплекс Хусам-ата в кишлаке Фудина (XI—XIX вв.) в Кашкадарьинской области (в 15 км от Карши). По данным Л. Ю. Маньковской, святой Хазрети Хусам-ата, умерший в конце XI в., был выходцем из Мекки, проповедовал ислам и стал основателем данного селения.
В северо-западных районах Узбекистана на территориях мусульманских мазаров можно встретить тутовые деревья, которые местные жители почитают, верят, что в деревьях живут души их предков. Возможно, легенда отчасти связана с изменением цвета древесины (в темно-розовый) при надрезе тутовника.
В настоящее время почти не наблюдается различий в погребальных обрядах двух самых больших мусульманских народов в стране — узбеков и таджиков. Хоронят на общих мазарах, но всегда предпочитая фамильные. Особенно этого неписанного правила в Узбекистане придерживаются локальные группы таджиков.
Например, таджики Сариасии делятся на две группы. Представители одной из них известны как кухистони — горные. Они проживают в кишлаках Гурут, Шотрут, Карм, Таммуш, Чош и др. Сто лет назад таджики-кухистони делились на родовые группы (авлод) и занимали отдельные территории на кишлачном кладбище.
Выходцы из горных таджикских селений Байсун, Дербент, Сайроб и др. и поныне твердо придерживаются традиции погребать по месту рождения своих предков, даже если придется вести прах из далекого далека. Хоронят на общих мусульманских кладбищах, но приглашают могильщиков таджикской национальности.
С 1854 г. в южной части канала Мулькдор (Турткульский район) отдельными родовыми группами начали оседать туркмены-атинцы. Вполне понятно, что здесь появились и их родовые кладбища. Современные памятники этой группы выглядят так: вокруг могилы одного из старшин племени располагаются могилы рядовых его членов, бросается в глаза "лес" из воткнутых носилок для умерших. И поныне туркменки, идя на похороны, набрасывают на голову скромный бюренджек (или ектан) — халат-накидку.
У каракалпаков родовые мазары в большинстве случаев находятся вблизи аулов и часто возникают рядом с мазаром святого покровителя данной округи.
В Тахтакупырском районе, у поселка Кара-Узяк находится обширное каракалпакское кладбище Отегу-аулия. Здесь расположены две могилы известного исторического деятеля середины XIX в. Ораз-аталыка и его сына Ауэз-аталыка. В конце 1950-х гг. ученые Хорезмской археолого-этнографической экспедиции зафиксировали на некрополе разные типы могил. Особенно самобытны большие семейные надгробия, окруженные высокими оградами из битой глины. Забор украшен резным орнаментом, увенчан на углах башенками "конгра".
Большой популярностью у жителей Каракалпакстана пользуется старинное кладбище Наринджан-баба близ Турткуля. На его территории в 1958 г. в возрасте 82 лет похоронен выдающийся исполнитель памятников эпического творчества каракалпаков — Курбанбай Тажибаев.
В Нукусе и других крупных городах Каракалпакстана большинство мусульманских мазаров, с этнической точки зрения, смешанного типа.
Особенность облика каракалпакских кладбищ — это воткнутые в землю табуты — носилки, на которых переносилось тело покойного к месту захоронения. По местным поверьям, у каждого человека имеется хоть какой-нибудь грех, и использование его носилок-гробов для последующих захоронений означало бы передачу его грехов новому покойнику. Кстати, традиция втыкать в холм могилы табуты существует у всех мусульманских народов, населяющих Хорезм. Помимо вышеприведенной версии, существует и другая: по этим лестницам душам умерших легче попасть в мир иной[3].
Казахи исповедуют суннизм ханифитского толка, характеризуемый терпимостью к инакомыслию, и поэтому на узбекской земле они выбирали для своих покойников близлежащие мусульманские кладбища, хотя всегда старались заиметь собственные родовые некрополи на целинных просторах.
Широко известен казахский мазар Даут-ата в Кунградском районе с примечательными надгробными сооружениями. В прошлом столетии в этом регионе активно шел процесс метизации казахов и каракалпаков, повторяющийся из поколения в поколение, и поэтому как бы растворившихся друг в друге. Отсюда и смешение традиций в похоронных обрядах, поклонение одним и тем же святым.
В южной части Турткульского района более века тому назад поселились казахи — выходцы из Кзыл-Орды и Актюбинской области. Но основная часть казахских поселенцев переехала сюда из-под Казалинска в голодные 30-е гг. прошлого столетия. На местном кладбище сохранились старинные казахские надгробья, несущие отпечаток материальной культуры их исконных земель.
