Ганс Христиан Андерсен

СТОЙКИЙ ОЛОВЯННЫЙ СОЛДАТИК

 
   Было когда-то  на  свете  двадцать  пять  оловянных  солдатиков,  все 
братья, потому что родились от старой оловянной ложки. Ружье  на  плече, 
смотрят прямо перед собой, а мундир-то какой великолепный  -  красный  с 
синим! Лежали они в коробке, и когда крышку сняли, первое, что они услы- 
шали, было: 
   - Ой, оловянные солдатики! 
   Это закричал маленький мальчик и захлопал в ладоши. Их  подарили  ему 
на день рождения, и он сейчас же расставил их на столе. 
   Все   Солдатики   оказались   совершенно   одинаковые,    и    только 
один-единственный был немножко не такой, как все: у него была только од- 
на нога, потому что отливали его последним, и олова не хватило. Но и  на 
одной ноге он стоял так же твердо, как остальные на двух, и вот с ним-то 
и приключится замечательная история. 
   На столе, где очутились солдатики, стояло много  других  игрушек,  но 
самым приметным был красивый дворец из картона.  Сквозь  маленькие  окна 
можно было заглянуть прямо в залы. Перед дворцом, вокруг маленького зер- 
кальца, которое изображало озеро, стояли деревца,  а  по  озеру  плавали 
восковые лебеди и гляделись в него. 
   Все это было куда как мило, но милее всего была девушка,  стоявшая  в 
дверях замка. Она тоже была вырезана из бумаги, но юбочка на ней была из 
тончайшего батиста; через плечо у нее  шла  узенькая  голубая  ленточка, 
будто шарф, а на груди сверкала блестка не меньше головы самой  девушки. 
Девушка стояла на одной ноге, вытянув перед собой руки, - она была  тан- 
цовщица, - а другую вскинула так высоко, что оловянный солдатик и не ви- 
дел ее, а потому решил, что она тоже одноногая, как и он. 
   "Вот бы мне такую жену! - подумал он. - Только она, видать, из  знат- 
ных, живет во дворце, а у меня всего-то и есть, что коробка, да и то нас 
в ней целых двадцать пять солдат, не место ей там! Но познакомиться мож- 
но!" 
   И он притаился за табакеркой, которая стояла тут же на столе.  Отсюда 
он отлично видел прелестную танцовщицу. 
   Вечером всех остальных оловянных солдатиков, кроме него одного,  вод- 
ворили в коробку, и люди в доме легли спать. А игрушки сами стали играть 
- и в гости, и в войну, и в бал. Оловянные солдатики ворошились в короб- 
ке - ведь им тоже хотелось играть, - да не могли поднять крышку. Щелкун- 
чик кувыркался, грифель плясал по доске. Поднялся такой шум и  гам,  что 
канарейка проснулась да как засвистит, и не просто, а стихами! Не трога- 
лись с места только оловянный солдатик да  танцовщица.  Она  по-прежнему 
стояла на одном носке, протянув руки вперед, а он браво стоял  на  своей 
единственной ноге и не сводил с нее глаз. 
   Вот пробило двенадцать, и  -  щелк!  -  крышка  табакерки  отскочила, 
только в ней оказался не табак, нет, а маленький черный тролль. Табакер- 
ка-то была с фокусом. 
   - Оловянный солдатик, - сказал тролль, - не смотри куда не надо! 
   Но оловянный солдатик сделал вид, будто не слышит. 
   - Ну погоди же, вот наступит утро! - сказал тролль. 
   И наступило утро; встали дети, и оловянного  солдатика  поставили  на 
подоконник. Вдруг, по милости ли тролля, или от сквозняка, окно как рас- 
пахнется, и солдатик как полетит вниз головой с третьего этажа! Это  был 
ужасный полет. Солдатик взбросил негу в воздух, воткнулся каской и  шты- 
ком между камнями мостовой, да так и застрял вниз головой. 
   Мальчик и служанка сейчас же выбежали искать его, но никак  не  могли 
увидеть, хотя чуть не наступали на него ногами. Крикни он им: "Я тут!" - 
они, наверное, и нашли бы его, да только не пристало солдату кричать  во 
все горло - ведь на нем был мундир. 
   Начал накрапывать дождь, капли падали все чаще, и наконец хлынул нас- 
тоящий ливень. Когда он кончился, пришли двое уличных мальчишек. 
   - Гляди-ка! - сказал один. - Вон оловянный солдатик!  Давай  отправим 
его в плаванье! 
   И они сделали из газетной бумаги кораблик, посадили в него оловянного 
солдатика, и он поплыл по водосточной канаве. Мальчишки бежали  рядом  и 
хлопали в ладоши. Батюшки, какие волны ходили по канаве,  какое  стреми- 
тельное было течение! Еще бы, после такого ливня! 
