Неоднократно слышал об этой истории,но впервые встретил такой полный материал.В ночь со 2 на 3 февраля 1945 года заключенных концлагеря Маутхаузен подняла с нар пулеметная стрельба. Доносившиеся снаружи крики «Ура!» не оставляли сомнений: в лагере идет настоящий бой. Это 500 советских узников блока №20 (блок смертников) атаковали пулеметные вышки.

Концлагерь третьей категории

В августе 1938 года в один из живописнейших районов Австрии, в окрестности городка Маутхаузена, прибыла партия заключенных из Дахау. На австрийской земле началось строительство концентрационного лагеря, первого из будущих 49, расположенных в Ostmark (Австрия).

С цинизмом нацисты называли их «трудовыми лагерями». Маутхаузен станет самым страшным из них.

Нередко малолетние узники становились «полными донорами». Это означало то, что кровь у них брали до тех пор, пока они не умирали.

Большинство детей в Краснобережном лагере долго не задерживалось: их кровь нужна была на западе. В крытых брезентовых машинах их отправляли в другие лагеря. Ближайший — Саласпилс. Этот концентрационный лагерь был создан нацистами в 1941 году на территории Латвии. Сюда привозились дети из Белоруссии, Псковской и Ленинградской областей, захваченные во время карательных операций.

Официальное название — Саласпилсская расширенная полицейская тюрьма и лагерь трудового воспитания. Здесь находились малолетние узники, которых нацисты использовали в своих медицинских экспериментах. За три года существования Саласпилсского лагеря было выкачано более 3,5 тыс. литров детской крови. Нередко малолетние узники становились «полными донорами». Это означало то, что кровь у них брали до тех пор, пока они не умирали. Трупы уничтожали в печах крематориев или сбрасывали в утилизационные ямы. В одной из них немецкая женщина случайно нашла еле дышащую белорусскую девочку Зину Казакевич: после очередного забора крови она уснула. Её сочли умершей. Проснулась она уже в доме сердобольной немки: фрау проходила мимо утилизационной ямы, заметила шевеление, вытащила девочку и выходила её.

«Это письмо нелегко оборвать, оно — мой последний разговор с тобой, и, переправив письмо, я окончательно ухожу от тебя».
В этом году евреи всего мира отмечают 28 апреля День Катастрофы. Екатерина Савельевна Витис, мать писателя Василия Семеновича Гроссмана, в 1941 году написала ему прощальное письмо, которое он целиком включил в роман «Жизнь и судьба» как последнее послание матери Виктора Штрума.
Каждый должен прочитать это. Это памятник материнской любви, силе духа и противостоянию ужасам фашизма.
Витя, я уверена, мое письмо дойдёт до тебя, хотя я за линией фронта и за колючей проволокой еврейского гетто. Твой ответ я никогда не получу, меня не будет. Я хочу, чтобы ты знал о моих последних днях, с этой мыслью мне легче уйти из жизни.

В ночь со 2 на 3 февраля 1945 года заключенных концлагеря Маутхаузен подняла с нар пулеметная стрельба. Доносившиеся снаружи крики «Ура!» не оставляли сомнений: в лагере идет настоящий бой. Это 500 узников блока №20 (блок смертников) атаковали пулеметные вышки.

Неоднократно слышал об этой истории,но впервые встретил такой полный материал.В ночь со 2 на 3 февраля 1945 года заключенных концлагеря Маутхаузен подняла с нар пулеметная стрельба. Доносившиеся снаружи крики «Ура!» не оставляли сомнений: в лагере идет настоящий бой. Это 500 советских узников блока №20 (блок смертников) атаковали пулеметные вышки.

Концлагерь третьей категории

В августе 1938 года в один из живописнейших районов Австрии, в окрестности городка Маутхаузена, прибыла партия заключенных из Дахау. На австрийской земле началось строительство концентрационного лагеря, первого из будущих 49, расположенных в Ostmark (Австрия).
С цинизмом нацисты называли их «трудовыми лагерями». Маутхаузен станет самым страшным из них.

