Расшифровка ника:

[С]ила слова, вера в Бога -
[В]от оружие его.
[Я]сной нитью вдаль дорога
[Т]янется за годом год...
[О]н ведет тропою к раю
[И] спасает наши души.
[О]н огнем костров карает
[Т]ех, кто адским силам служит.
[Е]ресей искорененье -
[Ц]ель его нелегкой жизни...
Он - надежда на спасенье,
Он в наш мир был свыше прислан.

by Аргтвал Каранадель


История:

***
«Истинно говорю вам, братья: егда пребудете в ереси своей – будут ниспосланы вам испытания великие для покаяния. А потом пошлет Всемилостивый Мастер Создатель посланника своего, и будет он милостив для раскаявшихся, а для укоренившихся в ереси станет Мечом карающим…» - из пророчества Ионы Четвертованного.

***
Богат и славен был город Ойдом. Сюда приплывали из далеких северных земель корабельщики, привозя на торг меха, мед и мечи. Здесь же продавали вино, пряности и быстроногих скакунов купцы, приводившие караваны с востока через Великую Пустыню. Широкие городские улицы круглый год утопали в зелени.
И среди всего этого великолепия мрачной громадой восседал посреди города огромный храм Вольного. Толстые стены поддерживали низкие своды. В узенькие окошки проникало мало света, поэтому в храме всегда царил полумрак. Местные жители с опаской ходили сюда. Приезжие же вообще сторонились этого места. Им было чего опасаться…
Несколько раз в год храм сотрясался как от землетрясения, а из-под земли раздавался ужасающий рык. Тогда в узенькую дверь под алтарем, с выбитым над аркой витиеватыми буквами девизом «Порядок из Хаоса», вереницей отправлялись юноши и девушки. Зверю, томившемуся под храмом, нужна была еда.
Однажды он уже вырвался из заточения на свободу: об этом до сей поры свидетельствуют следы огромных когтей на одной из храмовых колонн. Четыре дня бушевало чудовище в городе, пока не утолило голод. Потом Зверь вернулся в свое укрывище и заснул. С тех пор храм перестроили: укрепили стены, сделали узкими проходы. Но вереница людей, которых вели к нему на съедение, не иссякала.

***
Дневное солнце немилосердно пекло, заставляя людей бросить свои занятия и укрыться в спасительной тени. Легкий ветерок, налетавший с моря, приносил прохладу и облегчал жару. В этот час через Пустынные Ворота в Ойдом вошел путник.
- Стой, - лениво окрикнул его стражник, дежуривший у ворот. – Кто таков будешь?
- Я – смиренный пилигрим, - ответил путник, откидывая капюшон своей белой мантии. Теперь можно было хорошо рассмотреть его: длинные темные волосы, обветренное загорелое лицо, на котором словно озера блестели голубые глаза. – Несу я людям слово Божие во славу Творца нашего, всемилостивого Мастера Создателя, и премилосредой Подруги Его, Иланы – Целительницы.
Стражник оценивающе окинул его взглядом: пришедший был статен и широк в плечах, хотя он и опирался на посох, но последний служил ему скорее оружием, нежели палкой для ходьбы.
«Тебе б мечом махать, а не поклоны земные гнуть!» - подумал караульный, а вслух продолжил:
- Так-с… Пилигрим значит. А за вход есть чем заплатить?
- Я беден, но для того, чтобы уплатить пошлину монета у меня найдется…
- Монета? Да знаешь ли ты, сколько стоит проход в город?! – стражник внезапно осекся, когда ему протянули полновесную золотую монету. – Знаешь, чертяка! Откуда она у тебя? – он попробовал цехин на зуб – настоящая.
- Хвала премилостивому Мастеру Создателю, что не оставил он убогого раба Своего, послав ему монету сию, - пилигрим воздел руки к небу.
- Тьфу ты пропасть! Ну ладно, не хочешь отвечать - не надо. Оружие-то у тебя есть какое?
- Посох сей, да слово Творца нашего, ибо нет оружия сильнее, чем молитва.
- Ладно, святоша, проходи давай! Если остановиться негде – спроси у рыбаков в порту. Думаю за то, что поможешь выгрузить вечерний улов, они тебя накормят и постель дадут на ночь. И еще, - голос стражника почему-то потеплел. – Не вздумай с такими речами попасться жрецам на глаза. А то схватят, да и как пить дать, скормят тебя чудищу, что под храмом томится.
- Храни тебя Творец, добрый человек! Мир тебе!