Казахи, проживающие на юге Казахстана и в Ташкентской области, более всего почитают ташкентский мавзолей Калдыргач-бия (I пол. XV в.), построенный на территории бывшего Шейхантаурского кладбища. Из двух легенд, проливающих свет на его историю, нам привлекательна та, согласно которой постройка названа в честь казахского бия по имени Толебий из рода дулат, правителя Старшей Орды (первая половина XVIII в.). В народе его прозвали "Калдыргач" ("Ласточка").
Наружный шатровый купол пирамидальной формы на высоком 12-гранном барабане характерен для строений степных кочевников. По словам одного из первых исследователей памятника Г. А-. Пугаченковой, "они словно имитируют родные края Калдыргач-бия, горные пики Тянь-Шаня и Алатау". По мнению ученого, "происхождение формы шатровых мавзолеев связано со стародавними погребальными обычаями народов, населявших северные районы Средней Азии, чем объясняется и удивительная стойкость в них этой формы, применявшейся еще в недавнее время в надмогильных сооружениях киргизов и казахов .
В начале XIX в. в народе ходили слухи, будто некий похороненный в мавзолее Калдыргач-бия покойник не был по-настоящему правоверным мусульманином и погребен с некоторыми отступлениями от принятого ритуала. Для проверки слухов один из кокандских правителей города однажды ночью с помощью сторожа шейхантаурского медресе Ишанкула-датха произвел в мавзолее вскрытие одной из сагана при мерцающих свечах, держать которые поручили мальчику 12 лет. В сагане тогда обнаружили запрятанный под подушку кинжал, украшенный самоцветами, что действительно несовместимо со строгими требованиями ислама. Однако находку оставили на месте, а сторожу правитель строжайше запретил говорить о содеянном. Потом сторож куда-то исчез. Много лет спустя при ремонтных работах внутри мавзолея участвовавший при вскрытии сагана мальчик, достигший уже почтенного возраста, попытался достать припрятанный кинжал, но там его не оказалось. Об этом он перед смертью, будучи глубоким стариком, рассказал своему сыну[4].
Таким образом, история памятника пока до конца не раскрыта.
Небезынтересный факт: в первой половине XIX в. в окрестностях Ташкента существовало кладбище Чала-казак ("чуть-чуть казах").
По-видимому, в крае имелись и обособленные кладбища Чала-яхуди.
Ныне в Узбекистане проживает более 230 тыс. кыргызов. Активная интернационализация и урбанизация в последние 50 лет, а также ассимиляция привели к тому, что узбекистанские кыргызы хоронят своих соплеменников на общих мусульманских мазарах с соблюдением всех местных традиций внешнего оформления могил.
Обследование 1958—1961 гг. хорезмским археолого-этнографическим отрядом Тахтакупырского района выявило небольшую (около 25 хозяйств) группу кыргызов в местности Ешки улген, осевшую здесь 100—125 лет назад. Возможно, данная этнографическая группа имеет свое моногамное кладбище, запечатлевшее специфические национальные черты.
Узбекистанские дунгане живут в основном в Ташкенте, Ташкентской области, городах и кишлаках Ферганской долины. Они являются мусульманами-суннитами, придерживающимися двух толков-школ: "ло цзяо" и "синь цзяо", т. е. ханифэ и шафии. В прошлом особо почитали проповедников, приезжавших в Китай из Средней Азии, в частности из Бухары.
Этнограф Г. Г. Стратинович, наблюдавший в 1954 г. похоронный обряд дунган северного Кыргызстана, делает вывод о его синкретическом тюрко-мусульманском происхождении, с одной стороны, и китайском — с другой. Но в каждой локальной группе дунган степень влияния течений разная.
Прежняя замкнутость дунганской общины, ее отличительные признаки в верованиях и похоронных обрядах сказывались на стремлении иметь разные с соседствующими мусульманами кладбища. В Оше, в районе Карасу, где в 1878 г. осела этнически смешанная группа дунган, существовало отдельное дунганское кладбище Салмазар.
В первые десятилетия Советской власти дунгане в местах их компактного проживания пользовались широкой культурной автономией. В послевоенный период (50-е гг. XX в.) начинается некоторая адаптация, стирание различий в похоронных обрядах дунган и представителей других местных национальностей. Теперь дунгане, проживающие в Узбекистане, хоронят на общих мусульманских кладбищах, но на отдельных картах.
