Рассказ подошел к своему завершению,думаю Вам понравился так же как и мне...

Заключение.

Аналогичный случай. Иностранцев в Перми еще не было. А тут вдруг приехали отважные датчане сквозным рейдом через весь Советский Союз с акцией “Next Stop Soviet”: художники и рок-музыканты. Для них пермский горком комсомола придумал культурную программу пребывания, а они к нашим художникам в подвал забурились, на ул. Советской (Soviet-street). Наши их пивом из банки угощали от всей души, но датчане отравы не приняли, и наши это пиво сами выдули. А как выдули – песни запели, театр устроили, чистый цирк, такую экзотику гостям показали – гости без пива обалдели. Уехали в восторге. А наши потом пошли в “Подкамник”, проникли туда под видом пьяных датчан и засели за четырнадцать кувшинов. При этом общались только на английском (понарошку, конечно). Официант, юный подонок, извертелся на пупе, выпрашивая жвачку, думал, мы иностранцы. А иностранцев в Перми уже опять не было.

Был джем-сейшен в кафе Дворца Калинина. Там, помимо музыки, можно было видеть джазовое зрелище: на дворцовой лестнице, прямо на ступенях, чувак торгует книгами, и никто его не арестует. Книги: фантастика и детективы, “Толковая Библия” – 3 тома за 700 руб. Ступенькой выше него тетка продавала розовую комбинашку и парик, еще выше – старикан с вентилятором... “Черный рынок” проникал всюду. На “балке” майка с “Бэтменом” (продавцы ее называли – футболка “летучая мышь”) стоила 100 руб. – почти как сейчас, но зарплата бухгалтера тогда была 120 руб. А тени для век – 160 руб., чокнуться можно! Юбка кожаная длинная – 800. Джинсы-варенки “Левис” – 350. Куртка кожаная короткая “с наворотами” – 3000. Презерватив – 10 руб. (бутылка).

Тем временем на юге СССР стало слишком жарко: там шла армяно-азербайджанская война (Нагорный Карабах, Сумгаит, Баку) – в Перми появилось много плохо одетых азербайджанцев. Синие от уральского холода, но бойкие, они начали потихоньку прибирать к рукам местную торговлю. Всю не прибрали, но приоделись – некоторые даже очень.

В 1989 году был реконструирован Центральный колхозный рынок. Его соединили с вещевым, возвели 3-этажный павильон и навесы, провели освещение и построили новую ограду – красивую решетку по периметру с высокими, издалека видными арками.

Еще новость: переименовали в духе времени проспект Ворошилова в Парковый.

Старики тогда еще держались – стойко соблюдали все очереди и учили молодежь правильному образу жизни. Немощные бабки на улице запросто окорачивали дебошира, язвили в трамвае развязную девицу, корили мальца, занявшего неподобающее место. Им до всего было дело, нашим старикам. Они несли традицию, это была их роль в “племени”. Они еще не знали, что “вожди” их уже предали, что защиты уже нет и через пару лет их старые очи увидят такие цены на хлебушко, что очереди покажутся благодатью. Через пару лет они притихнут, старики.

1990. МЕЖДУ ЗЕМЛЕЙ И НЕБОМ – ВОЙНА

Это в 1990 году приехала в Пермь рок-группа “Кино”. Группа-то – никакая, а вот солист у нее – Виктор Цой – рок-звезда, кумир. Запомнилось его смиренное обращение к толпе на стадионе “Молот”: “Маленькая просьба: не бросайте бенгальские огни на сцену, а то они пережгут провод, и что-нибудь отключится”, – и тотчас на сцену, в колонки полетели горящие бенгальские свечи.

Цой не стал шоуменом, он разбился в том же году, что и все наши иллюзии, – в 1990-м. Вчера еще мы были надеждой человечества – сегодня стали его помойкой. Запад нам подал милостыню. Запад нам шлет свои старые штаны. Но кому это – нам? НАС уже нет. Каждый сам по себе, каждый за себя. Убивай среди бела дня – никто не заступится. В 90-м обсуждается свободная продажа оружия населению.

Продукты больше не хапают мешками. Государство, не умея иного, напечатало талоны. По талонам все: колбаса, масло, крупа, макаронные изделия, “мыло хоз.”, “мыло туал.”, “СМС” (а с 1 января 1991 еще и маргарин, яйцо, чай, масло растительное, мука, соль, спички) и, конечно, вино и водка. 2 бутылки вина и 1 бутылку водки продают каждому с 21-летнего возраста при предъявлении паспорта.

За прочим товаром пермяки ходят в магазины с “визитной карточкой” – для покупки тюбика зубной пасты или пары панталонов требуется фото, ФИО и печать домоуправления. Иногородним могут отказать даже в хлебе.

Все безрезультатно, товаров становится все меньше. Предприятия перешли на “бартер” – одежду, обувь, косметику между работниками разыгрывают в лотерею.

Что такое советский маразм? Объясняю. Женщина вытягивает билетик на “саламандру” и меняет один сапог – на подростковый диван-кровать, а другой – на стеллаж о пяти полках. Меняется она с дамой – капитаном милиции, у той есть связи в мебельном магазине. Милиционерша нервничает: если стеллаж в мебельный не поступит, она останется в одном сапоге.

