Со временем пришлось убедиться, что «переломный момент» действительно способен надломить. И, как оказалось, вовсе не всегда подразумевается перемена к лучшему. Оптимисты вокруг убеждали верить в светлое, но темное, кровное, изнутри было всегда мне ближе и оказалось право.

И знаете, вот эти сумасбродные фразы – годами выработанная техника защиты. Хочется сказать. И я четко понимаю, что самые простые слова одновременно понятно воспроизведут суть и скосят чувства. Нельзя вложить в речь то, что эмоционально.

Я стараюсь найти людей, которые могли бы понимать меня без объяснений. Я нашла. Я жутко скучаю, когда мы не рядом. Я как никогда раньше ценю их существо, их ко мне шаг навстречу, потому что прежде я была исключительно в себе. Времени пришлось постараться, чтобы доказать мне, что есть, кто любит, что можно становиться слабой и рассчитывать на ладонь. Я остро боюсь сомнений, когда в памяти всплывает предательство, почти стертое в мыслях новыми самыми лучшими ощущениями. И я сплевываю эти мысли. Их смоет дождь. Дождь? Он удивительно в такт этим дням.

Не хочу ворошить все, что было до слова «сегодня», потому что было слишком много, чтобы тратить будущее на изложение уже пройденного. Я не пытаюсь обратить внимание. Я не хочу сочувствия. Необходимым выглядит разделить. И я делаю.

Он научил меня инстинкту. Был сильно прав, убеждая не планировать, не анализировать, а слушать желания и идти по ощущениям нутра. Новый ход оказался мне ближе прежних продуманных и выверенных. Теперь я знаю, что правильно чувствовать и верить чувству. Горжусь им за вытрясенного из меня аналитика.

Полагаю, такие шаги заставляют меня сейчас спать, потому что это совсем противоречит ситуации: люди не спят, когда страшно уснуть. Отступим.

20 лет – ничего. Так мне доказали, вопреки моей наивности.

Впервые в жизни я так много произношу: «Не знаю». Я обязательно затравила бы себя прежде за отсутствие мысли, а теперь мне все равно. Вот эти два основополагающих и страшных вмешательства в меня – НЕ ЗНАЮ и ВСЕ РАВНО.

Я жутко не выношу слезы. И только сейчас мне не стыдно, хотя я плачу исключительно в присутствии самых близких или тех, кто проходит мимо. Иногда мне кажется, что голову разрывает от напряжения, глотаю воздух сквозь подушку и завтра улыбаюсь, потому что так проще. Кажется, внутри множатся маленькие частицы бессилия. Точат. Больно.

Вижу бессмысленным описывать, что есть. Потому что нельзя дословно, потому что иначе  - не имеет смысла.

Я научилась мечтать. У меня всегда есть выход: когда мне страшно, я мечтаю.

По-настоящему ценю вас. Всех тех, кого впервые узнала на 13 этаже около года назад. Ребята! Я даже не подозревала, что в моих 160 см найдется каждому тепла. Знаю, что тяготею к вам, влипла в это русло по самое горло.

А еще я люблю тебя. Взаимность считаю нашим главным достижением. И к черту Мастрекард. Бесценно.

В контексте всего меня убивающего я особо четко вижу самые дорогие мне миры. И сейчас они куда больше, чем обычно. По ним распределилось то искренне светлое, что есть во мне. Остальное продолжает давить. Я действительно не знаю, хотя мне уже не так все равно.