Что значит гои?
Ну, например, вот:

Ниже привожу весь текст. А то затрется еще.
https://newizv.ru/news/society/27-06-2017/bez-slav...r=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com

Автор этого материала много месяцев провел среди вооруженных формирований на востоке Украины. Буквально вчера он вернулся в Россию и прислал в "НИ" очень любопытный материал о том, почему и как выживают российских добровольцев и наемников из армий ЛНР и ДНР.
...Теперь возвращаться проще. Автобус из Луганска до Москвы стоит 1700 рублей. А вот раньше приходилось добираться с пересадкой в Ростовской области. Так выходило дешевле почти в два раза. От ростовского Новошахтинска до Москвы билет обходился в одну тысячу, плюс дорога из Луганской народной республики 200 – 300 рублей. За прямой билет Луганск – Москва перевозчики просили больше 3000 рублей. В четырнадцатом и пятнадцатом году, когда добровольцы-россияне денег не получали вовсе, им приходилось считать каждую копейку.

Три тысячи против полутора были весомым аргументов в выборе дороги для москвича с позывным Леший, когда он выбирался домой из луганского города Красный Луч, где воевал в составе одного из подразделений. Скудный бюджет в 120 тысяч рублей, которые он заработал еще дома для поездки на войну, Леший растягивал целый год. Чтобы доехать до Москвы доброволец сначала на попутках добирался до границы, потом покупал билет на проходящий автобус.

– В самом начале войны была эйфория братства, – вспоминает Леший. – Все жили в одних окопах, делились друг с другом последней рубашкой.

Когда в народном ополчении произошло деление на два лагеря: россиян и «местных», москвич затрудняется сказать до сих пор. Небольшие недоразумения носили локальный характер и никак не сказывались на общем настроении в подразделении. Первый звоночек о том, что происходит что-то не то, прозвенел в июле 2015 года, когда знакомый контрразведчик намекнул Лешему, что тому следует озираться "на окопах". Озираться на боевых позициях означало, что человеку могут выстрелить в спину. Поначалу москвич не придал никакого значения этому предупреждению. Личных врагов у него не было. Но когда его неожиданно разоружили на позициях и подвергли аресту, Леший насторожился.

Через пару дней его выпустили, не объяснив толком в чем причина. Чтобы не искушать судьбу, он перебрался в соседний Донецк. Теперь Леший воевал в составе подразделения россиянина Лехи Десантника, удерживавшего позиции на окраине Донецка. Добровольцев из России у Десантника на тот момент было так много, что из них был сформирован отдельный взвод. Атмосфера в коллективе показалась такой же дружеской, как и Красном Луче. А потом Леха ушел. Ушел неожиданно. Как уходил Десантник, Леший не видел: в этот момент доброволец-россиянин лежал в госпитале с ранением. Вернувшись в казарму, москвич начал замечать озлобленные взгляды «местных». Однажды сослуживец начал обвинять Лешего в том, что тот пришел на Донбасс зарабатывать деньги. В это время ополчение уже превратилось в некое подобие военной структуры. Военнослужащим начали платить зарплаты: рядовым – по 15 тысяч, сержантам двадцать пять, офицерам чуть больше тридцати. Когда Леший намекнул, что у него дома 15 тысяч – это очень низкая зарплата, дончанин сказал, что в Москве может быть эта зарплата и маленькая, зато в Донецке она большая.

– По его логике я специально приехал сюда, чтобы не дать возможность жителю Донецка заработать 15 тысяч рублей, – возмущается Леший. – Деньги начали платить только в конце пятнадцатого. Я пришел сюда в четырнадцатом. Получается, я целый год провел в окопах, не получая никаких денег, специально, чтобы дождаться начала выплат, и не дать местным заработать эти великие тысячи?! Бред какой-то!

Теперь коренные жители Донбасса все чаще затеивали споры с сослуживцами, приехавшими из России. Ругань начиналась с мелочей, и, как правило, всегда заканчивалась обвинениями во всех смертных грехах в адрес друг друга. Причину этого Леший видит в неустроенности местных жителей, которым не посчастливилось жить в эпоху перемен. Теперь они винят Россию в том, что жить им стало гораздо хуже. Раньше подобные высказывания казались шуткой. Когда в четырнадцатом году ополченец-шахтер сказал, что при Украине он жил хорошо, Леший обратил внимание на его старенький автомобиль и разваливающуюся халупу. Вопрос, почему при хорошей жизни он не смог поправить дом и купить нормальную машину, остался без ответа.

Теперь обвинения в адрес России звучат в достаточно агрессивной форме. Когда на полигоне в палатке ополченцев кто-то из «местных» в очередной раз выругался в адрес Владимира Путина, оставшиеся уже немногие россияне возмутились. Учебное подразделение тут же разделилось на два лагеря, дело за малым обошлось без мордобоя. Если бы драка произошла, добровольцы из России наверняка были бы биты, потому что их было меньшинство. А теперь их и в целом на Донбассе осталось совсем мало.

Как заметил Леший, в четырнадцатом году в одном подразделении на сорок россиян было пять местных жителей. Спустя год, после того, как начали платить зарплаты, соотношение поменялось в другую сторону. Теперь там местных сорок человек, а россиян пять. Назвать причину этого москвич затруднился, из боязни соврать.

Большинство добровольцев хотели бы продолжить защищать "Новороссию". Разучившиеся жить гражданской жизнью, вернувшись в Россию, многие из них отправились воевать в Сирию против запрещенной в нашей стране ИГИЛ. Тем не менее, с Донбасса россияне ушли. Возможно, их заставили уйти, как вынудили Леху Десантника.

