-Скажи мне, что ты ... делала в моем доме?
И снова Эдди возвышался на другом конце кровати, как какой-нибудь ворон. Одетый в пару потертых джинсов и серую футболку без рукавов. Судя по всему он помылся и даже побрился.
Вечер. Двадцать четыре часа спустя после ее неудачной разведки в дом или взлома или как бы это не называлось. Несколькими часами раньше, днем, Эдди преподнес ей то, что он назвал соевым гамбургером. Она с большим подозрением отнеслась к «этому», но затем смела все подчистую.
Парень, который умеет готовить. Сексуальный парень, который умеет готовить. Мечта любой женщины. Если не учитывать того, что этот парень держит ее в заложниках.
Его не сколько не волнует это обстоятельство?
Она решила сказать правду. Она рассказала ему о своей сестре, о том, как искала разгадки к ее исчезновению.
- Ее имя Энид. Блондинка. Сексапильная. Разумеется, ты помнишь ее.
- Да, я помню ее. Я помню как она постоянно приходила сюда и околачивалась здесь. Говорила, что потеряла голову из-за меня. Возможно так оно и было, но она преследовала какую-то цель. Как и ты. Какую цель ты преследуешь, Мадисон Мажента Смит?
Да Уж. Правда принесла не много пользы.
- Допустим я участник игры scavenger hunt* и мне был нужен заплесневелый мышиный скелет из дома Эдди Берлина.
- Хорошо. Ты что-то искала. Но не дохлую мышь.
Удивительно что порция настоящей еды может сотворить с человеком. Она стала в миллион раз сильнее. Хватит с нее его игр.
- Где моя одежда? Я ухожу.
- Она слишком грязная и запачкана кровью, чтобы ее надевать.
- Мне все равно. Я хочу ее.
- Я дам тебе твою одежду, когда ты скажешь мне чего искала.
- Ты и вправду думаешь, что сможешь удерживать меня здесь? Против моей воли? – Она боялась, что это именно то, о чем он подумывает. – Существуют законы.
- Ты думаешь меня сколько-нибудь волнуют законы?
Он выпрямился и встал рядом с кроватью.
- Похоже ты забыла один момент. Ты вломилась в мое жилище. Ты совершила преступление, не я.
Слишком многое здесь происходило. Да, они разговаривали, но было еще нечто большее. То, что произошло между ними раньше и то, что может произойти потом.
Сложно было разобраться в языке его тела. Ведь так часто язык жестов говорит гораздо больше чем простые слова. И то, что она читала – была разочарованность и в какой-то мере неловкость.
Он не знал, что с ней делать, как поступить с ней.
- Если решишь сказать мне правду, просто покричи. Я буду рядом.
И он ушел, закрыв за собой дверь.
Пещерный человек.
Прекрасно, она не какая-нибудь беспомощная девица в беде, которая будет хныкать и ждать спасения. Нет, черт возьми. Она просто выберется через окно. Она сейчас же выберется через окно и прыгнет на чертову крышу. И если она сломает ногу, ну и замечательно. У нее есть другая.
Она скинула себя простыни и встала. Как только ее ноги коснулись пола, комната покачнулась.
Это пройдет. Подожди минуту, чтобы обрести равновесие.
Теперь иди.
That’s the ticket.
Окружающее стало менее расплывчато, а ее ноги перестали так сильно дрожать.
Она пересекла комнату и проверила дверь, просто чтобы убедиться. Крепко заперта.
Через дверь она могла слышать звук льющейся воды.
Сейчас, когда она двигалась, ее рука заныла тупой и глубокой болью.
Она отвернулась. На ящике около двери лежали таблетки от боли, которые оставил доктор. Она не хотела из принимать, но так как она собирается совершить столь непростой побег, они ей возможно понадобятся.
Она подняла пузырек, с усилием открутила крышку, вытряхнула две таблетки на ладонь, запихнула их в рот и запила стаканом воды.
