ТИГР
Тигр, Тигр, жгучий страх,
Ты горишь в ночных лесах.
Чей бессмертный взор, любя,
Создал страшного тебя?

В небесах иль средь зыбей
Вспыхнул блеск твоих очей?
Как дерзал он так парить?
Кто посмел огонь схватить?

Кто скрутил и для чего
Нервы сердца твоего?
Чьею страшною рукой
Ты был выкован – такой?

Чей был молот, цепи чьи,
Чтоб скрепить мечты твои?
Кто взметнул твой быстрый взмах,
Ухватил смертельный страх?

В тот великий час, когда
Воззвала к звезде звезда,
В час, как небо все зажглось
Влажным блеском звездных слез, –

Он, создание любя,
Улыбнулся ль на тебя?
Тот же ль он тебя создал,
Кто рожденье агнцу дал?

Самая приятная фраза, которую можно услышать в электричке "Москва-Петушки" - "Осторожно, двери закрываются. Следующая станция - Железнодорожная".

кто-то пялился в магазине на сигареты, а кто-то купил Dunhill в киоске. и этому кому-то надо избавится от них за неделю....

Необходимость породила «Studio 54». Красота и известность приносят деньги. Деньги приумножают достаток. Достаток благоприятствует снисходительности. Снисходительность требует защиты. Защита ограничивает и отдаляет. Ограниченность и отдаленность наводят тоску. Тоска подталкивает к экспериментированию. В результате экспериментирования получается многообразие. Многообразие дает красоту. Красота необходима.

взяла с http://sgustok.org/text/

принимая капли:
-дерьмо да еще и горячее...

блин, надевала ведь шорты, как я оказалась в юбке?

разговор мамы с дочкой:
-интересно, где же делали эти сапоги...
- .... Беларусь, город Украина.
-....
-ну, есть же город москва где-то в америке, почему бы не быть украине городом.
-катя, украина - это страна!
-ну, москва тоже область!

за что меня можно любить?

понимаете... это так трудно иногда, просто встать и уйти, оставить ее одну, одинокую и похолодевшую, высвободиться из ее объятий. Это тяжело порой, что даешь слабину и остаешься с ней. и это такое прекрасное чувство... и хочется, чтобы этот миг продолжался бесконечно. как это сладко - зарыться глубоко в ее складки, чувствовать запах кондиционера для белья, тяжесть одеяла сверху... О, моя кровать, я могу долго петь дифирамбы в твою честь, великая искусительница современного человека! ты - дьявол в ткани!! иногда мечтаю о тебе, среди белого дня представляю себя на тебе и истома сводит тело!!! как жаль, что днем мы так редко видимся с тобой)))

Рубенсу как-то попал в руки старый альбом фотографий американского президента Джона Кеннеди: одни цветные фотографии, было их по меньшей мере штук пятьдесят, и на всех (на всех без исключения!) президент смеялся. Не улыбался, а именно смеялся! У него был открыт рот и обнажены зубы. В этом не было ничего необычного, таковы сейчас фотографии, но, пожалуй, то, что Кеннеди смеялся на всех фотографиях, что ни на одной из них у него не был закрыт рот, Рубенса поразило. Несколькими днями позже он оказался во Флоренции. Он стоял перед «Давидом» Микеланджело и представлял себе, что это мраморное лицо смеется, как Кеннеди. Давид, этот образец мужской красоты, сразу превратился в дебила! С тех пор он часто домысливал у фигур на знаменитых полотнах смеющийся рот; это был любопытный эксперимент: гримаса смеха способна была уничтожить любую картину! Представьте себе, как едва приметная улыбка Моны Лизы превращается в смех, обнажающий ее зубы и десны!

Притом что он нигде не провел столько времени, как в галереях, ему пришлось ждать фотографии Кеннеди, чтобы осознать эту простую вещь: великие живописцы и скульпторы от античности до Рафаэля, а то, пожалуй, и до Энгра избегали изображать смех и даже улыбку. Конечно, лица этрусских скульптур улыбаются все, но эта улыбка являет собой не мимическую реакцию на моментальную ситуацию, а постоянное состояние лица, выражающее вечное блаженство. Для античного скульптора и для живописца позднейших времен красивое лицо мыслилось лишь в своей неподвижности.