- В шестнадцатом году командир одного из подразделений принялся на общем построении отчитывать россиян, - мол, зачем вы сюда, вообще, пришли? Типа того: без нас бы справились, – размышляет Леший. – Парни рассказывали, что там стало просто невозможно служить. Да и меня из Луганска, по сути, выдавил именно командир подразделения. Не то, чтобы он имел зуб. Просто, россияне ему стали неудобны.

Именно луганский командир стал инициатором ареста, после которого Леший вынужден был перебраться в Донецк. В зоне своей ответственности на участке фронта офицер организовал канал поставки на территорию ЛНР контрабандных продуктов. Кроме того, из подразделения регулярно пропадало оружие и боеприпасы. За руку никто никого не ловил, но ходили слухи, что командир занимается контрабандой оружия в Россию. С контрразведчиками он сумел договориться, местным жителям-ополченцам рот заткнуть можно запросто. А вот, добровольцев из России луганчанин боялся.

При переходе через границу на российской стороне с каждым из них обязательно беседует оперативник Федеральной службы безопасности. Контрабанда товаров народного потребления на чужую территорию, понятное дело, их волнует мало. А вот оружие, которое может оказаться в России, уже дело серьезное. Луганский командир Лешего далеко не исключение. Различными махинациями на Донбассе занимаются многие командиры. Самые предприимчивые сумели наладить поставку угля. Кто-то занимается вывозом черного металла, благо, разбитой военной техники после боев на Донбассе предостаточно. А кто-то дерётся за заброшенные предприятия, которые можно распилить в прямом смысле слова.

Неработающие шахты и фабрики для многих донецких вояк стали источником цветного металла. Некоторые передовики распила станков и кабелей из драгметаллов за три года умудрились продать больше полутора сотен грузовиков меди. Это больше тысячи тонн. При цене 290 рублей за килограмм на пункте приема в Ростове-на-Дону заработок получается больше 300 миллионов. Однако жадность местных командиров для добровольцев-россиян стала лишь поводом посудачить. Поводом изрядно понервничать стали случаи настоящего предательства в силовых структурах непризнанных республик.

В сети интернет уже давно существуют сайты, на которых публикуются личные данные ополченцев. Владельцы порталов называют себя неравнодушными общественниками, хотя известно, что источником данных является украинские спецслужбы. Об этом не говорится в новостях. Лишь в среде ополченцев Донбасса муссируются слухи о том, что военный комиссариат в Макеевке (пригород Донецка) за одну тысячу долларов передал личные дела военнослужащих, прошедших через этот военкомат. Еще одна ситуация активно обсуждается в офицерской среде. В ДНР одна предприимчивая сотрудница отдела кадров комендантского полка занимается продажей офицерских должностей. Якобы из-за этого в командный состав некоторых подразделений уже зашли агенты украинских спецслужб. Но это все мелочи.

Самым вопиющим стал случай, когда начальником отдела кадров Министерства государственной безопасности ДНР стала супруга начальника отдела кадров Мариупольского территориального подразделения Службы безопасности Украины (аналог российского ФСБ). Как рассказывают свидетели разбора этой ситуации, о ней было даже доложено главе Донецкой народной республики Александру Захарченко. Его реакция пока неизвестна. Зато известно, что в конце пятнадцатого года в одном из городов на территории подконтрольной непризнанной республике находилась база диверсионной группы украинских спецслужб. И охраняли ее сотрудники Министерства государственной безопасности ДНР.

– В прошлом году мне говорили, что в силовых ведомствах ДНР порядка 30 процентов штатных и внештатных сотрудников СБУ, – сокрушается Леший. – Пару дней назад я разговаривал с одним человеком. Он посмеялся, а потом поправил: вообще-то их уже больше половины.

За год шпионы путем подстав сумели выдавить большинство честных и порядочных сотрудников, а потом поставили на их место своих людей.

Закончив рассказ, Леший задумался, а потом пояснил, что вся эта информация может быть обыкновенными слухами. Дезинформация противника является одним из тактических приемов. Не исключено, что украинские спецслужбы специально запустили это вранье, чтобы деморализовать ополчение. Так или иначе, но россияне во все это верят. Верят и бегут с Донбасса.

Тем временем мы уже добрались до Москвы. Автомобиль Лешего остановился на парковке возле закусочной. Москвич решил немного передохнуть и размять затекшую ногу. Хотя если быть более точным, разминал доброволец-россиянин остатки ноги. С войны на Донбассе он вернулся на протезе. В одном из выходов его группа забрела на минное поле. При отходе Леший наступил на противопехотную мину. Спустя полгода доброволец-россиянин узнал, что на мины их завели специально. Проводником выступил хорошо знавший местность сослуживец, который вызвался провести группу по известной ему тропе. Спустя шесть месяцев выяснилось, что этот проводник работал на украинские спецслужбы.

Потратив в общей сумме больше 200 тысяч рублей своих денег, на Донбассе Леший сумел заработать лишь строчку на сайте «Миротворец» (на котором публикуются данные ополченцев), инвалидность и боевой опыт. Протез ему помогла купить одна российская общественная организация. Официальный Донецк за добровольческий порыв отблагодарил Лешего попыткой уволить его задним числом после подрыва на мине, чтобы не портить статистику потерь.

было забавно читать. С другой стороны за наших орков как-то даже обидно стало...