http://lib.ru/EKZUPERY/citadel.txt
Антуан де Сент-Экзюпери. Цитадель

..............................................
И я понял: человек -- та же крепость. Вот он ломает стены, мечтая
вырваться на свободу, но звезды смотрят на беспомощные руины. Что обрел
разрушитель, кроме тоски -- обитательницы развалин? Так пусть смыслом
человеческой жизни станет сухая лоза, которую нужно сжечь, овцы, которых
нужно остричь. Смысл жизни похож на новый колодец, он углубляется каждый
день. Взгляд, перебегающий с одного на другое, теряет из вида Господа. И не
та, что изменяла, откликаясь на посулы ночи, -- о Боге ведает та, что
смиренно копила себя, не видя ничего, кроме прялки.
Крепость моя, я построю тебя в человеческом сердце.
Да, на все есть время -- время выбирать, что будешь сеять, но после
того, как сделал выбор, приходит время растить урожай и радоваться ему. Есть
время для творчества, а потом для творения. Огненные молнии вспарывают на
небе запруды, а потом наступает время для водоемов, собравших небесные воды.
Есть время и для завоеваний, и для спокойствия царств... Но я служу Господу
и поэтому предпочитаю вечность.


.........................................
И вот что я еще понял: ошибается обыватель, веря в незыблемость покоя,
защищенного стенами дома, -- любой из домов в опасности. Храм, построенный
на вершине горы, обдувает северный ветер, унося песчинку за песчинкой, и вот
он уже похож на изношенный форштевень и идет ко дну. Храм в пустыне осаждают
пески и мало-помалу возьмут над ним верх. Рано или поздно ты увидишь
пустынную гладь, сомкнувшуюся над остатками твоих построек. Все, что
строишь, -- в опасности.

...........................................
Я знаю, что любая любовь -- благо. Любовь к свободе и любовь к
дисциплине. Любовь к достатку ради детей и любовь к нищете и жертвенности.
Любовь к науке, которая все исследует, и любовь к вере, которая укрепляет
слепотой. Любовь к иерархии, которая обожествляет, и любовь к равенству,
которая делит все на всех. К досугу, позволяющему созерцать, и к работе, не
оставляющей досуга. К духовности, бичующей плоть и возвышающей человека, и к
жалости, пеленающей израненную плоть. Любовь к созидаемому будущему и любовь
к прошлому, нуждающемуся в спасении. Любовь к войне, сеющей семена, и любовь
к миру, собирающему жатву.
Я знаю: противостоят друг другу только слова, а человек, поднимаясь
ступенька за ступенькой вверх, видит все по-иному, и нет для него никаких
противоречий.

................................................
Плохо, если сердце возобладало над душой.
Плохо, если чувство возобладало над духом.....
Тишина -- единственный простор,
где дух расправляет крылья.

.............................................
Их я сравнил с
крышками пустых коробок, но когда-то они были масками, а под маской и впрямь
таились упрямство, коварство и поэзия строптивых капризниц. Я люблю
выявляющих себя в противостоянии, люблю замкнутых и молчаливых, укрепляющих свою твердость, тех, кто сжимает зубы под пыткой, кто выдерживает пытку любви. Тех, кто несправедливо предпочитает вообще не любить. Вас, уподобляющих себя грозным башням, которые невозможно взять приступом...
Ненавижу податливость. Нет человека, если он не противостоит. Нет
противостояния в муравейнике, нет в нем и Бога, нет образа и подобия Божия.
Податливый человек -- человек, в котором нет всхожести.

..........................................
человек без стержня, без внутренней формы -- ничто. Если
он слился с толпой, послушен ей, живет по ее законам, он никогда не
пожертвует собой, не воспротивится соблазну, не смирится со смертью......
А те, кого принято называть свободными, кто решает все по-своему и
всегда одинок от неумения слушать и слушаться, лишаются попутного ветра в
парусах. Их вечное несогласие -- бестолковый каприз, не более..........
Больше всех я ненавижу отказавшихся быть. Они сродни шакалам, но
думают, что свободны, потому что свободно меняют мнения и предают (откуда им
знать о предательстве? Они сами себе судьи). Им свободно лукавить,
передергивать, оговаривать; и, если они голодны, свободно переметнутся ко
мне, стоит мне указать им на кормушку.