Переселившиеся из Синь-Цзяна в Туркестан в XIX в. уйгуры хоронят своих соплеменников также на общих мусульманских кладбищах. Отдельных карт или отдельных участков на их территориях не имеют.
Вполне закономерно, что целый ряд историко-мемориальных комплексов Средней Азии связан со святыми арабского происхождения. Один из самых популярных — культовый ансамбль Шахи-Зинда в Самарканде. Согласно легенде, двоюродный брат пророка Мухаммеда — Куссам-бин Аббас проповедовал ислам среди неверных. Однажды в Самарканде во время проповеди он подвергся нападению и был обезглавлен, но, подняв голову с земли, Куссам удалился в пещеру, чтобы вернуться вновь, когда мир изменится к лучшему. Правоверные мусульмане верят, что он и поныне живет под землей. Могилу его почитают, а земля вокруг мавзолея стала местом захоронения самых богатых и авторитетных мусульман.
Согласно другому преданию, на самаркандском мазаре "Кизляр мовзие" также были похоронены арабские воины.
На протяжении многих веков в Среднеазиатском регионе происходила метизация арабов с местным населением. Одни из них уже говорят по-узбекски, другие — по-таджикски, и лишь незначительная часть сохранила родной язык. И нужно отметить, что за прошедшие полвека ничего не изменилось. Однако им все же удалось сохранить, хоть и частично, свои антропологические и этнографические черты. В литературе первой половины прошлого века не раз подчеркивалось, что арабы держатся несколько обособленно от остальных жителей, ревниво охраняют чистоту своей крови. В селениях они имели свои мечети — следы длительного проживания арабов на узбекской земле, в том числе и арабские мазары — показатель их компактного обитания в долине Зарафшана, низовьях Кашкадарьи и нескольких селениях Амударьи. У самаркандских и кашкадарьинских арабов до сих пор стойко соблюдается обычай хоронить своих соплеменников на родовых кладбищах. Наиболее последовательны в соблюдении старых религиозных обрядов арабоязычные жители Дейнау.
Представители татарской диаспоры, прибывшие в Туркестан, стремились в местах своего компактного проживания иметь этнические кладбища. Первые татарские (ногайские) мазары были заложены почти два века тому назад на землях Коканда и под Ташкентом, в местности Ногай-курган (ныне Сергелийский район), рядом с первыми татарскими колониями.
На границе XIX—XX вв. татарский некрополь образовался в Бешагачской части старого Ташкента, неподалеку от Татарской слободы. По сообщению Р. Г. Мукминовой, татарский мазар до 50-х гг. XX в. существовал в районе Ташкентской обсерватории. Другой действовал полвека назад на Бадамзаре. Татарский участок имеется и на столичном кладбище Ялангач-2. В Ташкенте в самом конце XIX в. была построена татарская мечеть, где верующие регистрировали рождение своих детей.
Погребальные обряды башкир во многом схожи с татарскими и узбекскими, но для их совершения приглашают своих мулл. Хоронят на общих мусульманских кладбищах. Отдельных карт или участков не имеют.
С крымско-татарским этносом связана одна из легенд о возникновении комплекса Хайрабад-ишан (XVIII в.) в бешагачской части Ташкента (теперь это район Катартал). По преданию, записанному Л. Ю. Маньковской, 300 лет тому назад крымскому татарину Хайрабаду голос во сне возвестил: "Завтра к порогу твоего дома придет белый верблюд. Садись на него и дай ему волю. И когда он остановится и ляжет, освой эту землю и живи там". Утром Хайрабад сел на верблюда и долго ехал. Наконец верблюд остановился и лег на кургане, где сейчас стоят мечеть и мавзолей". Вокруг комплекса расположилось кладбище, которое давно уже не действует и заросло травой. Правда, следует отметить, что это предание мало связано с этнической действительностью. Отдельные захоронения крымских татар за последние пятьдесят с лишним лет возникли на мазарах в Чиназе, Янгиюле, Чирчике, Ташкенте, Беговате, Ангрене, Фергане, Кувасае, Самарканде, Бухаре, Андижане. В Ташкенте небольшой локальный участок имеется на кладбищах Ялангач-2, Келесском и Урта-Сарайском. Захоронения отличаются своей ухоженностью. На надгробных плитах арабским шрифтом или кириллицей на крымско-татарском языке обычно, помимо общепринятых сведений об умершем, указывается его место рождения в Крыму.