***
- Кушай, сынок, кушай! – старушка подала сидевшему за столом человеку, одетому в белую мантию, миску с ухой, а сама присела рядом.
В порту пилигрим без труда нашел работу. Денег, вырученных с разгрузки дневного улова, хватило на то, чтобы прикупить кое-какой снеди. На постой его взяли бесплатно, но сам он твердо решил, что остаток вырученных денег оставить доброй старушке, приютившей его.
- В кого ты хоть веру проповедуешь?
- В премилостивого Творца нашего Мастера Создателя и Троих, Равных Ему.
- Да ты что?! – старушка не на шутку испугалась. – Тише-тише… Молчи про Создателя своего… Жрецы местные коли прослышат – живо тебя чуду-юду подземному скормят. Завтра день Пробуждения… А его кормить надо! Вырвался он как-то из своей пещеры, многих тогда в городе сожрал, окаянный! И сына моего сожрал… - по морщинистым щекам потекли слезы.
- Не плачь, бабушка… - пилигрим подошел к ней и положил руку на плечо. – А откуда взялось-то чудо-юдо это?
- А ты, что не знаешь, милок? Как Йоне голову отрубили, так и вышло из моря чудище это. Давно это было… Кто таков Йона был, слыхал?
- Слыхал. Говорят, он проповедовал о том, что не Вольный был Творцом, а мастер Создатель. И за то четвертовали его…
- Да… Еще, перед самой казнью, пророчил он, что пошлют нам испытание для покаяния нашего… А потом придет Избавитель… Только никто не пришел! Чудищу зато жрецы почет воздают – это, дескать, милость Вольного! Сколько же они жизней людских в его окаянной утробе загубили!
После нехитрого ужина пилигрим всю ночь молился, стоя на коленях. А едва рассвело, он тихо, чтобы не будить старушку, покинул гостеприимный дом, оставив на столе мешочек с деньгами.

***
Едва солнце бросило первые лучи на просыпающийся город, как над храмовой площадью раздался низкий утробный рык. Потом задрожала земля. Зверь пробудился и требовал еды.
Рык повторился. Солнце, словно испугавшись, спряталось за тучи. А в храм поспешили горожане. Начавшуюся торжественную службу вел сам Понтифик – верховный жрец Вольного. Он возносил литании богу Хаоса, которого именовал Творящим.
«Слава Тебе, Творящему мир из предвечного Хаоса!» - провозгласил хор. После чего под своды храма вступила колонна из юношей и девушек, которых под охраной из стражи и жрецов доставили для жертвоприношения. По заведенному обычаю, в жертву Зверю отдавали третьего ребенка по достижении им 16 лет. Однако в последнее время, в пещеру под храмом отправляли и тех, кто открыто противился воле жрецов.
Шеренга замерла перед алтарем. Люди, собравшиеся под сводами, украшенными фресками с изображением Вольного и выходящего из бурлящего моря Зверя, смотрели на них с сожалением. Кто-то даже плакал.
Понтифик, сложив руки на груди, произнес:
- О Вольный, бог наш, славнейший более Троих собратьев Твоих. О Великий, Творящий мир из Хаоса предначального!..
- Стойте!
Понтифик обернулся и зло посмотрел на вышедшего вперед человека в белом балахоне и с посохом в руках.
- Наглец! Как ты посмел прервать молитву?
- Остановитесь, люди! – человек с посохом обращался ко всем. – Пришло время покаяния! Не Вольный есть истинный Творец всего сущего, но только Мастер Создатель!..
Его заглушил рев. Пол под ногами заходил ходуном. Зверь злился.
- И тогда исполнится пророчество Ионы Четвертованного!..
- Что? – взревел верховный жрец. – Еретик! Схватить его!
- Нет, братья! – бросившаяся было к нему стража почему-то остановилась. – Приблизился час исполнения пророчеств…
С этими словами он распахнул дверь, ведшую вниз, и исчез во мраке коридора.
Ошарашенная толпа молча провожала его взглядами сотен глаз. По храму пронесся шепот.
- Безумец! – шептали одни.
- Избавитель… - с надеждой шептали другие.

***

Он шел в полной темноте по каменной лестнице, уводившей вниз… Чем ближе пилигрим приближался к логову Зверя, тем более спертым становился воздух, и тем шире становился тоннель, по которому была проложена лестница. Кое-где ступени терялись, уничтоженные временем. Но заблудиться было невозможно. Он спускался все ниже, иногда спотыкаясь о кости тех несчастных, кто избежал смертоносных когтей, но не смог выйти на поверхность. Наконец внизу пилигрим увидел голубоватое свечение.
Пещера оказалась светлее, чем он думал. В это огромное подземное пространство не проникал ни один лучик света, однако видно было, как в лунную ночь, за счет прозрачных светящихся сталактитов, которых никогда прежде пилигриму не доводилось видеть. Потом раздался оглушающий рев. Посреди пещеры стоял Зверь.
«Наверное, так и должен выглядеть посланец Хаоса,» - подумал пилигрим, глядя на огромную голову с раскрытой пастью, из которой торчали острые клыки, на спину, покрытую длинной шерстью, и мощные чешуйчатые лапы. Чудовище уже почуяло человека и нетерпеливо било по земле раздвоенным хвостом.
- О, премилостивый Творец наш Мастер Создатель, не оставь меня в час сей, и даруй мне помощь Твою! – прошептал он и, перехватив поудобнее посох, вышел навстречу Зверю с пением гимнов богу Света.

***

Рев, донесшийся из пещеры, вывел из оцепенения людей, собравшихся в храме, в том числе Понтифика. Через некоторое время рев повторился. Потом храм задрожал. Некоторые в панике начали выбегать прочь… Дрожь усиливалась. Рев, раздавшийся вновь, внезапно перешел в ужасный вой, от которого лопались стекла в соседних домах, рассыпались звенящими осколками храмовые витражи. Храм тряхнуло еще раз, причем с такой силой, что алтарь, сделанный из чистого обсидиана, раскололся надвое, а по толстым каменным стенам зазмеились трещины. Потом все стихло…

***

- Братья! – из тьмы портала, ведущего вниз, появился, опираясь на посох, человек. Его белый балахон был забрызган кровью, а лицо покрыла бледность. – Свершилось! Мастер Создатель избавил вас от Зверя! Каетесь ли вы в том, что не почитали истинного Творца?
- Каемся! – донеслось со всех сторон.
- Каетесь?
- Каемся! – некоторые упали на колени.
- Каетесь?
- Каемся! – люди, предназначенные в жертву Зверю, не скрывали слез радости.
- Каетесь?
- Да! – пронеслось под сводами храма. И те, кто в эту минуту смотрел на усталого человека в забрызганной кровью одежде, опиравшегося на посох, могли поклясться, что за его спиной парила белесая фигура, напоминавшая крылатого воина с мечом в руке.
- Отступники! – заорал верховный жрец, побагровев от гнева. – Вольный покарает вас всех. Он - Творец, а не этот крылатый выскочка! А ты! Ты умрешь!! Прямо сейчас.
Понтифик выхватил ритуальный меч, стоявший подле алтаря, и бросился к человеку в белом. Пилигрим спокойно смотрел на приближающегося жреца, опершись на посох. Словно завороженные наблюдали за ними и все собравшиеся. Понтифик уже занес руку для удара, когда посох внезапно взмыл в воздух. Удар в лоб сбил жреца с ног. Он выронил меч и упал навзничь. Пилигрим, подхватив упавший меч, подошел к нему.
- А для укоренившихся в ереси станет он Мечом карающим… - произнес пилигрим слова Ионы Четвертованного, сказанные им на эшафоте. Меч вошел Понтифику прямо в сердце.
Человек в окровавленной одежде молча направился к выходу. Народ расступался и опускался перед ним на колени. У самых дверей храма его окликнули:
- Стой! Скажи нам, как зовут тебя!
- Зовите меня просто: Святой Отец!