........................................................
Всякое восхождение мучительно. Перерождение болезненно. Не измучившись,
мне не услышать музыки. Страдания, усилия помогают музыке зазвучать. Я не
верю в тех, кто наслаждается чужим медом. Не верю, что одаришь детей
благодатным хмелем любви, послушав с ними концерт, прочитав стихи,
поговорив. Да, конечно, в человеке заложена способность любить, но заложена
и способность страдать. И скучать. И погружаться в безнадежную тоску, сродни
осенним дождям. Ведь и умеющим наслаждаться поэзией стихи не всегда в
радость, иначе бы они никогда не грустили, они бы читали стихи и ликовали.
Все человечество читало бы стихи и ликовало, и больше ему ничего не было бы
нужно. Но в радость человеку только то, над чем он хорошенько потрудился, --
так уж он устроен. ...............
Любовь -- то же восхождение. Не думай, что достаточно знать о любви,
чтобы ее узнать. Обманывается тот, кто, блуждая по жизни, мечтает сдаться в
плен; краткие вспышки страсти научили его любить волнение сердца, он ищет
великую страсть, которая зажжет его на всю жизнь. Но скуден его дух, мал
пригорок, на который он взбирается, жалка победа, так откуда взяться великой
страсти?

...........................................
Умей отличать соглашательство от любви. Тот, кто смотрит мне в рот,
ожидая, когда я заговорю, мне не нужен. Я иду и ищу в людях свет, подобный
моему. Петь хором -- одно. Придумать песню -- другое. Кто тебе в помощь,
когда ты творишь?

.....................................
Все, что уже не живется, превращается в подделку. Поддельна и слава
прошлого. И наше восхищение давними победителями.
Нет подлинности и в новостях, потому что завтра от них ничего не
останется.
Научитесь видеть внутренний стержень -- наполнитель всегда подделка.
Я выявлю тебя в тебе, как пространный пейзаж, туманная пелена над
которым мало-помалу рассеивается, -- из близи тебя не увидишь. Так выявляет
истину ваятель.

.......................................
Я знаю: нам не о чем жалеть, и это величайшее из утешений. Ни о чем не
стоит жалеть и ни от чего не нужно отказываться.............
Сожалеть о полученных ранах -- все равно что сожалеть о том, что
родился на свет или родился не в то время. Прошлое -- это то, что сплело
твое настоящее. С ним уже ничего не поделать. Прими его и не двигай в нем
горы. Их все равно не сдвинуть с места.

..........................................
Главное -- идти. Дорога не кончается, а цель -- всегда обман зрения
странника: он поднялся на вершину, но ему уже видится другая; достигнутая
цель перестает ощущаться целью. Но ты не сдвинешься с места, если не примешь
того, что существует вокруг тебя. Пусть для того, что бы вечно уходить от существующего. Я не верю в отдых.............
Ты ищешь смысла в жизни; но единственный ее смысл в том, чтобы ты наконец сбылся, а совсем не в ничтожном покое, позволившем позабыть о противоречиях. Если что-то сопротивляется тебе и причиняет боль, не утешай, пусть растет -- значит, ты пускаешь корни, ты выбираешься из кокона. Благословенны муки, рождающие тебя, нет подлинности,
нет истины, которые явились бы как очевидность. А то расхожее решение, что
тебе обычно предлагается, -- удобная сделка, снотворное при бессоннице.
Я презираю тех, кто валяет дурака, лишь бы позабыть о сложностях, кто
ради спокойной жизни душит порывы сердца и тупеет. Запомни: неразрешимая
проблема, непримиримое противоречие вынуждают тебя превозмочь себя, а
значит, вырасти -- иначе с ними не справишься. Искривляя корни, ты
пробиваешь безликую каменистую землю, и питаешься ею, и творишь во славу
Божию кедр. Истинна слава лишь того храма, который вытерпел износ не от
одного десятка поколений. ....................
Не снисходи до общепринятых мнений. Люди сосредоточат тебя на тебе
самом и помешают расти. Они привыкли считать заблуждением все, что
противоположно их истине, твои метания и противоречия для них легки и
разрешимы, и, как плод заблуждения, они отбросят семя твоего будущего роста.
Они хотят, чтобы ты обобрал сам себя, стал потребителем, довольствовался
готовым и делал вид, будто сбылся.