Ей придется пойти на хитрость.
Она стояла у окна, прикидывая как будет вылезать из окна и приземляться на крышу, когда дверь в спальню широко распахнулась.
- Время мыться.
- Что? – Вероятно она плохо расслышала.
- Время мыться.
- Ты меня разыгрываешь.
- Пока я жду, что ты мне расскажешь какого черта ты искала, мы можем заодно насладиться друг другом. Ты примешь ванную, а затем мы займемся любовью.
Она захлопнула свой приоткрытый в изумлении рот.
- Займемся любовью? Ты используешь это слово чересчур свободно, не так ли? Ты мне даже не нравишься.
- Все в порядке. Это не играет значения, ведь так? Давай тогда скажем секс. Мы займемся сексом. Я всего лишь пытался не ранить твою чувствительность, но похоже у тебя ее нет.
Это высказывание не заслуживало внимания. Гораздо больше ее беспокоила тема секса.
- И это то, для чего ты меня выхаживал?
Он пожал плечами.
- Достаточно хорошая причина.
- Так, чтобы мы могли заняться сексом? - Она была потрясена. Абсолютно, крайне потрясена.
Или нет?
Она скрестила руки на груди.
- Я не буду принимать ванну. Думаю, тебе лучше держать дистанцию. Видишь ли, у меня полно вшей.
Он фактически улыбнулся на это. Его глаза сверкнули и уголок рта приподнялся в чертовски сексуальной манере.
Она продолжила перечислять свои дефекты.
- Язвенный гингивит заразен?
На этот раз он рассмеялся.
Очевидно, он не поверил в ее болезни. Тогда нет смысла упоминать про бешенство.
- Ты просто испорченный ребенок – сказал он – знаешь это?
Испорченный ребенок?
- Меня называли остроумной и злоязычной, но никогда – испорченным ребенком. По сути, меня называли . . .
Она все еще говорила, когда он пересек комнату.
Чувствуя угрозу, она сменила тактику.
- Никто не смеет говорить мне когда принимать ванну. Особенно такой неотесанный пещерный человек, как ты.
- У тебя даже не хватает здравого смысла поесть, так что я думаю требуется кто-нибудь, кто напомнил бы тебе о необходимости помыться.
- Пошел в жопу.
- Что ты сказала? – вопрос прозвучал с удивленным смехом.
- Ты меня слышал. Пошел в жопу.
Без комментариев он сгреб ее в охапку и поднял на руки.
Она взвизгнула.
- Опусти меня вниз!
Когда он не подчинился, она забрыкалась ногами. Жалкая, слабая девица в беде. Дрожаще-трепыхающееся существо.
Он пронес ее через дверь, вниз по коридору, в ванную и все это не стукнув ее головой о стену.
Темнота.
Это было первой вещью, что она заметила. Второй – зажженные свечи, в большом количестве расставленные вокруг. Что-то говорило ей о том, что это не будет одной из обычных «давай помоем тебя за ушами» процедур. He crossed to the claw-foot tub with its inviting curved back. Она держал ее над ванной.
Кто-то издал скрежет. И она боялась, что это был не Эдди. Она ухватилась за его руки.
- Не надо!
Он опустил ее в ванну. Вместе с футболкой, трусами и всем. Она погрузилась в теплую воду и ее окутал аромат чего-то похожего на эвкалипт.
Он выпрямился.
Водяные брызги темнели на его футболке и шортах.
Отлично.
- Постарайся не слишком намочить швы.
Затем он ушел.


* игра, участники которой должны найти и собрать определенные предметы (не покупая их) за ограниченное количество времени

Улыбаясь самому себе, Эдди спустился вниз по ступеням и выпустил малиновку из клетки. Она тотчас же пролетела через всю комнату к жерди над дверью и требовательно зачирикала в ожидании ужина.