Лица утрачивали свою неподвижность, рот открывался лишь тогда, когда живописец хотел постигнуть зло. Или зло скорби: лица женщин, склоненных над телом Иисусовым; открытые уста матери на картине Пуссена «Избиение младенцев». Или зло порока: картина Гольбейна «Адам и Ева». У Евы опухшее лицо, полуоткрытый рот и видны зубы, которые только что надкусили яблоко. Адам рядом с ней — еще человек перед грехом: он красив, на лице его спокойствие, рот закрыт. На картине Корреджо «Аллегория порока» все улыбаются! Живописец, изображая порок, должен был нарушить невинное спокойствие лица, растянуть рот, деформировать черты улыбкой. На этой картине смеется единственное лицо: ребенок! Но это не смех счастья, каким его изображают дети на фоторекламах пеленок или шоколада! Этот ребенок смеется, потому что он развращен!

Только у голландцев смех становится невинным: «Шут» Франса Хальса или его «Цыганка». Голландские живописцы жанровых картин — первые фотографы. Лица, которые они пишут, находятся за пределами уродства или красоты. Проходя по залу голландцев, Рубенс думал о лютнистке и говорил себе: лютнистка — не модель для Хальса; лютнистка — модель художников, искавших красоту в недвижной поверхности черт. Тут вдруг какие-то посетители чуть было не сбили его с ног; все музеи были переполнены толпами зевак, как некогда зоологические сады; туристы, алчущие аттракционов, рассматривали картины, словно это были хищники в клетках. Живопись, размышлял Рубенс, чувствует себя неуютно в этом столетии, так же как неуютно чувствует себя и лютнистка; лютнистка принадлежит давно ушедшему миру, в котором красота не смеялась.

Но как объяснить, что великие живописцы исключили смех из царства красоты? Рубенс говорит себе: несомненно, лицо красиво потому, что в нем явственно присутствует мысль, тогда как в минуту смеха человек не мыслит. Но так ли это? Не является ли смех отблеском мысли, которая как раз постигла комическое? Нет, говорит себе Рубенс: в ту секунду, когда человек постигает комическое, он не смеется; смех следует лишь затем как телесная реакция, как судорога, в которой мысль уже не присутствует вовсе. Смех — судорога лица, а в судороге человек не владеет собой, им владеет нечто, что не является ни волей, ни разумом. И в этом причина, по которой античный скульптор не изображал смеха. Человек, который не владеет собой (человек вне разума, вне воли), не мог считаться красивым.

Если же наша эпоха вопреки духу великих живописцев сделала смех привилегированным выражением человеческого лица, то, стало быть, отсутствие воли и разума стало идеальным состоянием человека. Можно было бы возразить, что судорога, какую демонстрируют нам фотопортреты, притворна и, следовательно, вызвана разумом и волей: Кеннеди, смеющийся перед объективом, не реагирует на комическую ситуацию, а весьма осознанно открывает рот и обнажает зубы. Но это лишь доказательство того, что судорога смеха (состояние вне разума и вне воли) была возведена современниками в идеальный образ, за которым они решили скрыться.

Рубенс думает: смех — самое демократическое выражение лица; своими неподвижными чертами мы отличаемся друг от друга, но в судороге мы все одинаковы.

Бюст смеющегося Юлия Цезаря немыслим. Но американские президенты отходят в вечность, скрываясь за демократической судорогой смеха.
Кундера.

Они перестали иметь вес, что-то означать или иметь какую-то силу. теперь это заряд положительной, отрицательной или нейтральной энергии. иногда не надо вслушиваться в них, они лишь засоряют "эфир". иногда они имеют вес, когда голос подводит и дрожит. они обретают смысл, когда идут из груди. они бывают бессвязны, но понятны сердцем и душой.
сердце... оно представитель тела, материального осязания.
душа... она непонятная материя, которая делает тебя живым, она бездна, на ступенях которой ты стоишь, выше или ниже. чем ниже ты, тем сильнее твоя связь с космосом. тебя не возносит на небо - тебя засасывает к нее. в этот хаос. Вселенная тоже была раньше хаосом, но прошел переходный возраст и она стала Порядком. но она вновь станет Хаосом. также и мы.
через бездну шли первые слова, они имели силу, но у них не было смысла в современном понимании, теперь они энергия, порядок. слова, нет, звуки, идут из бездны души, когда перестает иметь власть материя порядка. маленькие щупальца хаоса, я иду к вам. в жизнь, не наполненную словами...

В колонках играет - Florence And The Machine - My Boy Builds Coffins
Мой мальчик мастерит гробы с помощью молотков и гвоздей.
Он не строит корабли, он не имеет отношения к парусам.
Он не изготовляет столы, платья или стулья,
Он не может вырезать свисток, потому что он просто равнодушен к этому.

