"Разобьется лампада..." Перси Биши Шелли (1792-1822)/Каспар Давид Фридрих (1774 - 1840) - "Мечтатель"   Разобьется лампада... I Разобьется лампада, Не затеплится луч. Гаснут радуг аркады В ясных проблесках туч. Поломавшейся лютни Кратковременный шум. Верность слову минутней Наших клятв наобум.

«Милый друг, какая это грусть…» Софиев Юрий. Несколько стихотворений 

«Милый друг, какая это грусть…»

***

Милый друг, какая это грусть:

Вечером, или точней, под вечер,

Может быть, читая наизусть —

Медленно, вполголоса — о встрече,

Или о любви, твои стихи —

У чугунной постоять ограды

Оголённого большого сада.

Ведь февраль, а вечера тихи.

У зимы уже не много власти.

В синем небе ранняя звезда.

В синем небе сучья. Никогда

Грусть такую не отдам за счастье.

1934.

Далее*****

 

Осип Мандельштам. "Дыханье вещее в стихах моих..."

 

 

 

Дыханье вещее в стихах моих

Животворящего их духа,

Ты прикасаешься сердец каких,

Какого достигаешь слуха?

 

Или пустыннее напева ты

Тех раковин, в песке поющих,

Что круг очерченной им красоты

Не разомкнули для живущих?

 1909

 

***

Я вздрагиваю от холода -

Мне хочется онеметь!

А в небе танцует золото -

Приказывает мне петь.

Томись, музыкант встревоженный,

Люби, вспоминай и плачь,

И, с тусклой планеты брошенный,

Подхватывай легкий мяч!

Так вот она - настоящая

С таинственным миром связь!

Какая тоска щемящая,

Какая беда стряслась!

Что, если, вздрогнув неправильно,

Мерцающая всегда,

Своей булавкой заржавленной

Достанет меня звезда?

1912

 

Александр Кушнер."Любил — и не помнил себя, пробудясь, но в памяти имя любимой всплывало..."  

 

                

         ****             

Любил - и не помнил себя, пробудясь,

Но в памяти имя любимой всплывало,

Два слога, как будто их знал отродясь,

Как если бы за ночь моим оно стало;

Вставал, машинально смахнув одеяло.

И отдых кончался при мысли о ней,

Недолог же он! И опять — наважденье.

Любил — и казалось: дойти до дверей

Нельзя, раза три не войдя в искушенье

Расстаться с собой на виду у вещей.

И старый норвежец, учивший вражде

Любовной еще наших бабушек, с полки

На стол попадал и читался в беде

Запойней, чем новые; фьорды и елки,

И прорубь, и авторский взгляд из-под челки.

Воистину мир этот слишком богат,

Ему нипочем разоренные гнезда.

Ах, что ему наш осуждающий взгляд!

Горят письмена, и срываются звезды,

И заморозки забираются в сад.

Любил — и стоял к механизму пружин

Земных и небесных так близко, как позже

Уже не случалось; не знанье причин,

А знанье причуд; не топтанье в прихожей,

А пропуск в покои, где кресло и ложе.

Любил — и, наверное, тоже любим

Был, то есть отвержен, отмечен, замучен.

Какой это труд и надрыв — молодым

Быть; старым и всё это вынесшим — лучше.

Завидовал птицам и тварям лесным.

Любил — и теперь еще... нет, ничего

Подобного больше, теперь — всё в порядке,

Вот сны еще только не знают того,

Что мы пробудились, и любят загадки:

Завесы, и шторки, и сборки, и складки.

Любил... о, когда это было? Забыл.

Давно. Словно в жизни другой или веке

Другом, и теперь ни за что этот пыл

Понять невозможно и мокрые веки:

Ну что тут такого, любил — и любил.

 

    Несколько стихотворений  Александра Кушнера - лауреата  национальной премии  «ПОЭТ»  2005 года. 

             

                                                   

* * *

Времена не выбирают,

В них живут и умирают.

Большей пошлости на свете

Нет, чем клянчить и пенять.

Будто можно те на эти,

Как на рынке, поменять.

Что ни век, то век железный.

Но дымится сад чудесный,

Блещет тучка; я в пять лет

Должен был от скарлатины

Умереть, живи в невинный

Век, в котором горя нет.

Ты себя в счастливцы прочишь,

А при Грозном жить не хочешь?

Не мечтаешь о чуме

Флорентийской и проказе?

Хочешь ехать в первом классе,

А не в трюме, в полутьме?

Что ни век, то век железный.

Но дымится сад чудесный,

Блещет тучка; обниму

Век мой, рок мой на прощанье.

Время — это испытанье.

Не завидуй никому.

Крепко тесное объятье.

Время — кожа, а не платье.

Глубока его печать.

Словно с пальцев отпечатки,

С нас — его черты и складки,

Приглядевшись, можно взять.

1 9 7 6

 

далее*****

                   

                            Осень - Владимир Набоков                        

 

 

И снова, как в милые годы
тоски, чистоты и чудес,
глядится в безвольные воды
румяный редеющий лес.

Простая, как Божье прощенье,
прозрачная ширится даль.
Ах, осень, мое упоенье,
моя золотая печаль!

Свежо, и блестят паутины...
Шурша, вдоль реки прохожу,
сквозь ветви и гроздья рябины
на тихое небо гляжу.

И свод голубеет широкий,
и стаи кочующих птиц –
что робкие детские строки
 

в пустыне старинных страниц...

 

При луне, когда косую крышу...