Распоряжением Гейдриха все концлагеря делились на три категории по характеру содержащегося в них «контингента». В лагеря первой категории направляли арестованных, «исправление которых возможно», лагеря второй категории — «исправление которых маловероятно», ну а «неисправимые» подлежали заключению в лагеря третьей категории. Лагерь третьей категории был только один — Маутхаузен. Страшнее Маутхаузена были только лагеря уничтожения (Треблинка, Собибор, Освенцим, Майданек, Белжец, Хелмно).

Блок №20

Летом 1944 года в Маутхаузене появился блок №20 для содержания 1800 узников. 

Немецкий концентрационный лагерь, основанный весной 1933 года на месте заброшенного военного завода на окраине города Дахау, к северу от Мюнхена, был освобожден американскими войсками 29 апреля 1945 года. То, что увидели там 70 лет назад американские солдаты, было настолько ужасающим и бесчеловечным, что под влиянием эмоций, взятых в плен немецких солдат, расстреляли. Посмотрите эти чудовищные, шокирующие фотографии, на которых запечатлена страшная «человеческая бесчеловечность».

Эмиль Альперин несколько раз попадал в лагеря для военнопленных и каждый раз сбегал. Но из самого страшного концлагеря — «лагеря смерти» — Эмиль Григорьевич не бежал, он вышел оттуда свободным человеком.

Эмиль Альперин. Фото предоставлено Вячеславом Серкезом

Военнопленный

До войны я жил в Одессе, в октябре был призван в армию и служил в Белостоке, это западная Белоруссия. Война коснулась меня буквально с первых минут. Началось страшное коллективное отступление. Цель была — соединиться с нашими войсками. Мы абсолютно не знали, что находимся в полном окружении, и двигались к Минску.

За 2 года голода, двенадцатичасового каторжного труда, побоев, неожиданных расстрелов и показательных повешений на плацу я приобрел рефлекс зверя… Даже спустя 50 лет после войны, поставьте передо мной того немца в «СС» форме, который мучил нас, я, не задумываясь, имея в руке пистолет, вложу в него всю обойму и, клянусь, у меня не дрогнет ни один мускул. Вы скажете, неправда, но поверьте — это факт,бывший малолетний узник концлагерей Маутхаузен (Австрия) и Дахау (Германия) Анатолий Соя.

Освенцим, равно как и всю Польшу, освободила Красная, а не какая-нибудь иная армия, — это факт. А вот была ли Польша союзницей СССР в войне с немцами — вопрос спорный. Речь, конечно, идет не о бойцах Войска Польского, которых сейчас в Варшаве считают изменниками, а о панской Польше, возрожденной в 1991 году. Итак, давайте разбираться, кто нам сегодня в Польше друг, а кто враг.

Договор о сотрудничестве между Польшей и СССР в самом начале войны

30 июля 1941 года в Лондоне польский генерал и глава эмигрантского правительства Сикорский и советский посол Майский подписали договор о сотрудничестве:

"1. Правительство СССР признает советско-германские договоры 1939 года касательно территориальных перемен в Польше утратившими силу. Польское правительство заявляет, что Польша не связана никаким соглашением с какой-либо третьей стороной, направленным против Советского Союза.

2. Дипломатические сношения будут восстановлены между обоими Правительствами по подписании настоящего Соглашения и будет произведен немедленный обмен послами.

3. Оба правительства взаимно обязуются оказывать друг другу всякого рода помощь и поддержку в настоящей войне против гитлеровской Германии.

Во всех отделениях больницы еженедельно проводится « общий обход»: все врачи во главе с заведующим осматривают больных, планируют лечение и обследование каждого. 
Сейчас это делается быстро, и обход напоминает весёлую рысь на ипподроме. Но не у нас 
В разных больницах обход называли по-разному. Часто - «Показать больным заведующего». У нас - «водить слона»- медленно и обстоятельно.
Наш «слон»- хирург ДЕД. 

Известному экономисту, профессору Борису Сребнику, каждую ночь снится война. «Выстрелы, крики, я куда-то бегу и все ощупываю себя: не ранен ли?». Борис Владимирович посещал психотерапевтов, но все бесполезно — говорят, эти воспоминания не вытравить ничем.

Больше двух лет он прожил в минском гетто — самом крупном на территории бывшего СССР. Оккупанты разместили там больше ста тысяч российских и немецких евреев. Постепенно уничтожили всех, за редкими исключениями.

