.Сука.

Сука, живи.

Капля за каплей утекают тугими нитями.. Слёзы. Безысходность. Снег. Снег.

Или асфальт?

Пустота. Искусанные губы, прогнившее счастье.

Сказать всё?

Нет. Ты знаешь.

Да и ты тоже…

Смерть маленьких многоточий. Одно за одним…

Одно за одним.

...И тогда весь город вышел на улицы. Люди брались за руки и поднимались на крыши домов, небоскрёбов, ползли наверх по срывавшимся лифтам и ледяным водосточным трубам… Захлёбываясь в струях ливня, собирались они на мокрых крышах города.

А когда последний из восьми миллионов сорвался вдруг с надрывным криком вниз, люди замолчали.

И подняли головы вверх.

Над ними расступалось небо, и в безмолвной тишине начинали появляться маленькие, яркие звёзды.

И никто, никто не говорил ни слова: впервые они вдруг увидели это глубокое и бесконечно одинокое ясное небо, дикое в своих потоках ливня и беспомощное в своей немой истерике… И в то же время тихое. Тихое и одинокое небо.

Небо декабря.

А потом все восемь миллионов… Прыгнули.

Прыгнули с крыш в эту глубину звёзд, в эту тихую беспомощность, в это истеричное безмолвие…

…На мостовые падали тела. На их лицах не было ничего. У них не было лиц. Восемь миллионов заблудших душ кружились в безумной пляске над городом. Он опустел. Один за другим гасли фонари, останавливались слепые поезда, искрили брызгами тока рваные гирлянды проводов…

И лишь два ангела сидели на крыше несуществующего дома.

Сидели и молча считали снежинки, таявшие на перьях их крыльев. Одну за другой.

В ту ночь впервые пошёл снег…