Впервые грехопадение было
таким сладким,
таким чертовски запретным,
таким ошеломительным
и невероятным,
что я не могу не думать об этом каждый Божий день.

Так, - подвел итог Разум, - мы влюбились. Это прекрасно, но кого мне за это благодарить?

- Нас, конечно, - сказали Глаза, - мы ее первые увидели!

- Ха, - сказали Уши, - по-вашему, был бы он слепой - не влюбился бы? Нееет, это именно через нас он услышал ее нежный голос!

- Дураки, все дело в феромонах или как их там! - хмыкнул Нос. - Современная химия доказала, что именно через запах...

- А зато мы ее первые потрогали! - перебили Руки.

- А не будь нас, он бы попросту не смог к ней подойти, - важно заключили Ноги.

- А ты что в это время делало? - обернулся Разум к Сердцу.

Оно покраснело: А я... да ничего... я так растерялось...

И Разум улыбнулся.

   Не ходи по розовому берегу,
   Не смотрись в бездонный глаз коня,
   И не стой, щекой прильнувший к дереву.
   Не ищи совета у огня.
   Не учись у ласточки беспечности,
   Не завидуй лёгкости стрекоз.
   Для тебя готов ответ у вечности,
   Нужен только правильный вопрос.

Но ты хлопот вечерних не успела
Закончить в срок, и был не прибран дом.
Лишь в спешке чмокнула и даже не присела
На краешек кровати. Он сопел,
Уткнувшись носом в плюшевого мишку.
Так много было всяких разных дел,
И некогда укладывать мальчишку...
Уже большой - чего там, не малыш -
Тебе самой в том возрасте не пели.
Просил - но ты сказала, что спешишь,
И нечего капризничать в постели...
Ты не успела... Много разных "не"
За это накопилось семилетье.
Сын сладко улыбается во сне
В зеленой лампы приглушенном свете...
Он вырастет, ведь так бегут года,
Свою пижамку жёлтенькую сносит.
Он вырастет, и, взрослый, никогда
Спеть колыбельной больше не попросит.

В больнице, в двухместной палате, лежали два безнадежных больных. У них были совершенно одинаковые койки, совершенно равные условия... Разница была лишь в том, что один из них мог видеть единственное в палате окно, а другой - нет, зато у него рядом была кнопка вызова медсестры. Шло время, сменялись времена года... Тот, что лежал у окна, рассказывал соседу обо всем, что там видел: что на улице идет дождь, сыплет снег или светит солнце, что деревья то укрыты легким сверкающим кружевом, то подернуты легкой весенней дымкой, то убраны зеленью или прощальным желто-алым нарядом... Что по улице ходят люди, ездят машины... Что там есть МИР.
И вот однажды случилось так, что первому, тому, кто лежал у окна, ночью стало плохо. Он просил соседа вызвать медсестру, но тот почему-то этого не сделал. И больной, лежащий у окна, умер.
На следующий день в палату привезли другого больного, и старожил попросил, раз уж так получилось, положить его у окна. Его просьбу выполнили - и он увидел наконец... Что окно выходит на глухую серую стену, и кроме нее ничего за ним не видно. Он молчал какое-то время, а потом попросил своего нового соседа:
- Знаешь... если мне ночью станет плохо... не вызывай медсестру...