Среди буддийских произведений искусства одними из первых появились изображения Будды Шакьямуни. О том, когда была создана первая из них, общего мнения нет. В соответствии с археологическими данными, изображать Будду начали только через несколько столетий после его ухода в Паринирвану. До этого существовали только символические изображения чакр, стоп Будды. Впрочем, некоторые источники говорят о статуе, созданной «с натуры» еще при жизни Будды. Этот портрет известен как «образ из Уддияны». Он был создан по просьбе короля Уддияны. Говорится, что этот портрет излучал «божественный свет». Вот что написано об этой статуе в поздних сутрах Махаяны:

«Маудгальяяна-путра, последователь Будды, перенес художника в небесные пространства, куда Будда Шакьямуни удалился на три месяца, чтобы передать Учение своей матери. Там художник лицезрел превосходные знаки тела Будды и запечатлел их в виде статуи из сандалового дерева. Когда Татхагата вернулся из небесных дворцов, образ из сандала поднялся и приветствовал Господина Мира».

Из найденных статуй самые ранние изображают Будду стоящим или сидящим под деревом Бодхи. Кроме того, путешествовавший по Индии в VII веке китайский монах рассказывает о статуе отца Будды Шакьямуни, стоявшей в Капилавасту, и о статуях его матери, жены и сына в других местах. Он же описывает виденные им ступы с реликвиями архатов и их скульптурными изображениями. Позже, с возникновением Махаяны, начали появляться изображения Бодхисаттв. Хотя такие аспекты, как Тара, были известны и в самые ранние времена. Для индийского буддизма Ваджраяны характерны также портретные изображения пандитов и сиддх — мастеров буддизма.

В индийском искусстве статуи вырезались из сандала или из камня. Множество таких каменных статуй можно увидеть в Бодхгае, а также в музее Сарнатха и Национальном музее в Дели. Позднее статуи начали отливать из металла.
Метод отливки статуй, применяемый в северных школах Индии, повлиял на художников непальской традиции Невар, которые позднее были высоко оценены в Тибете. В конце XVI века в Тибет хлынул поток объектов искусства из Непала, что дало толчок к отливке статуй, резьбе по дереву, а также работе с серебром и золотом.

Относительно первых тибетских изображений есть такая история: «Мастер Падмасамбхава размышлял о том, чтобы покинуть Тибет и отправиться в Уддияну. Тогда художник Тами Гёнцон выполнил портрет, заменяющий Великого Мастера. Гёнцон создавал изображение с натуры в присутствии самого Мастера. Статуя была в точности похожа на Падмасамбхаву, но размером с большой палец руки». Когда мастер благословил статую, «земля затряслась, и пространство наполнилось лучами света пяти цветов, а боги пролили дождь из цветов. Это было проявление тела Мастера, устные наставления, рожденные из сути всех питак, непревосходимая „капля сердца“, Великое Совершенство» (Five Classes of Exposition). В другой истории говорится, что Падмасамбхава дал каждому из своих восьми учеников по чаше с глиной и попросил сделать его портрет. Один из этих восьми нгадрама-портретов хранится теперь в монастыре Румтека в Сиккиме.

В Тибете статуи «нгадрама» («совсем как я») ценятся очень высоко, поскольку они были сделаны при жизни мастера и благословлены им самим. В первую очередь эта традиция тесно связана с Падмасамбхавой. Найденный в XI веке текст сообщает, что первая тибетская буддийская статуя была сделана в монастыре Самье во времена правления короля Сонгцена Гампо, и это был его портрет, у которого было название: «Король и все его королевы». Сонгцен Гампо полагал себя воплощением тысячерукого Авалокитешвары, и статуя была сделана в соответствии с этим видением. Впоследствии это изваяние стало почитаться как защитник империи. Следующим буддийским королем был Трисонг Дэцен, который основал монастырь Самье. В этот монастырь была помещена ростовая статуя короля. «Кости статуи были сделаны из сандалового дерева, плоть из смолы гугуля и кожа из серебряного покрытия» — такое описание можно найти в китайских и индийских источниках, впрочем, другие ранние источники свидетельствуют о том, что эта статуя была изготовлена из серебра. Также хорошо известны сделанные Десятым Кармапой Чёйингом Дордже костяные статуи Тилопы, Наропы, Марпы и Миларепы.

Роспись статуй.

Традиционная тибетская манера обучения изобразительному искусству имеет по большей мере характер передачи практических навыков и очень небольшую теоретическую часть, состоящую, в основном, из тибетских фольклорных историй и легенд. Теоретические знания даются скорее в разрозненном, чем в систематическом виде. По всей видимости, хронология в истории тибетского искусства для самих тибетцев не имеет особой важности. Что же касается различий в художественных стилях, то, как говорят тибетские мастера, «в Тибете, если кто-либо хотел учиться живописи, то он просто шел к ближайшему мастеру и проводил рядом с ним все свое время. Зачастую художники не отходили далеко от своей деревни и даже не знали, что живопись в соседней провинции зовется „другим стилем“. Все эти различия пришли позже».

Буддийские статуи могут быть расписаны либо целиком, либо частично; может быть расписана только голова и некоторые атрибуты. Сама роспись и в особенности золочение лица или всей фигуры является подношением тому Будде, который запечатлен в статуе. Зачастую при изучении особо почитаемых и старинных статуй видно, что изначальные очертания лица практически стерты многочисленными слоями золота.

Также традиционно статуе подносится одежда. Стоит вспомнить знаменитую статую Будды Шакьямуни в Бодхгае. Каждые полчаса ее облачают в новое платье. В Тибете же принято шить для статуй особый костюм из драгоценной парчи. Зачастую само платье шьется отдельно из кусков различных драгоценных материалов. Сверху же надевается замысловатая накидка-воротник. Кроме того, тибетцы любят украшать статуи многочисленными драгоценными камнями. Иногда из-за обилия украшений и одежд сама статуя почти не видна. Чаще всего богато одевают и расписывают редкие, драгоценные статуи, которые к тому же помещают так высоко, что они фактичес­ки становятся недоступными для обозрения. Но для практикующего Дхарму тибетца это совсем не помеха, он просто знает, что от статуи исходит особое благословение, и с преданностью в сердце обращается к ней.

Первые статуи в Тибете делались из глины и расписывались целиком. Глиняная поверхность сама по себе очень благодатная основа для натуральных пигментных красок, а именно их и использовали для росписи. Изготовление минеральных красок — довольно трудоемкое занятие. В наши дни можно купить уже готовый порошок-пигмент, но в прежние времена приходилось измельчать драгоценные камни и растирать их в порошок. Также пигменты могут быть приготовлены из цветной глины или земли. В качестве связующего элемента в краску добавляется мездровый или рыбий клей.

У появившихся позднее металлических статуй чаще всего золотом расписывалась голова. В некоторых случаях — вся статуя покрывалась сусальным золотом. У особенно ценных статуй само тело может быть покрыто золотой краской и отполировано (кроме лица), а одежда покрыта сусальным золотом. Золотая краска — это золото, размельченное в порошок и смешанное с клеем. При нанесении золотой краски поверхность приобретает мягкий золотой цвет, а при полировке начинает блестеть. У глиняных статуй лицо и обнаженные части тела также покрывались золотом.

В наши дни статуи расписываются точно так же: у металлических голова, а гипсовые и керамические — целиком. Деревянные статуи при желании могут быть загрунтованы и расписаны целиком. Что касается скульптур, изображающих защитников, и в особенности Махакалы, то они расписываются целиком, и фигура должна быть закрыта тканью так, чтобы видимыми оставались только лицо и руки.

Зачастую процесс росписи статуй называют «открыванием глаз», поскольку особая важность придается именно глазам Будды. После прорисовки глаз статуя «оживает», хотя для полного оживления этого недостаточно — чтобы она работала на благо просветления существ, ее следует правильно наполнить. После наполнения статуя должна быть благословлена одним из высоких лам.

В последние 30 лет на Западе появилось довольно большое количество тибетских буддийских статуй, но информация о том, как «ухаживать» за статуей, начала приходить совсем недавно. А ведь именно правильное обращение с буддийской статуей делает ее живой в прямом и переносном смысле.

Буддийские статуи в Ваджраяне.

Изначально скульптурные изображения Будды, архатов и великих лам создавались, чтобы заменить их личное присутствие. В этом случае статуя является основой для развития преданности. Статуя — символ тела Будды (есть еще символы речи и ума). В практике Ваджраяны очень важна визуализация, и статуя может служить основой для нее. Но здесь нужно быть осторожным, поскольку зачастую на Запад попадают статуи очень низкого качества, изготовленные с ошибками, и такие статуи — не слишком хорошая основа для визуализации. Поэтому при выборе личной статуи ее стоит осмотреть с пристрастием и по возможности проконсультироваться со специалистом. Кроме того, статуя может использоваться как основа для практики шинэ. И конечно же, статуя является прекрасной возможностью для накопления заслуг. Мы приобретаем или изготавливаем статую, наполняем и расписываем ее, помещаем ее на алтарь, делаем подношения — все это создает позитивную энергию.

Существует масса тибетских преданий, в которых говорится о том, как статуи Будд оживали — плакали в трудные для тибетцев времена или разговаривали. Во времена, когда царь Лангдарма пытался уничтожить Дхарму в Тибете, многие буддийские скульптуры разрушались, и иногда на сломах выступала кровь. Но это лишь добавляло тибетцам преданности.

В Лхасе находится знаменитая статуя, которую тибетцы зовут Джово. Эта статуя была сделана в Индии и морем переправлена в Китай. Китайский император относился к статуе с великой преданностью и во всех своих делах и проблемах советовался с ней, поскольку в те времена статуя могла разговаривать. Тибетский царь Сонгцен Гампо решил жениться на дочке китайского императора, и, отправляясь в Тибет, она взяла с собой из Китая статую Джово. Чудесным образом огромная скульптура стала совсем легкой. Однако царевна взяла Джово без разрешения своего отца, и когда он обнаружил пропажу, то огорчился и сделал пожелания, из-за которых статуя перестала разговаривать. В тибетской традиции Ваджраяны существует множество подобных историй, описывающих чудесные силы древних статуй и показывающих, что для тибетцев буддийская статуя представляет собой гораздо больше, чем простой объект искусства.

Ирина Паршикова, Дензонг Норбу

Используемая литература: Portraits of the masters. Serindia Publications, Chicago

Дензонг Норбу
Мастер традиционного тибетского искусства, признанный мастер живописи тханка. Получил передачу художественного стиля менри от своего учителя Рензинг Ладрипы, но в дальнейшем самостоятельно освоил стиль карма-гадри и получил специфические наставления в этом стиле от Шестнадцатого Кармапы, рядом с которым прожил более 30 лет. Руководил многочисленными росписями в храмах линии Карма Кагью в Индии, Сиккиме, Непале и Франции, а также росписью ступы в Элисте, в Калмыкии.

Ирина Паршикова
Окончила художественное училище им. Рериха в 1997 году и через год встретила своего учителя по тибетскому искусству Дензонга Норбу. Училась живописи тханка в Индии и во Франции, принимала активное участие в росписи буддийского храма в Ле Босте и в деятельности созданной там же художественной школы. Принимала участие в создании настенных росписей в Калмыкии, Дании и Индии. Путешествует с Дензонгом Норбу и проводит курсы по росписи статуй в разных странах Европы.

 * Доклад на Второй международной научно-практической конференции «Буддизм Ваджраяны в России: от контактов к взаимодействию» (Москва, октябрь 2010)

Материал рассылки "Буддизм сегодня" портала Буддизм.ру