И опять Ибсен.
Юлиан Ибсена не выходит у меня из головы. И хотя бы часть мыслей, которые роятся у меня в голове на эту тему я попытаюсь выдать здесь.
Для начала историческая справка: Юлиан, прозванный христианскими историками отступниками, полное имя которого Флавий Клавдий Юлиан. Правивший Римской империей в период её упадка и последний кто рискнул стать на пути религии трупа – то есть христианства. Годы его правления (361-363) малы, но в историю Юлиан вошел, как отступник тиран и деспот.
Надо сказать это ложь. Реальный Юлиан не предпринимал специальных гонений на христиан, лишь пытаясь указать им место которое им подобает занимать. Несколько смутьяно в и бунтовщиков казнённых им, в последствии объявлены христианскими мучениками, но реальных мучеников просто не было. Единственная репрессивная мера против христиан была в его приказе вернуть все эллинские храмы, которые стали христианскими и запрет христианам к учительской деятельности, что если учитывать тот факт, что основное обучение тогда сводилось к греческой философии и литературе, к коей христиане всегда были враждебны, весьма оправданная мера.
Впрочем, в данном случае исторический Юлиан это лишь материал из которого Ибсен, а в последствии и Мережковский, создают своего Юлиана, и более того свой Рим, который отличается от реального.
Крайне интересно сравнивать этих двух Юлианов. Отталкиваясь от одного исторического материала Ибсен и Мережковский создают два непохожих, а в чём то и противоположных образа. Разумеется каждый из творцов понимает величие этой исторической фигуры. Но как же отличаются их мотивы! Юлиан Ибсена, объят гордыней и желает распространить власть кесаря на мир духа. Юлиан Мережковского, лишь пытается сохранить то, что было для него свято – и противостоять мракобесию которое наступает по всем фронтам. Христианин Мережковский выдаёт совершенный в своём антихристианстве образ, так что читатель никогда не догадается о истинных убеждениях Мережковского, тогда как Ибсен, будучи мятежником, создаёт менее убедительный образ.
Юлиан Ибсена в некоторых эпизодах становиться пародией на самого себя – в стране голод, а он гонит стада быков на алтарь богов – ничего подобного в трагедии Мережковского и близко нет. А как же по разному они обыгрывают сцену в заброшенном храме Аполлона, где жрец приносит гуся. У Ибсена это едва ли не вызов самому Юлиану, у Мережковского же Юлиан смиренно со слезами на глазах молиться Аполлону вместе с жрецом, который обречён погибнуть.
Лично я не читал более антихристианской вещи чем «Юлиан отступник» Мережковского, хотя автор разумеется имел в виду не то. Эта вещь настолько меня потрясла, что я потратил две недели на её сканирование, и она лежит у меня на сайте. Желающие почитать – castalia.boom.ru. Юлиан Ибсена, не смотря на мятеж автора выглядит напротив вещью христианской – т потому гораздо менее убедительной. Впрочем отдельные моменты действительно потрясают.