Мой мальчик мастерит гробы для богачей и бедняков.
Короли и королевы стучали в его дверь.
Нищие и лжецы, цыгане и воры -
Они все сталкивались с тем, что он так стремится угодить.

Мой мальчик мастерит гробы, он изготовляет их дни напролёт,
Но это не просто ради работы и не ради развлечения.
Он сделал один для себя
И для меня один,
А на днях создаст один и для тебя...

Мой мальчик мастерит гробы в любые времена.
Некоторые уверяют, что это благословение, а некоторые – что проклятие.
Он работает над ними независимо от погоды,
Каждый из них уникален, нет даже двух одинаковых.

Мой мальчик мастерит гробы, и я думаю - какая жалость,
Что когда каждый из них закончен, он не может увидеть их снова.
Он изготавливает каждый с любовью и заботой,
Потом его забрасывают в землю и это просто несправедливо.

Мой мальчик мастерит гробы, он изготовляет их дни напролёт,
Но это не просто ради работы и не ради развлечения.
Он сделал один для себя
И для меня один,
А на днях создаст один и для тебя...

мой нос - отец одиночка с двумя дочерьми-близняшками- ноздрями. у него две любовницы - левый глаз и правый глаз. их свидания обычно происходят у него, когда дети в школе. их мать, лоб, ушла от мужа, носа, к волосам, но у нее есть два любовника, мужья глаз - брови. у дочек-ноздрей есть парень, который встречается с ними одновременно, его зовут верхняя губа. нижняя губа его сестра, она постоянно лиж
показать полностью..мой нос - отец одиночка с двумя дочерьми-близняшками- ноздрями. у него две любовницы - левый глаз и правый глаз. их свидания обычно происходят у него, когда дети в школе. их мать, лоб, ушла от мужа, носа, к волосам, но у нее есть два любовника, мужья глаз - брови. у дочек-ноздрей есть парень, который встречается с ними одновременно, его зовут верхняя губа. нижняя губа его сестра, она постоянно лижется с другом - языком, но язык - бисексуал, поэтому он иногда пристает к верхней губе. когда нижняя губа застает их вместе, они идет жаловаться к подбородку. подбородок живет с двумя тетями- щеками, у них есть соседи - уши, они спят с волосами.
вопрос: какой лучше психологический диспансер выбрать?

http://www.thanuka.com/index.php

Читать далее...

Флориан Николь (Florian Nicolle) - интересный французский молодой художник, иллюстратор и графический дизайнер, работающий под псевдонимом Neo и проживающий в Кане. Он смешивает классический эскиз, картину или акварель с новыми цифровыми средствами вроде фотошопа. Получаются красивые иллюстрации в уникальном графическом стиле.

Читать далее...

Хочу иметь за своей спиной человека, который возьмет на себя ответственность рассказать мне что правильно, а что нет. Разложит по полочкам мои поступки, скажет хорошо или плохо.
Правильно ли было повышать голос, защищая свою позицию, имела ли я право эгоистично не замечать очередную истерику подруги....
Я во многом черства, эгоистична и высокомерна. Но не могу рассказать об этом друзьям, так как боюсь этим поступком подтвердить эти черты. Боюсь показаться слабой, потому что выживает сильнейший, не потому что съест слабого, а потому что нытики всегда остаются одни. Один в поле не воин.
Боюсь провалов, боюсь жизни в страхе. Смешно.... Я не боюсь быть смешной, ведь смех продлевает жизнь, но я боюсь жалкой, а именно такой себе кажусь.
Ногтями царапаю свое лицо, чтобы оно соответствовало душе и ненавижу себя еще больше.
Не могу быть той, кем хочу быть, потому что не хватает ума, мешает перегородка из тумана, оставшаяся со времен школы, где каждый день был днем сурка. Я разучилась выражать свои мысли через речь и поступки.
Хочу, чтобы кто-нибудь мне помог...

Это похоже на нытье, но мне все равно...

http://www.charmaineolivia.com/

http://goncharden.deviantart.com/

Бразильский иллюстратор. Его работы наполнены позитивом)))

Пробираясь до калитки...

Год издания: 1969 г.
Перевод С. Я. Маршака
Издатель: Художественная литература
OCR: Бычков М.Н.


Пробираясь до калитки
Полем вдоль межи,
Дженни вымокла до нитки
Вечером во ржи.