....................................................
Кого ты называешь своим истинным другом? Если того, кому
доверяешь без опаски деньги, значит, дружба для тебя -- честность слуги.
Если того, к кому обращаешься за помощью и получаешь ее, значит, Дружба для
тебя -- выгода, которую можно извлечь. Если того, кто в нужный момент
встанет на твою защиту, значит, дружба -- долг чести. Но я презираю
арифметику и называю другом того, кого вижу внутри каждого из нас, он может
спать в глубинах естества, но при моем приближении проснется, узнает и
улыбнется мне, хотя, возможно, завтра этот человек предаст меня.
А ты зовешь в друзья только тех, кто выпьет вместо тебя цикуту. На
такую будущность и впрямь немного охотников.

....................................................
Не экономь на душе. Не наготовить припасов там, где должно трудиться
сердце. Отдать -- значит перебросить мост через бездну своего одиночества.
Отдавая, не старайся узнать кому. К тебе и так придут и скажут: "Он не
стоит такого подарка". Как будто ты открыл лавочку и вознамерился торговать.....
Но если ты ждешь благодарности, ты низок, ты лакей больше, чем
все лакеи, вместе взятые, ведь за твое внимание не расплатиться и вырванным
из груди куском мяса.

..............................................
Никогда не слушайся тех, кто, желая тебе помочь, советует отбросить
хоть одно из твоих исканий. Ты угадаешь свое призвание по той неотвязности,
с какой оно тебе сопутствует. Предать его -- значит покалечить себя, но
знай: твоя правда будет обозначаться очень медленно, ее не сведешь к
внезапно найденной формуле, она будет вырастать, как дерево, и работать на
нее будет только время. А ты? Тебе надо сбыться подняться вверх по крутому
склону. Рожденная дробным миром целостность, которую ты обретешь, будет не
разгадкой ребуса, а преодолением противоречий и исцелением кровоточащих ран.
Обретая эту целостность, ты ощутишь и ее могущество. Вот почему я так
настаиваю, чтобы ты почитал тишину и неспешность -- богов, о которых успели
позабыть.

...............................................
Сколько времени уходит на похороны! Сколько сил тратится на копание
могилы! А они пригодились бы на пахоту, на жатву... Я запрещаю сжигать
покойников. Мы ничего не выиграем, если станем меньше чтить мертвых.
Кладбище -- лучшая память об ушедших, медленно идут люди между могил,
отыскивая своих близких, усопший для них -- корень в земле, сама земля.

..............................................
Ошеломило меня и еще одно открытие -- счастье ровно ничего не значит
для человека, равно как и корысть. Единственное, в чем он всерьез
заинтересован, -- это в том, чтобы неустанно жить. Если он богач --
обогащаться, если моряк -- плавать на корабле, если грабитель -- сторожить в
засаде при свете звезд. Но если счастье -- это беззаботность и безопасность,
то я видел не однажды, как легко от него отказывались.