У кавказских народов отношение к местам захоронения своих предков всегда было особым. За соблюдением древних традиций пристально следят почтенные старцы. "Табасаранами рождаются, арабистами становятся", — говорят на Северном Кавказе (т. е. к старости делаются религиозными). Эти меткие слова правомерны и для аварцев, и чеченцев, и ингушей.
Похоронные обряды у мусульманских народов Дагестана, проживающих на территории Узбекистана, имеют некоторые национальные отличия. Родственники при возможности стараются перевезти прах близких на родину их предков.
Представители диаспор народов Северного Кавказа, являющиеся суннитами шафиитского толка, имеют тенденцию хоронить своих соплеменников на мусульманских мазарах в границах малых этнических некрополей. Например, уже четверть века существует дагестанский локальный участок на старом узбекском кладбище Минор в Ташкенте. Компактные участки захоронений чеченцев, ингушей появились в конце 40-х гг. в округах хозяйств Сырдарьинской и Ташкентской областей. А в поселке Баяут-3 Сырдарьинской области карачаевское кладбище, образованное еще в середине 1930-х гг., действует и поныне. На семейно-клановых участках мазара производят захоронения своих родственников не только жители ближайших районов, но и представители карачаевской национальности других областей, отцы и деды которых ранее трудились в этих краях. На могильных плитах горских народов часто начертаны выдержки из Корана (аяты) на арабском языке. В последние десятилетия на надгробиях стали помещать портреты усопших. Впрочем, эта "мода" распространилась на памятники большинства этнических кладбищ.
В наши дни в мусульманских обрядах наблюдается постепенный возврат к основным установлениям ислама, согласно которым погребение должно быть скромным.
Турки, осознающие свое конфессиональное единство с коренными мусульманскими народами региона, хоронят земляков, как правило, рассеянно на общих кладбищах. В сельской местности у тур-ков бытуют и другие традиции. По сообщению тойтюбинской турчанки, всех умерших родственников их рода везут хоронить в фамильный местный некрополь мусульманского кладбища. Такой "дворянской привычки", по словам информатора, придерживаются многие турки-односельчане.
В XX столетии в областях Узбекистана курды-переселенцы — выходцы из Передней Азии проживали в основном в сельской местности небольшими группами (в Янгиюльском и Аккурганском районах Ташкентской области, Самаркандской области и т. д.). В 50-е гг. их число несколько пополнилось за счет мигрантов из Казахстана и Туркменистана. Но позднее немало их выехало за пределы республики. Поэтому компактные группы захоронений курдов в Узбекистане не известны. Например, известного деятеля кино Клару Гельдыеву похоронили на Чиланзарском кладбище, недалеко от киностудии[5]. Тем более что их вероисповедание (сунниты шафиитского толка) почти полностью совпадает с вероисповеданием местных мусульман, имеется лишь небольшая разница в похоронном обряде. Исключение составляет кладбище курдов (25 захоронений) в Алмазаре (в окрестностях Ташкента). Со слов информатора Салиха Ахмеда Бахши, здесь были погреб лены курды из отряда Мустафы Барзани, который базировался в этой местности. Впоследствии вокруг курдских захоронений появились могилы узбеков, татар и других мусульман.
Среднеазиатские исламизированные цыгане всегда живут автономно от других рядом проживающих народов и мало посвящают посторонних в свою духовную жизнь. Хоронят по мусульманским обычаям, на отдельных кладбищах, если живут в сельской местности (например, в Янги-Базаре Ташкентской области) и на выделенной территории на мусульманских мазарах, но разделенных нейтральными полосами.
В Ташкенте, в квартале Сагбан в позднефеодальный период сложилась цыганская махалля Очават. И до сих пор в старогородской части столицы живут люли и имеют свой этнический участок на сагбанском мазаре, расположенном в северо-западной части Ташкента (осн. в 1880 г., пл. 3,5 га). Цыганские некрополи функционируют в районах Куйлюкского и Келесского жилмассивов.
В XVI—XVII вв. в Средней Азии постепенно начали расти и колонии индийских мусульман.