Советская драма. В подъезде нашего дома возле теплой батареи ночуют покупатели мебели. В нашем доме мебельный магазин, и вот они караулят завоз круглые сутки – сидят на ящиках перед магазином, слоняются вокруг дома, спят в подъездах. Утром веду сына в садик – под лестницей фигура: пожилая женщина, хорошо одетая, стоит в одних носках на коврике – обувь на батарее. Она ждет “кухню”.

Летом не стало курева. Совсем. С рук можно было купить окурки по 5-10 коп. штука, 3 руб. поллитровая банка. Толпа доведенных до крайности людей перегородила улицу Борчанинова, трамваи встали, начались беспорядки – т.н. “табачные бунты”. Власти спешно сформировали ГОМОН, оборудовали грузовики с решетками на стеклах. Приготовились.

Теперь о духовном. В 90-м добрались до Ленина. Образованная чернь мазала калом вчерашнего бога с изумительным проворством. Вчера еще он у них был гением, великим и простым, блестящим оратором с трогательной картавинкой – сегодня стал маленьким, злым матершинником, сифилитиком и кровопийцей. Моя знакомая свергла со стены портрет Ленина со словами: “Жаль, что эсеры не шлепнули душегуба! Шлепнуть надо было! Шлепнуть!”. Нет, ну женщина, мать – и вдруг такой матросский подход к проблеме...

В каждом подвале – видеосалоны: показывают потасовки и трах – часами. Подростки выползают оттуда с квадратными головами, нападают на одиночных прохожих и запинывают их до смерти – просто так.

Открываются “коммерческие отделы”, первый – в магазине “Одежда” (ул. Мира, где сейчас “Антарес”): ПНОС получал по бартеру импортные товары (бытовую технику, в основном) и выдавал как зарплату своим работникам. А те сдавали их в “комок”. В 90-м году я видел там утюг за 1000 (тысячу!) рублей. Кто-то купил, надо же. Рядом с облГАИ открыли целый коммерческий магазин – “ЛОТ”.

Безо всяких разрешений открываются коммерческие банки, пункты валютного обмена. Открывает окошко любой шустряк, пишет на фанерке: “Банк” – и торгует валютой. И никаких налогов не платит – только дань “мафии”. Партия спешно перекачивает свою баснословную кассу за бугор, а народу забивает баки проблемами какого-то Нельсона Манделы в застенках южноафриканского апартеида. Вдвойне противно оттого, что уже ни “народа” нет, ни прежних “баков”...

Что хорошего? Ну, вот – единственное в городе государственное книжное издательство, почуяв свободу, резко повернулось лицом к “нестандартной” литературе – выпустило разом 6 книжек молодых авторов, и мою в том числе. Я ужасно гордился: тогда, в 1990 году, издание книги означало признание профессионалов. “Цена 25 коп.” – было напечатано у нее на “спине”. Мой гонорар за брошюру в 62 страницы составил 800 руб. Курьез: авиабилет до Риги тогда стоил 41 руб. – две бутылки водки по госцене.

Все девочки с 5 до 20 лет танцевали ламбаду – танец освобожденных россиян. Изредка с ними танцевали и парни – как слоны.

В городе появилась первая иномарка – джип “Nissan Patrol” – у Пермэнерго. Зеваки толпились вокруг машины и гадали, зачем энергетикам “патруль”. Позже ПНОС купил “тойоту” – и понеслось, через год в Перми иномарок стало – как собак нерезаных.

В “Новом Молодежном Театре” под руководством Бориса Мильграма в помещении ДК профтехобразования с большим успехом шли спектакли “Случай в зоопарке” и “Пришел мужчина к женщине”.

Было создано “Авторадио”: информационно-сервисное вещание для водителей, с “функциональной музыкой”, – так скромно заявила о себе первая коммерческая радиостанция в Прикамье. Функциональность, кстати, стала чертой нового времени, больше сказать – условием выживания. Функционально отныне должно быть всё. И вот: музыка становится фоном, живопись – деталью интерьера, литература – жвачкой, имя автора – торговой маркой. “Винтики” совдепа безо всякого перехода делаются “винтиками” рынка. Резьбу им правит железная логика: “Хороший человек – это еще не профессия”. Их функция – крутиться и повторять: “Надо крутиться”.

День 7 ноября десять лет назад пермяки отмечали как поминки по Советской власти и завоеваниям социализма. Говорили, теперь всё будет платное: лечение, учеба. А если все деньги на еду уходят – тогда как? – недоумевали граждане. Сдохнуть, что ли? В головах отныне “americanskaya мечта” – сказочно разбогатеть внезапно и уехать из “этой страны”. А в душах страх – перед зимой и голодом, перед собственными подростками. Пустота. Ненависть к “коммунякам”, к “дерьмократам”, просто к прохожим... И острейшая ностальгия по безмятежным, задушевным прежним временам...

Если не ошибаюсь, автор Владимир Киршин,за что ему огромное спасибо