..................................................
И она начала танцевать.
Необычаен был ее танец, но я и не ждал иного, ибо она хранила в себе
большее, чем она сама.
Ты смотрел на реку с вершины горы? Вот ей встретилась скала, не в силах
перепрыгнуть через нее, река ее огибает, извивается по равнине, следуя
понижениям почвы, медлит в излучинах, потому что мал перепад и ослабла сила,
влекущая ее к морю. Вот задремала, разлившись озером, и вновь торопливо
устремилась вперед, разрезав равнину, будто клинок.
И танцовщица считалась с силовыми линиями, и это мне больше всего
понравилось, она останавливалась здесь, вольно летела там. Только что
улыбалась, а теперь с трудом сохраняет улыбку, будто язычок пламени перед
налетевшим ветром, то скользит с легкостью, будто по невидимому склону, и
вдруг замедлила шаг, словно через силу карабкаясь вверх. Мне понравилось, с
какой внезапностью она замерла, будто перед стеной. И как радовалась
преодолению. И то, что смерть оборвала ее танец. Мне понравилось, что она
торила собственный путь среди гор и равнин, а они ей противились, что были в
ней помыслы благие и грешные. Что вглядывалась она в дозволенное и
недозволенное. Что она сопротивлялась, соглашалась, отказывалась. Мне не
понравилось бы, если бы она, плавно кружась, текла во все стороны, словно
желе. Мне нужен стержень и крепкий ствол живого дерева, оно не свободно,
занимаемое им пространство предопределено особенностями семечка.
Танец -- судьба, танец -- жизненный путь. Я хочу понять, каков ты и к
чему стремишься, только на такие танцы я смотрю с интересом. Поток преградил
тебе путь, тебе нужно на другую сторону, ты танцуешь перед потоком. Ты
догоняешь любимую, соперник встал на дороге, и опять ты танцуешь. Танцуют
клинки, если ты решил его убить. Танцуют паруса, если задумал опередить его
и причалить раньше в том порту, куда он направился, -- паруса танцуют, ловя
невидимые повороты ветра.
Для танца необходим противник, но какой противник удостоит тебя танцем
клинка, если ты -- пустое место?

................................................
Так вот, наступили времена, когда свободно стало не лучшему в человеке,
а худшему -- тому, чему потворствует толпа, а человеческое стало таять и
таять. Но толпа не свободна, она никуда не стремится, в ней есть только
тяжесть, и эта тяжесть придавливает ее к земле. Толпа называет свободой
свободу гнить и справедливостью -- свое гниение.
Так вот, наступили времена, когда слово "свобода", которое звенело
когда-то призывно, словно военный рожок, сникло, полиняло, и люди стыдливо
мечтают о новом звонком рожке, который разбудит их на заре и позовет
строить.

..................................................
Я осуждаю в тебе тщеславие, но не гордость. Если ты танцуешь, то для
чего тебе принижать и хулить себя, равняясь на дурного танцора? Гордость --
это любовь к совершенному танцу.
Любовь к танцу -- это совсем не любовь к себе, танцору. Ты набираешься
смысла, танцуя изо дня в день, но то, что ты стал танцором, ничего, совсем
ничего тебе не прибавило. Твое дело танцевать, пока жив, -- сбываются только
в смерти. Тщеславица исполняется довольства и останавливается посреди
дороги; залюбовавшись собой, она замерла, обожая себя. От тебя ей нужны
только овации. Мы презираем только самодовольство, мы -- вечные номады на
пути к Господу, ничто в нас самих нас не насытит.
Тщеславица остановила сама себя, решив, что сбылась раньше часа смерти.
Ей больше нечего получить, нечего отдать, она -- труп.

...................................................
Мне не нужен порядок, царящий в муравейнике. Я могу навести порядок с
помощью палачей и тюрем, но человек, взращенный в муравейнике, будет
муравьем. Я не вижу смысла оберегать особь, если она не копит опыт и не
передает наследства. Конечно, сосуд необходим, но драгоценен в нем душистый
бальзам.
Не хочу я и всеобщего примирения. Примирить -- значит удовольствоваться
теплой бурдой, где ледяной оранжад смешался с кипящим кофе. Я хочу сберечь
особый аромат каждого. Ибо желания каждого достойны, истины истинны. Я
должен создать такую картину мира, где каждому отыщется место.

...................................................
Но я знаю, неизменной бывает только одолевающая тебя скука. Она --
свидетельство немощи твоей души, что не в силах разглядеть за дробной
вещностью -- картину. Так скучает, глядя на деревянные фигурки, не знающий,
что такое шахматы. Ему невдомек, сколько они таят в себе. Но если изредка за
твою преданность кокону тебя, дозорного, поэта, верующего, влюбленного или
путешественника, вознаградят озарением, не жалуйся, что не видишь постоянно
того, что так высоко вознесло тебя. Ибо озарение бывает столь пламенным, что
может сжечь зрящего. И праздник не может длиться все дни подряд.