Очень холодно девчонке,
Бьет девчонку дрожь:
Замочила все юбчонки,
Идя через рожь.

Если кто-то звал кого-то
Сквозь густую рожь
И кого-то обнял кто-то,
Что с него возьмешь?

И какая нам забота,
Если у межи
Целовался с кем-то кто-то
Вечером во ржи!..

МОЛИТВА СВЯТОШИ ВИЛЛИ
О ты, не знающий преград!
Ты шлешь своих любезных чад -
В рай одного, а десять в ад,
Отнюдь не глядя
На то, кто прав, кто виноват,
А славы ради.

Ты столько душ во тьме оставил.
Меня же, грешного, избавил,
Чтоб я твою премудрость славил
И мощь твою.
Ты маяком меня поставил
В родном краю.

Щедрот подобных ожидать я
Не мог, как и мои собратья.
Мы все отмечены печатью
Шесть тысяч лет -
С тех пор как заслужил проклятье
Наш грешный дед.

Я твоего достоин гнева
Со дня, когда покинул чрево.
Ты мог послать меня налево -
В кромешный ад,
Где нет из огненного зева
Пути назад.

Но милосердию нет меры.
Я избежал огня и серы
И стал столпом, защитой веры,
Караю грех
И благочестия примером
Служу для всех.

Изобличаю я сурово
Ругателя и сквернослова,
И потребителя хмельного,
И молодежь,
Что в праздник в пляс пойти готова,
Подняв галдеж.

Но умоляю провиденье
Простить мои мне прегрешенья.
Подчас мне бесы вожделенья
Терзают плоть.
Ведь нас из праха в день творенья
Создал господь!

Вчера я вышел на дорогу
И встретил Мэгги-недотрогу.
Клянусь всевидящему богу,
Обет приму,
Что на нее я больше ногу
Не подниму!

Еще я должен повиниться,
Что в постный день я у девицы,
У этой Лиззи смуглолицей,
Гостил тайком.
Но я в тот день, как говорится,
Был под хмельком.

Но, может, страсти плоти бренной
Во мне бушуют неизменно,
Чтоб не мечтал я дерзновенно
Жить без грехов.
О, если так, я их смиренно
Терпеть готов!

Храни рабов твоих, о боже,
Но покарай как можно строже
Того из буйной молодежи,
Кто без конца
Дает нам клички, строит рожи,
Забыв творца.

К таким причислить многих можно.
Вот Гамильтон - шутник безбожный.
Пристрастен он к игре картежной,
Но всем так мил,
Что много душ на путь свой ложный
Он совратил.

Когда ж пытались понемножку
Мы указать ему дорожку,
Над нами он смеялся в лежку
С толпой друзей, -
Господь, сгнои его картошку
И сельдерей!

Еще казни, о царь небесный,
Пресвитеров из церкви местной.
(Их имена тебе известны.)
Рассыпь во прах
Тех, кто судил о нас нелестно
В своих речах!

Вот Эйкен. Он - речистый малый.
Ты и начни с него, пожалуй.
Он так рабов твоих, бывало,
Нещадно бьет,
Что в жар и в холод нас бросало,
Вгоняло в пот.

Для нас же - чад твоих смиренных -
Ты не жалей своих бесценных
Даров - и тленных и нетленных,
Нас не покинь,
А после смерти в сонм блаженных
Прими. Аминь!



НАДГРОБНОЕ СЛОВО ЕМУ ЖЕ



Святого Вилли жалкий прах
Покоится в могиле.
Но дух его не в небесах.
Пошел налево Вилли.

Постойте! Мы его нашли
Между землей и адом.
Его лицо черней земли.
Но кто идет с ним рядом?

А, понимаю, - это черт
С девятихвостой плеткой.
- Не согласитесь ли, милорд,
На разговор короткий?

Я знаю, жалость вам чужда.
В аду свои законы.
Нет снисхожденья у суда,
И минул день прощеный...

Но для чего тащить во мрак
Вам эту жертву смерти?
Покойник был такой дурак,
Что засмеют вас черти!
Я покидаю край родимый.

ХУДОЖНИКУ



Прими мой дружеский совет:
Писать тебе не надо
Небесных ангелов портрет,
Рисуй владыку ада!

Тебе известней адский лорд,
Чем ангел белокурый.
Куда живее выйдет черт,
Написанный с натуры!

http://lib.ru/POEZIQ/burns.txt