Согласно сообщению Бадриддина Кашмири, Абдулла-хан II после возвращения из похода в Северную Индию подарил одному из джуйбарских шейхов четырех плененных мастеров резьбы по камню. Каменотесы занимались изготовлением не только архитектурного декора, но и высокохудожественных надгробий. Выходцы из Индии либо уже являлись мусульманами, либо их заставляли принять ислам. С темой данного очерка переплетается история сложения самого большого мазара в Ташкентской области. Мусульманское кладбище находится в Бекабадском районе, в кишлаке Токачи. На его территории в XVI—XVII вв. был возведен мавзолей Кызыл-мазар. В литературе опубликованы два предания, раскрывающие мотивы строительства памятника, и оба посвящены основателю династии Великих моголов — Захириддину Бабуру. Одно из них связано с Индией. Согласно этому преданию, в местности Токачи состоялась многодневная битва между войском Бабура и андижанцами. Наиболее отважно сражался воин, оказавшийся на самом деле прекрасной индианкой. К сожалению, девушка, покорившая сердце султана, погибла в бою. Опечаленный Бабур распорядился в память о ней поставить на месте сражения мемориальный памятник.
Большая часть выходцев из Индии являлись индуистами. Своих покойников они сжигали. Для кремации отводилось специальное место. Во время совершения обряда по просьбе самих колонистов присутствовали представители местной администрации, дабы избежать непредсказуемых поступков со стороны местных мусульман, считавших сжигание трупа поруганием человеческого праха.
Выходцы из Индии, исповедовавшие ислам, имели свои небольшие кладбища (возможно, поблизости от местных мусульманских). До сих пор старики Андижана помнят о существовании в прошлом "хинди мазара" в Алтынкульском районе.
В конце XIX в. большой интерес к погребальным обрядам индийских мусульман проявляло не только коренное, но и европейское население. Так, в 1894 г. на траурной церемонии индусов присутствовало все русское чиновничество во главе с градоначальником.
Объекты религиозно-культового характера часто в своих названиях имеют компонент "ота" (отец). Например, Занги-ата, Чупан-ата, Араб-ата, Кучкар-ата, Эвой-ата и т.д.
Верующие мусульмане во время различных обрядов совершают поездки к священным мазарам, где режут овцу, козу или птицу.
У этнических иранцев, являющихся шиитами, сохранились некоторые традиционные обряды, в частности при погребении, хотя длительное суннитское окружение максимально сблизило их с обычаями коренных народов — мусульман-суннитов. Исполнение ашури из специальных домов перенесено в частные дома пожилых верующих иранцев.
В Бухаре имеются три иранских кладбища, все они находятся за чертой феодального города. Это некрополь Чортук (за воротами Талипоч), Каракуль (за одноименными воротами) и Пахоль. Каждое из них сложилось, соответственно, вблизи старого иранского квартала.
Как установила Ф. Д. Люшкевич, у бухарских иранцев "в месяц раджаб считается богоугодным делом приводить могилу в порядок: поверхность ее выравнивают, сверху кладут камень и обмазывают его алебастром. Благоустроенная могила называется мираки". При этом, по словам этого же исследователя, предпочтение всегда отдавалось подземным захоронениям, чем сагона.
В Самарканде наиболее древнее кладбище с иранскими захоронениями — Панджоб (XVII—XVIII вв.), расположено вблизи одноименного медресе. А со слов информаторов Мухаммадали Ахметова и Али Багирова, данное кладбище носит и другое название "Кизляр-мавзи" в память о семи девах, похороненных здесь в VII в. В 1976 г. на мазаре состоялось перезахоронение праха известного просветителя Сайда Риза Али-заде. В 30-е гг. он был репрессирован. Умер в г. Владимире (Россия). Действующее кладбище находится на улице М. Миршарапова. Благоустроительные работы произведены на старинном мемориальном комплексе Авлие Мурад.
В Андижане иранский некрополь долгое время действовал в районе кирпичного завода.
Азербайджанцы-шииты, несмотря на заметную адаптацию к местным обычаям, хоронят своих земляков на отдельных картах мусульманских мазаров. Особенно большие карты азербайджанских погребений представлены на Яккасарайском кладбище в Ташкенте, на Алмазарском в Ташкентской области и близ поселка Бахт в Сырдарьинской области, в г. Самарканде (Янги Равот).
Заканчивая данный раздел, необходимо отметить, что до 1917 г. на мазарах регистрационные книги отсутствовали. Процент смертности мусульманского населения, особенно среди городских жителей, установить невозможно, так как, согласно требованиям Корана, никаких записей не вели.
Библиотека Центра экстремальной журналистики
http://www.library.cjes.ru/online/?a=con&b_id=416&c_id=4488
Биография 