 

далее*****

«В полнолунье, в гостиной пыльной и пышной…»

 

Светлой памяти Игоря Косаркина

Косаркин Игорь - талантливый писатель, поэт, публицист, журналист. Родился 11 сентября 1977 года, жил в городе Карпинске Свердловской области.

Не верится, что Игоря не стало. 

 

далее***

 

Сумасшедшая ночь 

 

Содрогался в стенаниях горьких обидчивый гром.
Фотовспышками молний сверкало мазутное небо.
Сумасшедшая ночь, негодуя, жила за окном,
За преградой стекла…  Ну, а сон – то ли был, то ли не был.

 

далее*****

 

Константин Фофанов *** Я за город ушел; не слышно здесь движенья,  Не утомляет слух тяжелый стук колес,  И сходит в душу мне былое умиленье  Давно забытых дум, давно угасших грез.   Ласкают кротко взор пестреющие краски  В синеющей дали разбросанных долин,  И шепчут надо мной пленительные сказки  Дрожащие листы застенчивых осин.   Как старость мирная за юностью счастливой,  Нисходят сумерки за утомленным днем.  Чуть стелется туман над золотистой нивой,  И вьются комары трепещущим столбом.   Смотрю я в глубь небес — слежу прилежным взором  За дивною игрой плывущих облаков:  Изменчивы, как жизнь, они своим убором  Капризны, как обман младенческих годов.   И месяц между их рассеянной толпою  Серебряным серпом белеет, а вокруг  Объято все святой, стыдливой тишиною,  И запахом травы благоухает луг.   И точно бледный креп таинственной вуали,  Все шире, все смелей ложится полумгла,  Навстречу первых звезд печально замигали  Чуть видные огни далекого села.   И мнится, те огни со звездами ночными  Задумчиво ведут безмолвный разговор;  Они полны тоской, страданьями земными,  Но светлой тайною мерцает звездный взор!..   1888 год                                                   http://slova.org.ru                                            Фото с сайта - pixabay.com (автор - EvgeniT)

 

 

КИНЕМАТОГРАФ

 

Это город. Еще рано. Полусумрак, полусвет.

А потом на крышах солнце, а на стенах еще нет.

А потом в стене внезапно загорается окно.

Возникает звук рояля. Начинается кино.

 

И очнулся, и качнулся, завертелся шар земной.

Ах, механик, ради бога, что ты делаешь со мной!

Этот луч, прямой и резкий, эта света полоса

заставляет меня плакать и смеяться два часа,

быть участником событий, пить, любить, идти на дно...

 

Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!

Кем написан был сценарий? Что за странный фантазер

этот равно гениальный и безумный режиссер?

Как свободно он монтирует различные куски

ликованья и отчаянья, веселья и тоски!

Он актеру не прощает плохо сыгранную роль -

будь то комик или трагик, будь то шут или король.

О, как трудно, как прекрасно действующим быть лицом

в этой драме, где всего-то меж началом и концом

два часа, а то и меньше, лишь мгновение одно...

 

Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!

Я не сразу замечаю, как проигрываешь ты

от нехватки ярких красок, от невольной немоты.

Ты кричишь еще беззвучно. Ты берешь меня сперва

выразительностью жестов, заменяющих слова.

И спешат твои актеры, все бегут они, бегут -

по щекам их белым-белым слезы черные текут.

Я слезам их черным верю, плачу с ними заодно...

 

Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!

Ты накапливаешь опыт и в теченье этих лет,

хоть и медленно, а все же обретаешь звук и цвет.

Звук твой резок в эти годы, слишком грубы голоса.

Слишком красные восходы. Слишком синие глаза.

Слишком черное от крови на руке твоей пятно...

 

Жизнь моя, начальный возраст, детство нашего кино!

А потом придут оттенки, а потом полутона,

то уменье, та свобода, что лишь зрелости дана.

А потом и эта зрелость тоже станет в некий час

детством, первыми шагами тех, что будут после нас

жить, участвовать в событьях, пить, любить, идти на дно...

 

Жизнь моя, мое цветное, панорамное кино!

Я люблю твой свет и сумрак - старый зритель, я готов

занимать любое место в тесноте твоих рядов.

Но в великой этой драме я со всеми наравне

тоже, в сущности, играю роль, доставшуюся мне.

Даже если где-то с краю перед камерой стою,

даже тем, что не играю, я играю роль свою.

И, участвуя в сюжете, я смотрю со стороны,

как текут мои мгновенья, мои годы, мои сны,

как сплетается с другими эта тоненькая нить,

где уже мне, к сожаленью, ничего не изменить,

потому что в этой драме, будь ты шут или король,

дважды роли не играют, только раз играют роль.

И над собственною ролью плачу я и хохочу.

То, что вижу, с тем, что видел, я в одно сложить хочу.

То, что видел, с тем, что знаю, помоги связать в одно,

жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!

 

 

Юрий Левитанский

 

http://rupoem.ru

Альфонс де Ламартин

ОЗЕРО

Итак, всему конец! К таинственному брегу
Во мрак небытия несёт меня волной,
И воспротивиться на миг единый бегу
‎Не в силах якорь мой.

Ах, озеро, взгляни: один лишь год печали
Промчался, — и теперь на самых тех местах,
Где мы бродили с ней, сидели и мечтали,
‎Сижу один в слезах...

Ты так же со скалой угрюмою шептало,
И грызло грудь её могучею волной,
И ветром пену с волн встревоженных кидало
‎На ножки дорогой.

О вечер счастия, где ты, когда я с нею
Скользил по озеру, исполнен сладких дум,
И услаждал мой слух гармонией своею
‎Согласных вёсел шум?

Franz Paul Guillery (German, 1862-1933) Im Kahn.

Читать далее...