Весь привычный для меня мир изменился. Все было, но иначе Городские улицы превратились в лабиринты смерти, и по ним постоянно мелькали, словно тени человекоподобные животные. Они были похожи на людей, только вот ходили они на руках и нагих сразу. От них ужасно сердило, будто это не люди, а разложившиеся месяц назад тела. Я проходил по главной улице и на встречу мне выпрыгнул один такой «человек». Его взгляд пересекался с моим. Его глаза были наполнены нефтью, и не фонарь или солнечный свет просто не смог бы туда пробиться, так как тьма, которая там находилась, поглощала его без остатка. И в тот момент, когда мне положено было испугаться, он отпрыгнул и словно щенок заскулил, скрывшись во тьме. Я шел и ужасался. Мной обуревал ужасный липкий страх, который как мне казалось, проникает в каждую клеточку моего тела. Я поспешил укрыться, в каком ни будь безопасном месте. Церковь, промелькнула у меня в голове!!! И я не зная совершенно города, направился искать какой ни будь Монастырь. Я шел быстро все, ускоряя и ускоряя шаг. Я чувствовал, что из темноты за мной наблюдают. Чувствовал дыхание у меня за спиной. Такое тяжелое громкое, хриплое дыхание. Я побежал…
На одном из поворотов я споткнулся и упал в кровь, разбив локти и правое колено. И вдруг город будто ожил. Все зашевелилось, превратившись в одну управляемую единственным желанием массу. Желание Голода и все поглощения. Из всех домов и щелей на улицу стала выплывать серая холодная и слепая масса. Я побежал. Мне было больно, но от страха я перестал ощущать разодранные раны. Я бежал. И только краем глаза я замечал эту Массу, в которой местами проглядывались очертания человеческих лиц и членов. Они тянулись за мной с придыханием и хлипами. Им было тяжело передвигаться, но жажда плоти была, вероятно, превыше их неуклюжести. Я не помню, сколько минуло улиц и переулков. Я хотел лишь одного увидеть Церковь. Спасительный Дом Господа. Место куда всё это зловонье, весь этот всепоглощающий ад ещё не добрался. Я бежал, падал, поднимался и снова бежал. На мгновение когда я в очередной раз споткнулся в этой непроницаемой тьме Серая масса все же коснулась меня одним из свих членов. Нога окоченела на миг. Было такое ощущение, что её секунду назад просто не было у меня. В глазах потемнело и все вокруг меня преобразилось. На ясном голубом небе появилось солнце. Улицы были убраны и сияли чистотой. Прохожие люди были милы и приветливы. На секунду мне показалась, что в воздухе витает не городской смог, а тонкий и такой приятный запах лаванды и сирени. Но всё это только иллюзия, как только мне удалось вырвать ногу из холодных объятий, все сразу вернулось на свои места. Идти было все сложнее. Я стал задыхаться, и голова закружилась, ни то от усталости, не то от того смрада, который витал повсюду. Я уже не бежал, а тяжело переваливался. Казалась что, прикоснувшись к Серой массе, я заразился, и вирус Спелости начал прогрессировать. Временами я проваливался в мир воображения и грез, но снова приходил в себя и шел. И вот, наконец то я увидел купол церкви. Он был прекрасен. Возвышаясь над всеми зданиями, он словно сиял в этой проклятой тьме. От этой радости кровь забурлила в жилах тем самым, предав мне сил. Ещё несколько минут я шел. И вот я вступил на святую землю церкви. Мне хотелось плакать, но слез не было. Я упал на землю и заметил, что Серая масса отступила проч. Это придало мне надежду, на то что мои догадки оправдались. Ещё несколько минут я просто лежал.
После того как я отдохнул. Я направился к дверям церкви. Я шел в надежде обрести, наконец, то покой. Зайдя, я не обнаружил никого. Ни служителей церкви, ни прихожан. Лишь треск свечей нарушал оглушающую тишину Зала. Я шел, и страх снова подкатывал к моему горлу. Иконы! Они больше не излучали блаженства и божественной святости. Изображения больше напоминали Демонов преисподней. Вокруг их голов не сиял привычный для меня ярко желтый нимб. Это было больше похоже на пепел. Да на пепел, который остается после кримирования человека. Я подошел к распятью Христа, и мне стало дурно. На кресте был пригвожден ещё недавно живой человек. Его органы свисали из разорванного живота. И кишки были обмотаны вокруг его головы. К его правой руке было приколочено, вероятно, его же сердце. Меня стошнило…
После того как я пришел в себя. Я решил оглядеть и остальные комнаты, дабы убедиться, что здесь больше никого нет. Вокруг витал солоноватый запах крови, такой густой и насыщенный, что у меня то и дела покатывал комок тошноты. Я подошел к купальнице, туда, где прежде окунали при крещении. Она до краев была наполнена кровью. С права от неё была дверь в святая святых церкви.
Я подтолкнул её. Она поддалась и приоткрылась. Алтарь в центре был сплетен из человеческих руки и ног, а стены были вымощены человеческими сердцами.
Меня охватило отчаяние. Я взмолился:- Господи! Что же это такое и где тот мир, в котором я жил до сих пор. Я плакал. Я потерял всякую надежду, увидеть Человека.
Ещё несколько часов я сидел, обхватив голову руками и тупо молился. Я понимал, что в этом доме Бога нет, а значит, нет и веры. Я сидел в полной тишине, и только треск последней церковной свечи нарушал мертвое беззвучие залов. Я погружался в безумие, словно камень, брошенный в трясину.
Свеча догорала, а с ней догорала моя вера.