Погром начинается с кладбища

В комнате Бориса Сребника стоит старая фотография — молодой, улыбчивый парень, одетый в театральный костюм. Это практически начало его семейного архива — снимков родных или собственного детства у него не осталось. Когда началась война, Борису было семь.

Автор этого произведения остался неизвестным. В числе оркестрантов были – профессор Львовской государственной консерватории Штрикс , дирижер оперы Мунт  и другие известные музыканты.На территории Львовской области был сооружен Яновский лагерь. Стоя сомкнутыми кругом, под вопли и крики истязаемых жертв играли они по несколько часов одну и ту же мелодию – «Танго смерти».Кто ее написал? Кто-то из заключенных композиторов. Родившись в лагере, она там и осталась вместе с расстрелянными оркестрантами, руководителем оркестра профессором Штриксом и известным львовским дирижером Мунтом. Произошла эта трагедия накануне освобождения Львова частями Красной Армии, когда немцы стали ликвидировать Яновский лагерь. В этот день 40 человек из оркестра выстроили, и круг их окружила плотным кольцом вооруженная охрана лагеря.Раздалась команда «Музик!» — и дирижер оркестра Мунт, как обычно, взмахнул рукой. И тут же прогремел выстрел – Это первым пал от пули дирижер львовской оперы Мунт. Но звуки «танго» продолжали звучать над бараками.По приказу коменданта каждый оркестрант выходил в центр круга, клал свой инструмент на землю, раздевался догола, после этого раздавался выстрел, человек падал мертвым. За время действия концлагеря, было казнено около 200 тысяч евреев, поляков, украинцев.  оркестрантов было одним из обвинительных документов на Нюрнбергском процессе. Во время повешения заключенных оркестру приказывали исполнять танго, во время пыток — фокстрот, а иногда вечером оркестрантов заставляли играть под окнами начальника лагеря по несколько часов подряд.

За графию, которая перед вами в свое время уплачена была самая высокая цена — человеческая жизнь. Когда во время обыска ее найдут, графа, тайно снявшего из окна второго либо третьего этажа эту сцену, повесят. Под виселицей заставят играть музыкантов, навеки сохраненных объективом его «лейки», а в него cамого, уже мертвого, будут метать и метать ножи.Любители музыки… Вот они на давней фотобумаге. За оркестрантами. Шестеро группкой за оживленной, мирной вроде беседой. Две фуражки с высокими тульями — офицеры. На одном светлый, с иголочки, френч, руку с зажатыми в ладонь безукоризненными перчатками он заложил за спину. Еще четверо в черных мундирах СС и черных пилотках.А месть палачей была такой безумной потому, что смельчак отважился зафиксировать на пленке кое-что пострашнее, чем просто оркестр за игрой, — то, что они предпочли бы навсегда спрятать от мира. Да, тот оркестр и впрямь дьявольская выдумка: и дирижер, и скрипачи, и барабанщик, любой без исключения — узники и только узники. А играть их оркестр принуждали во время смертных казней и экзекуций…

Оркестр заключенных Яновского концлагеря

На фото запечатлён момент расстрела узников Яновского лагеря

Ворота Яновского лагеря

Восьми тактов забытой музыки было достаточно, чтобы перезарядить парабеллум.В 1982 году Игорь Малишевский вместе с испанским режиссёром Арнальдо Фернандесом создал документальный фильм «Восемь тактов забытой музыки», в котором сделал достоянием гласности историю лагерного оркестра. В Кракове на международном кинофестивале этот фильм получил почетный приз «Бронзовый дракон» за лучший киносценарий.

 Бараки. Плац. И музыканты.

