...И третий день из неба дождь
Всё падал, падал на могилы;
И в долгую глухую ночь
Волчицы две на небо выли.
Вблизи от стен монастыря
Лежали свежих два холма.
Один монах, а с ним змея
К могилам вместе приходили.
И говорил монах змее:
"Ты можешь вовсе мне не верить,
Надавно братья на заре
Пред тем как озимые сеять
Что б воли Бога испросить
Пошли на дальние поля.
И надо же такому быть, -
В полях лежали трупа два.
Один - молоденькой девчушки,
А рядом труп лежал мужской,
При этом тут же две волчицы
Сидели рядом. Жуткий вой
Вливал безумную потерю -
Потерю всех, всего и вся,
Такую, что сказать не смею,
В сердца людей монастыря.
Вспугнув волчиц и подойдя,
Монахи вовсе обомлели, -
На тех местах, где у людей сердца -
Зияли дыры и бездымно тлели.
А трупы, взявшись за руки,
В обугленной земле лежали.
И их застывшие глаза
Невидимое что-то в небе ждали.
Монахи долго не могли
Прийти в себя от этого виденья.
С тех пор у нас идут дожди...
А недалече, в поселеньи
Детишки, на лугу играя,
Нашли четыре голубых крыла,
И с криками: "Крыла из рая!"
Гурьба в деревню крылья принесла.
В деревне жители прослышав
Про трупы свежие в полях,
Понятно дело в попыхах,
Пытались крылья сжечь... В углях
От дров оставшихся лежали
Четыре голубых крыла,
А жители во круг стояли,
И жуткий возглас: "Сатана!"
Смешавшись с волчим воем,
Долго оглашал округу.
Был послан вестник, и монахи роем
Стояли после у костра по кругу,
Святой водой крапя остервенело
Четыре голубых крыла,
Что пламя выжечь не сумело.
И молитва ввысь мольбу неся,
Была замешена на волчем вое, -
Волчицы выли скорбь неся.
Но те крыла по чьей-то воле
В углях лежали всё снеся.
Испуг остался. Появилась злоба
К небесно-голубым крылам,
И к трупам, похороненным без гроба,
И к этим свежим двум холмам,
В которые по трупу сбросив,
Поверх накинув два крыла;
И только шум далёких сосен,
И вой волчиц, да вниз летящая земля
Была им песней погребальной. Кроме
Звуков этих, ни чем покой не омрачали,
Их хоронили молча, как в тюрьме.
Я помню, им в глаза землицу мокрую кидали,
Как злобно все трясясь от страха
Сырую землю в небесно-чистые крыла
Кидали. Как третия лопата
Прогнувшись с треском подвела.
Как затем, облаву волкам учинив,
Справляли новые поминки,
Сынка попа в леске убив,
Где он лежал, прижавшись к Нинке,
С сырой землицы подскачил, -
Сам поп его и подстрелил.
(Что хорошо, хоть Нинку не убили.)
Во бабы уж тогда повыли.
Волчиц в облаву не видал ни кто;
И вот уж третий день и ночь, -
Как будь-то небо - решето,
Идёт вот этот странный дождь.
И вторит каплям дождевым,
Вой двух невиданных волчиц."
Так вот монах змее твердил.
Змея уже не различала лиц -
Стара была, глуха, но знала
Про эту парочку с небес,
И как она сюда попала,
И не причём здесь ихний бес.
Змея та знала, что любви
Покорно всё и вся. И эти двое
Взявшись за руки пошли,
Но не оставшись на пороге,
Толкнувшись от него взлетели.
И только смех со счастьем были с ними,
И так возмозжно долго бы они летели,
Но молоды ещё довольно были.
Им в сердце безпричинная пришла тоска,
Тоска безверья и бездушия, она -
И выжгла им сердца. И отвалились их крыла.
Упали в поле. Светила полная луна.
Две волчицы видели паденье.
Они любили волка-вожака.
И если б только это невезенье -
Убили волка. (Смерть была легка.)
Ну дальше ясно всё,
Финал трагичен.
И время бережа своё,
Останусь я тактичен.
Хотите верьте, а хотите нет, -
Рассказ вы прочитали мой.
Но вот когда над полем лунный свет,
Монахи слышат волчий вой.
13 Август 2000
ответ на
«Лишившись края ощущенья....»
