Цитата сообщения Morlynx Не сложно сказать: "А я тебя не люблю", глядя в глаза. Сложно потом, раз за разом, вспоминать эти глаза, устремлённые на тебя, распахнутые, точно окна души, этот шёпот "Я люблю тебя". Сложно вновь и вновь, зажмуриваясь, видеть, как в этой распахнутой тебе навстречу душе плеснулась боль - и вырвалась наружу слезами, точно осколками чего-то. Осколками, которые бьют тебя навылет, словно пули. Сложно вновь и вновь повторять себе, что ты действительно не любишь её - такую, какой она была в тот вечер. Тогда ты её жалел, но не мог солгать. Такую - ты её не любишь...

Больно.
Больно осознавать - а я прекрасно это осознаю, - что ты ударил её в тот момент, когда она тянулась к тебе, словно ища поддержки, помощи. И глаза, эти распахнутые глаза... чёрт.
Я сажусь на подоконник и закуриваю. Пальцы дрожат. Чёртовы пальцы в вечных заусеницах. Ненавижу. Впрочем, нет. Я не их, не пальцы ненавижу. И не заусеницы с сигаретами. И даже не дрожь.
Я ненавижу чувство вины, неправильности происходящего, несправедливости. Какого чёрта я сейчас нервно курю, если я не виноват?
Впрочем... мерзкое слово это "впрочем", привязывается только так... так о чём это я? Ах, да. Впрочем.
Впрочем, я снова и снова лгу себе, утверждая, что не виноват. Я сотни раз говорил всем окружающим, что я сука, - но, когда меня обвинили в этом, принялся доказывать, что я хороший. Белый и пушистый, ага. А они все сами виноваты. И вообще, меня просто не так поняли... ложь.
Интересно, кому я лгал больше: другим или всё-таки себе? Впрочем, какая теперь разница?..

Ты закрываешь глаза. Ты вспоминаешь, что познакомились вы, случайно наткнувшись друг на друга во Всемирной Сети, и оба удивились тому, что вы настолько похожи. И ты начал жить этой похожестью, этим взаимным пониманием. А ей так не хватало понимания и тепла. Банального человеческого тепла, надёжного плеча, заботы. А тебе... тебе так нравилось, что она верит в тебя, в тебя такого, в какого ты сам боялся поверить.
"Ты сильный, - говорила она. - Ты сильный, безумно талантливый, ты хороший...".
И ты поверил. Тебе было приятно слушать. Тебе нравилось. Но не больше.
А потом ты полюбил её - как любят ребёнка, оставшегося без отца, отчаянно нуждающегося в понимании, тепле и любви. Ты полюбил её, когда она приехала в твой город, смутив тебя привезёнными подарками, когда вы пили чай на твоей кухне, и ты хвастался ей своими безделушками, а она с загадочным видом говорила, что знает, что привезёт тебе в следующий раз - раз ты так любишь аметисты...
И у неё было очаровательное, такое детски-округлое лицо, и курносый нос, и каре-зелёные глаза, определить точный цвет которых не представлялось возможным. А потом вы гуляли втроём, и шутили, и смеялись, и было хорошо и легко. И она была странной, но счастливой. А потом вы пили вино до середины ночи...
А потом она звонила тебе в Новый Год, оттуда, из своего города, и говорила, как бы ей хотелось быть с тобой, тут. И ты утешал её, говорил, что она ведь скоро приедет...
И она приезжала.
А потом ты познакомил её с Ним - и был рад, очень рад, что у них всё хорошо складывается. Нет, ты не ревновал - разве к друзьям ревнуют?..

Я вздыхаю и качаю головой. Та встреча была последней нормальной. Последней, когда она улыбалась тебе, а ты - ей, и не было между вами никакой злости, никаких обид.

А потом было это обвинение, которое выбило тебя из седла и шмякнуло о землю. Да ты бы никогда, никогда не причинил ей зла, тем более, как она выразилась, "для эксперимента"! Да ты же был готов за неё, для неё...
Тоже, блядь, рыцарь на белом коне выискался...
Нет, ты не испытывал к ней ненависти - ни минуты, ни секунды. Ты был в ярости, ты был обижен до глубины души. Ты пафосно, высокомерно и остервенело язвил, подкалывал её, уверяя в собственном равнодушии. Ты говорил, что никогда не любил её, что тебе плевать на неё, что она смешна... ты лгал, милый мой, ты лгал. Но ни твоя гордость, ни раненное сердце от этого болеть не переставали. О да, тебе было больно, но ты смеялся, убеждая всех в том, что внутри у тебя болеть нечему. А друзья хлопали тебя по плечу и за чашкой чая (или чего покрепче) говорили, что жизнь есть жизнь, и вы разные, и нечего жалеть то, что ушло.
Наверняка они прекрасно видели, как тебе хреново
А потом вы встретились в гостях у третьего человека, и ты был слишком пьян, чтобы злиться, и она льнула к тебе. Возможно, она тоже была слишком пьяна. И вы обнимались, и, по свидетельстввам некоторых третьих лиц, ты даже целовал её в губы. И когда утром ты узнал об этом, ты был адски зол на себя - за то, что предал свою гордость и свою прекрасную ложь о том, что она для тебя ничего не значит...
А закончилось всё тем, что в следующий раз ты сказал ей: "А я тебя не люблю". Она была не в себе, она была слишком не в себе, и тебе это не нравилось. Она была агрессивна, заставляла тебя чувствовать себя неловко - а потом вдруг потянулась к тебе, и её глаза распахнулись, как окна, и она прошептала: "Я тебя люблю". А ты сделал шаг назад и ответил. Да-да, той самой фразой. И отвернулся, когда она заплакала. И ты чувствовал последним мерзавцем, потому что ударил её, когда она открылась тебе. Пусть в тот момент ту её - ты не любил. Но мог ведь просто молча обнять её, успокоить, а ты... козёл. Тварь. Поступил, как равнодушный мерзавец.

И именно это не даёт мне покоя. Потому что вся эта ложь - о равнодушии и бла-бла-бла - вдруг стала правдой. Я сделал её правдой. Я.
А она - она теперь уже, пожалуй, и не поверит, если я скажу, как больно мне было.
Да и зачем мне верить, если я сам себе не верю?..

А что в итоге? В итоге в памяти застыли её разбитые глаза.