Баллада La Belle Dame sans Merci (Безжалостная Прекрасная Дама), принадлежащая перу гениального английского поэта Джона Китса, является одним из общепризнанных шедевров не только английской, но и мировой поэзии. В балладе Китса описывается встреча безымянного рыцаря и загадочной феи. Одинокий рыцарь бродит по бесплодной пустыне, измождённый  и печальный. Автор обращается к нему, и рыцарь рассказывает свою историю. Однажды он встретил прекрасную девушку с «дикими глазами». Рыцарь усадил её рядом с собой на коня, и она увезла его в «грот эльфов». В гроте девушка горько рыдала, и рыцарь целовал её дикие глаза. Заснув, рыцарь увидел «бледных королей и принцев», которые предостерегали его, крича, что его захватила в плен La Belle Dame sans Merci. Он проснулся «в краю холодных холмов» и с тех пор, такой же бледный, бесцельно бродит, где «трава увяла и не слышно пенья птиц». Предлагаю Вашему вниманию русский перевод, принадлежащий Владимиру Набокову. и оригинальный текст баллады. Иллюстрация к балладe принадлежит английскому художнику-прерафаэлиту Фрэнку Дикси.

    La belle dame sans merci

     "Ax, что мучит тебя, горемыка,
     что ты, бледный, скитаешься тут?
     Озерная поблекла осока,
     и птицы совсем не поют.

     Ax, что мучит тебя, горемыка,
     какою тоской ты сожжен?
     Запаслась уже на зиму белка,
     и по житницам хлеб развезен.

     На челе твоем млеет лилея,
     томима росой огневой,
     на щеке твоей вижу я розу,
     розу бледную, цвет неживой..."

     Шла полем Прекрасная Дама,
     чародейки неведомой дочь:
     змеи - локоны, легкая поступь,
     а в очах - одинокая ночь.

     На коня моего незнакомку
     посадил я, и, день заслоня,
     она с чародейною песней
     ко мне наклонялась с коня.

     Я сплел ей запястья и пояс,
     и венок из цветов полевых,
     и ласкалась она, и стонала
     так нежно в объятьях моих.

     Находила мне сладкие зелья,
     мед пчелиный и мед на цветке,
     и, казалось, в любви уверяла
     на странном своем языке.

     И, вздыхая, меня увлекала
     в свой приют между сказочных скал,
     и там ее скорбные очи
     поцелуями я закрывал.

     И мы рядом на мху засыпали,
     и мне сон померещился там...
     Горе, горе! С тех пор я бессонно
     брожу по холодным холмам;

     королевичей, витязей бледных
     я увидел, и, вечно скорбя,
     все кричали: Прекрасная Дама
     без любви залучила тебя.

     И алканье они предрекали,
     и зияли уста их во тьме,
     и я, содрогаясь, очнулся
     на этом холодном холме.

     Потому-то, унылый и бледный,
     одиноко скитаюсь я тут,
     хоть поблекла сырая осока
     и птицы давно не поют.

 

                      ***

Oh what can ail thee, knight-at-arms,
    Alone and palely loitering?
The sedge has withered from the lake,
    And no birds sing.

Oh what can ail thee, knight-at-arms,
    So haggard and so woe-begone?
The squirrel's granary is full,
    And the harvest's done.

I see a lily on thy brow,
    With anguish moist and fever-dew,
And on thy cheeks a fading rose
    Fast withereth too.

I met a lady in the meads,
    Full beautiful - a faery's child,
Her hair was long, her foot was light,
    And her eyes were wild.

I made a garland for her head,
    And bracelets too, and fragrant zone;
She looked at me as she did love,
    And made sweet moan.

I set her on my pacing steed,
    And nothing else saw all day long,
For sidelong would she bend, and sing
    A faery's song.

She found me roots of relish sweet,
    And honey wild, and manna-dew,
And sure in language strange she said -
    'I love thee true'.

She took me to her elfin grot,
    And there she wept and sighed full sore,
And there I shut her wild wild eyes
    With kisses four.

And there she lulled me asleep
    And there I dreamed - Ah! woe betide! -
The latest dream I ever dreamt
    On the cold hill side.

I saw pale kings and princes too,
    Pale warriors, death-pale were they all;
They cried - 'La Belle Dame sans Merci
    Hath thee in thrall!'

I saw their starved lips in the gloam,
    With horrid warning gaped wide,
And I awoke and found me here,
    On the cold hill's side.

 And this is why I sojourn here
    Alone and palely loitering,
Though the sedge is withered from the lake,
    And no birds sing