Яновский лагерь. Смерть людей.
Под музыку велели оккупанты
Стрелять в людей. Так веселей!
Над серым плацем скрипки зарыдали,
В бараках люди, цепенея, ждали.
Опять расстрел! Вгрызалось в души «танго».
О, «танго смерти», «танго смерти»!
Пощады — нет.
Два года — двести тысяч павших.
Под «танго смерти» шёл расстрел.
И музыкантов, порохом пропахших,
Ждал скорбный, как и всех, удел.
Над серым плацем скрипки зарыдали,
В бараках люди, цепенея, ждали.
Опять расстрел! Вгрызалось в души «танго».
О, «танго смерти», «танго смерти»!
Пощады — нет.
Остались сорок оркестрантов,
Играют «танго». Их черёд!
Под громкий смех и говор оккупантов,
Раздевшись, падают на лёд.
Над серым плацем скрипки не рыдали…
Фашистов вышибли и смяли,
Но на Земле фашизм живёт.
И где-то вновь стреляют, как стреляли…
Людская кровь течёт, течёт…
Над всей Землёю скрипки всё рыдают.
Под звёздным небом люди умирают…
Опять расстрел! Терзает души «танго».
О, «танго смерти», «танго смерти»!
Забвенья — нет!

+++++++++++

Яновский лагерь. Смерть царит,
Что никого  не пощадит.
И у людей уже не страх,
А кровь души течет в слезах.
Теперь не веря в благодать.
Уже устали чуда ждать.
Они готовы смерть принять.
Чтоб души их мог Бог забрать.
Ведь жизнь не жизнь. Она как ад:
Боль, унижение и смрад.
И хочется рыдать, кричать...
Но им бессилие: "Молчать"!
В кровавом отблеске закат,
Ружья немецкого раскат,
И вот конца настал черед -
Расстрел их ждет.
А где-то там в цвету луга,
Ромашки, солнце ,облака...
Здесь только смерть. Ее принять,
Но честь и храбрость не отдать.
За нашу Родину, за мир
Готовы все лечь в глубь могил.
И будет помнить нас земля,
Верим, что гибнем мы не зря!
А арестанты под ружьем
Играли музыку с дождем.
Аккорд последний. Час настал,
И музыкант на землю пал.
Второй сраженный на траве,
Шестой, десятый…На одре
У смерти. И момент настал
Звук в воздух литься перестал.
А танго смерти каждый день
Звучит, когда нисходит тень 
Несправедливость и зла,
Свет в человеке душит мгла.
Так будем помнить те года,
Чтоб в нашей жизни никогда
Свет не погас. А дух был их,
Что умерли за нас, живых!

Написал 

Автор этого произведения остался неизвестным. В числе оркестрантов были – профессор Львовской государственной консерватории Штрикс , дирижер оперы Мунт  и другие известные музыканты.

На территории Львовской области был сооружен Яновский лагерь. Стоя сомкнутыми кругом, под вопли и крики истязаемых жертв играли они по несколько часов одну и ту же мелодию – «Танго смерти».

Кто ее написал? Кто-то из заключенных композиторов. Родившись в лагере, она там и осталась вместе с расстрелянными оркестрантами, руководителем оркестра профессором Штриксом и известным львовским дирижером Мунтом. 

 Произошла эта трагедия накануне освобождения Львова частями Красной Армии, когда немцы стали ликвидировать Яновский лагерь. В этот день 40 человек из оркестра выстроили, и круг их окружила плотным кольцом вооруженная охрана лагеря.

Раздалась команда «Музик!» — и дирижер оркестра Мунт, как обычно, взмахнул рукой. И тут же прогремел выстрел – Это первым пал от пули дирижер львовской оперы Мунт. Но звуки «танго» продолжали звучать над бараками.

По приказу коменданта каждый оркестрант выходил в центр круга, клал свой инструмент на землю, раздевался догола, после этого раздавался выстрел, человек падал мертвым. За время действия концлагеря, было казнено около 200 тысяч евреев, поляков, украинцев.  

Фото оркестрантов было одним из обвинительных документов на Нюрнбергском процессе. Во время повешения заключенных оркестру приказывали исполнять танго, во время пыток — фокстрот, а иногда вечером оркестрантов заставляли играть под окнами начальника лагеря по несколько часов подряд.

За фотографию, которая перед вами в свое время уплачена была самая высокая цена — человеческая жизнь. Когда во время обыска ее найдут, фотографа, тайно снявшего из окна второго либо третьего этажа эту сцену, повесят. Под виселицей заставят играть музыкантов, навеки сохраненных объективом его «лейки», а в него cамого, уже мертвого, будут метать и метать ножи.