   Кораблик бросало то вверх, то вниз и вертело так, что оловянный  сол- 
датик весь дрожал, но он держался стойко - ружье на плече, голова прямо, 
грудь вперед. 
   Вдруг кораблик нырнул под длинные мостки через канаву. Стало так тем- 
но, будто солдатик опять попал в коробку. 
   "Куда меня несет? - думал он. - Да, да, все это проделки тролля!  Ах, 
если бы со мною в лодке сидела та барышня, тогда будь хоть вдвое темнее, 
и то ничего!" 
   Тут появилась большая водяная крыса, жившая под мостками. 
   - Паспорт есть? - Спросила она. - Предъяви паспорт! 
   Но оловянный солдатик как воды в рот набрал и только еще крепче  сжи- 
мал ружье. Кораблик несло все вперед и вперед, а крыса плыла за ним вдо- 
гонку. У! Как скрежетала она зубами, как кричала плывущим навстречу щеп- 
кам и соломинам: 
   - Держите его! Держите! Он не уплатил пошлины! Он беспаспортный! 
   Но течение становилось все сильнее и сильнее,  и  оловянный  солдатик 
уже видел впереди свет, как вдруг раздался такой шум, что  испугался  бы 
любой храбрец. Представьте себе, у конца мостика водосточная канава впа- 
дала в большой канал. Для солдатика это было так же опасно, как для  нас 
нестись в лодке к большому водопаду. 
   Вот канал уже совсем близко, остановиться невозможно. Кораблик вынес- 
ло из-под мостка, бедняга держался, как только мог,  и  даже  глазом  не 
моргнул. Кораблик развернуло три, четыре раза, залило водой до краев,  и 
он стал тонуть. 
   Солдатик оказался по шею в воде, а кораблик погружался все  глубже  и 
глубже, бумага размокала. Вот вода покрыла солдатика с головой, и тут он 
подумал о прелестной маленькой танцовщице - не видать ему ее  больше.  В 
ушах у него зазвучало: 
   Вперед стремись, воитель, 
   Тебя настигнет смерть! 
   Тут бумага окончательно расползлась, и солдатик пошел ко дну, но в ту 
же минуту его проглотила большая рыба. 
   Ах, как темно было внутри, еще хуже, чем под мостком через  водосточ- 
ную канаву, да еще и тесно в придачу! Но оловянный солдатик  не  потерял 
мужества и лежал растянувшись во весь рост, не выпуская из рук ружья... 
   Рыба заходила кругами,  стала  выделывать  самые  диковинные  скачки. 
Вдруг она замерла, в нее точно молния ударила. Блеснул  свет,  и  кто-то 
крикнул: "Оловянный солдатик!" Оказывается, рыбу  поймали,  привезли  на 
рынок, продали, принесли на кухню, и кухарка распорола ей брюхо  большим 
ножом. Затем кухарка взяла солдатика двумя пальцами за поясницу  и  при- 
несла в комнату. Всем хотелось посмотреть на такого замечательного чело- 
вечка - еще бы, он проделал путешествие в брюхе рыбы! Но оловянный  сол- 
датик ничуть не загордился. Его поставили на стол, и - каких только  чу- 
дес не бывает на свете! - он оказался в той же самой комнате, увидал тех 
же детей, на столе стояли те же игрушки и чудесный дворец  с  прелестной 
маленькой танцовщицей. Она попрежнему стояла на одной ноге, высоко вски- 
нув другую, - она тоже была стойкая. Солдатик был тронут и чуть не  зап- 
лакал оловянными слезами, но это было бы непригоже. Он смотрел  на  нее, 
она на него, но они не сказали друг другу ни слова. 
   Вдруг один из малышей схватил оловянного солдатика и швырнул в печку, 
хотя солдатик ничем не провинился. Это, конечно, подстроил  тролль,  что 
сидел в табакерке. 
   Оловянный солдатик стоял в пламени, его охватил ужасный жар,  но  был 
ли то огонь или любовь - он не знал. Краска с него совсем  сошла,  никто 
не мог бы сказать, отчего - от путешествия или от горя.  Он  смотрел  на 
маленькую танцовщицу, она  на  него,  и  он  чувствовал,  что  тает,  но 
по-прежнему держался стойко, не выпуская из рук  ружья.  Вдруг  дверь  в 
комнату распахнулась, танцовщицу подхватило ветром, и она, как сильфида, 
порхнула прямо в печку к оловянному солдатику, вспыхнула разом -  и  нет 
ее. А оловянный солдатик стаял в комочек, и наутро  горничная,  выгребая 
золу, нашла вместо солдатика оловянное сердечко. А от  танцовщицы  оста- 
лась одна только блестка, и была она обгорелая и черная, словно уголь.