"Хованщина" Александра Тителя... Эмоции...

Сильная постановка сильной оперы! Монументальная композиция, идеально воплощающая монументальный замысел!

Колоссальное количество сцен, от которых захватывает дух, от которых зал буквально замирает! Но самое потрясающее (именно потрясающее) впечатление оставляет финал - после него не хочется ни включения света, ни аплодисментов... ничего не нужно, всё излишне! Только ты, тишина, будто продолжающая в ней звучать музыка и твои непередаваемые чувства!..
Это вызревает постепенно, на протяжении всех 3,5 часов - растет, накапливается и выливается в катарсис финала!
Благодаря тонкой режиссерской работе, родившей превосходное сценическое воплощение, благодаря кропотливому труду всей труппы - сколько же было вложено сил, сколько внимания уделено каждому человеку, чтобы всё в целом смотрелось монолитно, а главное, естественно! Чтобы не было эффекта "массовки", так часто возникающего в современных постановках, чтобы народ действительно стал единым действующим лицом!

Отдельное bravo всем главным героям - замечательный состав: Ульянов, Ерохин, Мавлянов, Степанович, Зимина - как на подбор! Великолепная вокальная работа, яркая актерская игра и достойное донесение текста, что порадовало особо!

Bravo всей творческой команде, воплотившей этот шедевр русской музыкальной культуры!

2015/02/19

  На аудиенцию к монархам во все времена попасть было нелегко. Вот и ныне, когда фактически вся династия «собралась» в одном здании «Манежа» в центре Москвы, свое желание познакомиться с ними следует подтвердить готовностью отстоять очередь на вход. Длина этой очереди (и количество проведенного в ней времени) напрямую зависит от дня недели и времени суток. Нам повезло: придя после обеда в пятницу, мы потратили всего каких-то 20 минут – и это против полутора часов, которые люди стоят в выходные или вечерами. Попав внутрь и немного освоившись, понимаешь – оно того стоит!

  Есть множество примеров музеев, на просмотр которых не хватит одного дня – как правило, это всё многоэтажные здания с огромным количеством залов. Масштабы данной выставки в сравнении с ними весьма невелики, однако про нее можно сказать ровно то же самое. Три с половиной часа пролетели как один миг. А можно было бродить и день, и два, и, возможно, больше. Сложно сказать, сколько среднестатистическому человеку потребуется времени на детальный осмотр и изучение всех представленных материалов. Поэтому необходимо чем-то жертвовать. Отталкиваясь от интересов, кругозора и «подкованности» в знании истории нашей страны, посетители сами для себя определяют степень подробности изучения. Благо, всё на выставке располагает к тому, чтобы каждый смог «взять» от нее то, что нужно и важно именно ему: сосредоточиться на исторических фактах или на интересных «дополнениях» из серии «а знаете ли вы…», получить зрительное общее впечатление, немного структурировав в целом для себя информацию об эпохе, или существенно углубить свои знания.

  Могла бы возникнуть другая проблема: казалось, от такого обилия техники на квадратный метр и получаемого человеком излучения может элементарно заболеть голова (известно, как негативно это воздействует на организм). Не говоря уже о том, что посещение любой музейной экспозиции – процесс долгий и утомительный, изматывающий даже подготовленного ценителя прекрасного. Да и объем получаемой информации, которую просто невозможно усвоить целиком при всем желании, должен создавать в какой-то момент ощущение «перегруза». Но, как ни парадоксально, при таком сочетании факторов ничего подобного не происходит – наоборот, на выходе чувствуешь себя скорее отдохнувшим! Даже огромное количество людей, создающее поначалу впечатление давки в метро, где-то к середине экспозиции, по мере погружения в активный процесс познания, перестает отвлекать.

  Пожалуй, разгадка этого парадокса кроется всё в той же многоплановости и интерактивности. Что делает человек, пришедший в обыкновенный музей? Ходит от картины к картине, от экспоната к экспонату, из зала в зал, получает впечатления, может быть, что-то записывает, по мере физического утомления присаживается восстановить силы и идет дальше – процесс монотонный. Вариантов же разнообразнейшей деятельности на выставке в «Манеже» настолько много, что их даже все не перечислить! И снова выбор, снова возможность для каждого найти что-то по душе.

  Не возникает ощущения усталости еще и благодаря весьма удачному оформлению выставки. Так грамотно выстроено освещение (в каждом зале разное, но нигде не утомляющее), подобрано ненавязчивое, и в то же время, настраивающее на нужный лад музыкальное сопровождение, продуманно создан весь интерьер, включая как расположение самих залов, так и стендов внутри одного зала. Несмотря на поток людей, создается ощущение «камерности», домашней атмосферы. Можно, например, удобно устроиться на полу в кинотеатре, расслабившись за просмотром фильма.

 На этой выставке, действительно, отдыхаешь: и телом, и душой, и даже духом. Наибольшей популярностью у посетителей пользуется зал, посвященный Преподобному Сергию Радонежскому. Это самое просторное помещение с приглушенным светом и огромным куполом, на своды которого проецируется видео – можно просто лечь на пол и в полной мере насладиться сменяющими друг друга картинами природы, иконами и изображениями святых.

  В этом же зале можно проверить свою эрудицию, приняв участие в небольшой интерактивной викторине. Помимо «фактологических» вопросов, она содержит и такие, о правильном ответе на которые несложно догадаться, задумавшись, например, об этимологии слова. И если это удается, испытываешь большое удовольствие! В отличие от других мультимедийных стендов, которые иногда можно застать свободными, очередь к стойкам с викториной не иссякает – настолько она заинтересовывает и детей, и взрослых.

  Стоит отметить, что выставку можно осматривать не только самостоятельно – есть бесплатные экскурсионные группы, каждые 15 минут формирующиеся у входа. Экскурсии доверено вести лучшим студентам Сретенской духовной семинарии, и надо сказать, они с этим весьма успешно справляются. Правда, далеко не все посетители понимают, что группы бесплатны, и о существовании их узнают, по большей части, уже начав самостоятельно осмотр экспозиции – в результате присоединяются периодически к экскурсиям школьников, курсируют между разными группами, толкаясь и всячески борясь за выживание.

  В этом году можно также воспользоваться аудиогидом (услуга платная, к тому же требует еще солидного залога). Наверное, это единственное, за что устроители решились брать деньги – всё остальное на просветительской выставке «Рюриковичи» абсолютно доступно для всех желающих! Кроме того, в аудиогиде фиксировано время рассказа (около 2-х часов), а это не всем удобно – приходится двигаться в заданном темпе, а не в том, в котором хочется и удобно. Хотя, конечно, никто не мешает дослушать общую экскурсию, а затем вернуться и обойти экспозицию самостоятельно, более детально изучив то, что интересно, но не удалось разглядеть во время обзорного обхода, уделить внимание наиболее любопытным деталям, поставить для себя какие-то акценты.

  Словом, посетителям предоставлены все условия – стоит только выкроить время, приехать и погрузиться в историю своей страны, сделав этот незнакомый и неизведанный для многих мир себе чуточку ближе. Не может не вызывать радость и гордость за наш народ тот факт, что очень многие уже поспешили это сделать – говорят, что только за первые шесть дней выставку посетило более 60 тысяч человек! Учитывая такой небывалый общественный интерес, правительство Москвы приняло решение открыть в сентябре 2015 года специальный павильон на ВДНХ, где экспозиция разместится на постоянной основе.

10 октября 2014 года на сцене Камерного музыкального театра имени Бориса Покровского состоялась долгожданная премьера единственной оперы великого Бетховена. В чем «долгожданность»? Не только в том, что ее постановки со дня написания можно пересчитать по пальцам, но и, прежде всего, в том, что режиссер Михаил Кисляров взялся воскресить первую редакцию оперы, известную под названием «Леонора».

Для многих не секрет, что, написанная в 1805 году, опера провалилась в Вене, и что Бетховен дважды радикально переделывал партитуру в угоду требовательной публике и традициям того времени, создав уже в 1814 году окончательную реакцию (теперь под названием «Фиделио»), которую мы и знали до сегодняшнего дня.

И вот у московских зрителей появилась замечательная возможность насладиться редкой оперой в ее первозданном виде – так, как изначально было задумано автором, без большинства беспощадных к музыкальному материалу и его красоте купюр.

Этой возможностью и поспешила воспользоваться группа особо инициативных студентов отделения «Теория музыки», сумевшая раздобыть очень недорогие билеты на фактически премьерный показ: нам посчастливилось посетить второй спектакль – на следующий день после официальной премьеры.

Первое, что восхищает – сама музыка! Оперный жанр был для ее автора далеко не основным (напротив, Бетховен своим творчеством доказал, что писать оперы «вовсе не обязательно», и выдвинул на первый план симфонию), однако, несмотря на это, «Леонора» оказалась в забвении совершенно незаслуженно!

Истинный ценитель просто не сможет остаться равнодушным к столь прекрасному образцу позднего классицизма. Можно бесконечно дискутировать о том, где в этой музыке Бетховен, а где Моцарт, Вебер или даже «намеки на Вагнера» (да-да, финал настолько драматургически растянут и в какой-то момент будто катарсически «повисает в воздухе», что невольно вспоминаешь и об этом композиторе, хотя на момент написания «Леоноры» он еще даже не родился), но что это красиво и этим хочется наслаждаться, спору нет. Отдельно стоит отметить поражающие своей прозрачностью ансамбли – «моцартовские» в лучшем смысле этого эпитета.