Любители музыки… Вот они на давней фотобумаге. За оркестрантами. Шестеро группкой за оживленной, мирной вроде беседой. Две фуражки с высокими тульями — офицеры. На одном светлый, с иголочки, френч, руку с зажатыми в ладонь безукоризненными перчатками он заложил за спину. Еще четверо в черных мундирах СС и черных пилотках.

А месть палачей была такой безумной потому, что смельчак отважился зафиксировать на пленке кое-что пострашнее, чем просто оркестр за игрой, — то, что они предпочли бы навсегда спрятать от мира. Да, тот оркестр и впрямь дьявольская выдумка: и дирижер, и скрипачи, и барабанщик, любой без исключения — узники и только узники. А играть их оркестр принуждали во время смертных казней и экзекуций…

Оркестр заключенных Яновского концлагеря

На фото запечатлён момент расстрела узников Яновского лагеря

Ворота Яновского лагеря

Восьми тактов забытой музыки было достаточно, чтобы перезарядить парабеллум.

В 1982 году Игорь Малишевский вместе с испанским режиссёром Арнальдо Фернандесом создал документальный фильм «Восемь тактов забытой музыки», в котором сделал достоянием гласности историю лагерного оркестра. В Кракове на международном кинофестивале этот фильм получил почетный приз «Бронзовый дракон» за лучший киносценарий.

Бараки. Плац. И музыканты.
Яновский лагерь. Смерть людей.
Под музыку велели оккупанты
Стрелять в людей. Так веселей!

Над серым плацем скрипки зарыдали,
В бараках люди, цепенея, ждали.
Опять расстрел! Вгрызалось в души «танго».
О, «танго смерти», «танго смерти»!

Пощады — нет.
Два года — двести тысяч павших.
Под «танго смерти» шёл расстрел.
И музыкантов, порохом пропахших,
Ждал скорбный, как и всех, удел.

Над серым плацем скрипки зарыдали,
В бараках люди, цепенея, ждали.
Опять расстрел! Вгрызалось в души «танго».
О, «танго смерти», «танго смерти»!

Пощады — нет.
Остались сорок оркестрантов,
Играют «танго». Их черёд!
Под громкий смех и говор оккупантов,
Раздевшись, падают на лёд.

Над серым плацем скрипки не рыдали…
Фашистов вышибли и смяли,
Но на Земле фашизм живёт.
И где-то вновь стреляют, как стреляли…
Людская кровь течёт, течёт…

Над всей Землёю скрипки всё рыдают.
Под звёздным небом люди умирают…
Опять расстрел! Терзает души «танго».
О, «танго смерти», «танго смерти»!
Забвенья — нет!

+++++++++++++

Яновский лагерь. Смерть царит,
Что никого  не пощадит.
И у людей уже не страх,
А кровь души течет в слезах.
Теперь не веря в благодать.
Уже устали чуда ждать.
Они готовы смерть принять.
Чтоб души их мог Бог забрать.
Ведь жизнь не жизнь. Она как ад:
Боль, унижение и смрад.
И хочется рыдать, кричать...
Но им бессилие: "Молчать"!
В кровавом отблеске закат,
Ружья немецкого раскат,
И вот конца настал черед -
Расстрел их ждет.

А где-то там в цвету луга,
Ромашки, солнце ,облака...
Здесь только смерть. Ее принять,
Но честь и храбрость не отдать.
За нашу Родину, за мир
Готовы все лечь в глубь могил.
И будет помнить нас земля,
Верим, что гибнем мы не зря!

А арестанты под ружьем
Играли музыку с дождем.
Аккорд последний. Час настал,
И музыкант на землю пал.
Второй сраженный на траве,
Шестой, десятый…На одре
У смерти. И момент настал
Звук в воздух литься перестал.

А танго смерти каждый день
Звучит, когда нисходит тень 
Несправедливость и зла,
Свет в человеке душит мгла.

Так будем помнить те года,
Чтоб в нашей жизни никогда
Свет не погас. А дух был их,
Что умерли за нас, живых!

Нельзя забыть!!!!!!!!!!!!!!! Надо передать детям и внукам!!!!!!!!!
ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ!