Центральная точка.
Рассмотрите, пожалуйста, схему три. Вы видите практически идентичную нашей базовой схеме структуру с той лишь разницей, что в центре пересечения линий конфронтации выделена точка, обведённая кругом, так что образуется форма кельтского креста – круга, разделённого на четыре части.














Схема три:




Символ мандалы (санск. Круг), то есть геометрически правильного круга, разделённого на четыре части, представляет главнейший символ первоосновы бытия. В юнгианской традиции принято считать, что оккультизм выдаёт проекцию глубинной психической жизни, однако это ни на миг не умаляет её ценности – на определённым уровне интроспекции грань между внутренним и внешним практически стирается. Этот принцип, практически разрушающий границу между оккультным и психологическим знанием, проиллюстрирован схемой № 4, приведённой Юнгом в работе «О синхронистичности».
Схема № 4

Эта схема великолепно объясняет все явления, связанные с феноменом сверхчувстенного восприятия, как-то магика, телепатия, ясновидение и другие необъяснимые явления. Заметим, что только тот, кто достаточно хорошо знает своё личное бессознательное, способен проникать глубже, в пласт архетипов, а потому психологическая проработка всегда должна предшествовать непосредственно оккультному Великому деланию, как малые мистерии всегда предшествовали мистериям большим.
Но вернёмся к символизму мандалы. С древних времён символике круга придаётся первостепенное значение. Более того, крест в круге и какое-либо деление круга на четыре сегмента мы находим практически во всех мировых культурах.
Так, тибетские мандалы божеств имеют четыре охраняемых входа, крест в круге или крест в розе считается древнейшим символом тайных посвящений. В книге пророка Иезекиля описывается рай, омываемый водами четырёх рек.
В священной «Книге закона» Алистера Кроули есть следующий текст: «Четверо врат ведут в один дворец; пол в том дворце из серебра и золота; там лазурит и яшма и всякие редкие благовония, жасмин и роза и эмблемы смерти. Пусть войдёт во все четверо врат поочерёдно или одновременно, пусть встанет на полу дворца».
Можно провести огромное исследование, посвящённое символизму мандалы, и всё равно оно будет неполным. Этот символ был заново открыт Карлом Густавом Юнгом в двадцатых годах прошлого века. Юнг обратил внимание, что первичным признаком разрешения конфликта является появление у анализантов в сновидениях или фантазиях темы круга, разделённого на четыре части, или каких либо четырёх персонажей, среди которых три идентичны, а четвёртый отличен.
Мистики всех времён были уверены в том, что их откровения имеют объективный характер и отражают реальное внешнее явление. Психологи здесь осторожнее – этот опыт имеет абсолютную ценность как отображение психической реальности, которая может совпадать с реальностью объективной, но вероятнее всего является лишь преломлением некой непостижимой «вещи в себе» через наше восприятие.
Впрочем, вернёмся к точке. Точка в центре схемы, где встречаются две линии конфронтации, одновременно является первопричиной, порождающей эти четыре архетипа. Эта истина достаточно сложна для понимания даже на очень высоком уровне сознания, ибо даже величайшие философы зачастую не могли представить божество, находящееся по ту сторону добра и зла, при этом порождающее и то и другое. Для меня было неразрешимой дилеммой, как может сила, которая является источником высочайших архетипов, как-то Лилит и Фауст, быть одновременно творцом Фетиды и Сатурна. Некоторого частичного разрешения я достиг, прочитав труд Элиафаса Леви – достаточно интересного оккультиста, который хоть и проигрывает Кроули недостатком научного скептицизма, порой выдавал великолепнейшие мысли, которые наверняка вдохновляли и Кроули, и Юнга. Вот что пишет он о проблеме противоположностей: «Если бы щит Сатаны не останавливал копья Михаила, - сила ангела потерялась в пустоте или должна бы была проявить себя бесконечным разрушением, направленным сверху вниз.
И если бы нога Михаила не препятствовала восхождению Сатаны, - он сверг бы с престола Бога или, скорее, сам потерялся в неизмеримых глубинах высоты.
Следовательно, Сатана нужен Михаилу, как пьедестал для статуи, и Михаил нужен Сатане, как тормоз для локомотива».
Переводя на наш язык, мы вынуждены признать, что для эволюции отвратительная Фетида необходима как противовес Лилит, госпожи нашей. Этот антипример – искушение, в борьбе с которым кристаллизуется дух, является важным условием индивидуации личности, на уровне микрокосма и эволюции мироздания на уровне макрокосма.
Сказанное не должно быть оправданием для ничтожеств, не способных сопротивляться Фетиде и Сатурну в психике своей и оправдывающих свою ничтожность идеями всеединства. Напротив, это понимание накладывает на нас особую ответственность – оставаясь верным своему архетипу, приблизиться к точке в нуле, коя является источником бесконечной энергии и чрез эту энергию творить волю к свободе.
«Бог это круг, центр которого везде, а окружность нигде», говорил Яков Бёме; «В боге объединяются все противоположности», писал Николай Кузанский. Впрочем, последний с помощью хитроумной доктрины отсутствия не ставил в противоположности зло и добро, что на самом деле иначе, как левой отмазкой, назвать нельзя. Однако мне представляется нецелесообразным использовать термин «Бог», который стараниями всех мировых религий давно носит ярко выраженную Сатурническую окраску. Понятие «Самость» представляется мне гораздо более научно корректным определением для изначального.
Следовательно, цель индивидуации заключена в том, чтобы по линии конфронтации силою осознания, «признания тени в себе самом» дойти до центра и через бесконечную энергию интегрировать большую часть противоположностей, однако сохранив свою индивидуальность, установив вторую ось – Ось это Самость. Схематически это будет выглядеть так:












Схема № 5

Линии нарисованные пунктиром обозначают ось эго-Самость, когда индивид приближается к своему центру по линии конфронтации, то есть посредством анализа осознаёт и интегрирует в себе тень. По мере прохождения к центру, напряжение становиться всё выше, но индивидуирующееся эго при этом открывает для себя иные архетипы, что естественно становиться расширением сознания – см. схему четыре.