Что касается самой постановки и режиссерской трактовки, они тоже весьма впечатляют!

С чего начинается опера? С увертюры? Стереотип! В театре им. Покровского эта опера начинается со стихотворения Бориса Пастернака «Гамлет» из романа «Доктор Живаго», что дает очень сильный психологический эффект. Настроит ли музыка на драматичность предстоящего действия? Не факт, и здесь есть момент неоднозначности. Первые же две строфы стихотворения, прочитанные трагическим голосом в полной тишине, переключают моментально. Оно еще прозвучит – в начале 3-го акта и в его кульминации, каждый раз подчеркивая действие, создавая двойную арку во всем спектакле. Тонкий режиссерский ход, оригинальный и далеко не единственный.

Гораздо сильнее потрясает зрителей необычность финала. У Бетховена опера заканчивается «happy end’ом», у Кислярова – тоже, но по-своему преломленным, не настолько идеалистическим, насколько предполагала задумка автора. Согласно режиссерской версии, в финальной схватке начальник тюрьмы Пизарро все-таки пронзает кинжалом Леонору, а та рефлекторно спускает курок пистолета, волею случая направленного на ее мужа Флорестана.

Кажется, что на этом роковом моменте можно было бы и вообще закончить, но за этим следует еще продолжительный финал: восстание, восстановление справедливости – в общем, всё то, что предполагал Бетховен. С той лишь разницей, что главные герои, облаченные в символичные белые одежды, фактически в образе святых, наблюдают за всем действом уже со стороны, «с высоты» сценического пространства.

Невольно возникает ассоциация с советским вариантом первой оперы Глинки, когда Собинин с дружиной прибегают и «бросаются на поляков» буквально через несколько тактов после того, как те убивают Сусанина. Как бы это ни было сценически условно, а умереть и Сусанину, и героям оперы Бетховена было необходимо. Во-первых, для большей реалистичности сюжета, а во‑вторых, такой вариант развития событий подчеркивает их «героичность»! Только в случае с Сусаниным подвиг был на уровне государства и народа – он спасал будущего царя, а в случае с Леонорой – на уровне семьи, подвиг любви к мужу, но не менее героический!

Как бы то ни было, финал оригинален и имеет полное право на существование – он добавляет опере новых красок, более современной остроты восприятия. Замечательно высказалась на эту тему в своей «неформальной» рецензии на постановку известный бетховенист Лариса Валентиновна Кириллина: «Или сейчас кто-то всерьёз верит в то, что отчаянная тётка, проникшая в карцер, чтобы попытаться спасти обреченного на тайную смерть узника, может выйти оттуда живой – потому, что, дескать, в тюрьму спешно прибыл справедливый Министр, посланный не менее добродетельным Королем для расследования превышения полномочий тюремным начальством?..».

Но вернемся к спектаклю…

Оставим в стороне факт далекого от идеала произношения немецкого текста, которое было достойным лишь у Романа Боброва  (Пизарро) и Захара Ковалева (Флорестан), а у остальных – «постольку-поскольку». Возможно, это частично объясняется тем, что языком с исполнителями занимался некий Розен… Знакомые с первоначальным текстом уже упоминаемой выше оперы «Жизнь за царя», написанным его однофамильцем, поймут мою иронию.

Подробными комментариями о вокальной стороне исполнительства мне также не хочется омрачать этот светлый отзыв. Не все впечатлили, не у всех всё шло гладко, например, Екатерина Ферзба (Марселина) зазвучала уверенно только ближе к концу первого действия, а Евгении Сурановой (Леонора) тяжело давались высокие ноты, особенно на fortissimo. Но это всё объяснимо: артисты фактически дебютировали в этих ролях, это был их первый спектакль (на премьере и предпремьерном показе состав был другой). К тому же, такие мелочи теряются на фоне остальных достоинств постановки.

Бессмысленно пытаться описать все находки режиссера – надо идти и получать живое впечатление, только тогда они «заиграют». Следует отметить лишь, что их много и они раскрашивают спектакль, дополняя действие и оттеняя его. Танцующая пара, символично отражающая взаимоотношения Леоноры и Флорестана, проходящая лейтмотивом через всё сценическое действие; образ периодически бессловесно появляющегося бывшего политзаключенного Фернандо, который сыграет свою роль в финале оперы… И много-много других менее значимых деталей.

Из тонкостей сплетается целостный образ – образ интересного и оригинально поставленного спектакля, который стоит посмотреть. Он создает прекрасную оппозицию многим современным постановкам, в которых режиссеры от незнания, чем бы им еще удивить избалованного зрителя, меняют оперу до неузнаваемости, насыщая ее сплошной пошлостью и «рубя по-крупному», что происходит, видимо, от неумения работать с мелочами и от желания заработать на искусстве, вместо того чтобы вглядеться в него поглубже, понять и донести до публики…