Птичка жила у Эдди достаточно долго, чтобы тот успел привязаться к ней. И сейчас она была готова к тому, чтобы улететь. Вот так всегда и случалось с Эдди - все, кого он знал и любил уходили. Их жизни продолжались, когда его – оставалась на одном месте.
От открыл банку с насекомыми и вытащил моль. Птичка спикировала, приземлившись на его плечо, и заглотила моль целиком. Еще несколько насекомых – и малиновка была удовлетворена. Эдди пропустил палец под ее лапки и переместил птичку так, чтобы можно было ее осмотреть. Он погладил ее мягкие крылья.
- Да. Ты становишься настоящей болью в заднице. – прошептал он, безрезультатно пытаясь скрыть печаль в голосе.
Он поместил птичку обратно в клетку, затем поставил на крыльцо миску с сухой едой для Мерфи, одновременно прислушиваясь к звукам сверху.
Тихо.
Слишком тихо.
Что ты делаешь, Берлин? Держишь женщину в заложниках.. Это было слегка чересчур даже для него.
Нет никаких заложников. Ради Бога – она проникла в его дом. Он вызвал доктора и накормил ее.
Зачем ты заботишься о ее здоровье? Для секса?
Да. И нет.
Черт, он не представлял себе, зачем все это делал. Все что он знал, так это женщина, о которой он фантазировал, была в его доме, его кровати, его ванной.
Он быстро взобрался по ступеням и постучал в дверь.
Тишина.
Он постучал снова.
Она убежала. Made a run for it.
Он открыл дверь, практически ввалившись внутрь.
Она все еще была в ванне.
Спящая.
Но прежде чем заснуть, она все же догадалась снять с себя его футболку.
Мгновенная эрекция.
Пламя свечей заколыхалось разбрасывая вокруг дрожащие тени.
Ее волосы, обычно кудрявые и непослушные, сейчас намокли и стали гладкими. Ее белая кожа выглядела, как алебастр. Ее грудь . . . боже, ее грудь. Совершенные, округлые с розовыми, острыми сосками, они дразнили его над темнотой воды.
Он чуть не осел на месте.
И все же он двинулся к ней; аромат мыла и эвкалипта заполнил его голову.
- Мадисон?
Это был мягкий шепот.
Вопрос.
Мольба.
Стоя у ванны и не отрывая от нее глаз он потянулся и снял футболку.
- Мадисон?
Ему нравилось ее имя. Он провел кучу времени пытаясь прикинуть какое у нее может быть имя и не смог придумать ничего подходящего. Мадисон подходило идеально.
Он упал на колени.
Ее веки затрепетали. Потом, он посмотрела на него своими темными, гипнотизирующими глазами.
- Ты.
Ее полные губы едва двигались. Ee веки дрогнули снова и закрылись; уголки ее рта приподнялись с намеком на удовольствие. Предвкушаемое удовольствие.
- Я.
Не открывая глаз, она подняла руку и медленно провела пальцами по нижней губе. Вода стекала вниз вдоль ее руки к локтю, по линии ее груди, касаясь сосков.
- Ты, – она провела языком по губам, пробуя на вкус, – внутри меня.
Он застонал.
С закрытыми глазами она уронила руку под воду.
To touch herself?
- Сбрось свою одежду, - прошептала она, словно из центра какого-то эротического сна. – быстрее.
Он оказался без ботинок, носков, джинсов и боксерских трусов в рекордное время, и пока он стоял около ванны, прохладный воздух ласкал его обнаженную кожу; жар струился по его венам.
Она открыла глаза. Ее взгляд переместился с его лица на грудь, вниз к его пульсирующей эрекции и сосредоточился там.
И первый раз за все время он заметил в ней легкую нервозность..
Она сглотнула.
- И-иди сюда, ко мне.
He might come right there. – Я сомневаюсь, что здесь достаточно места.
- Достаточно.
Она выпрямилась, открывая себя его взгляду.
Он опустился в ванну, так что они оказались лицом друг к другу; ее ноги обхватили его бедра.
- Сделай так, - сказала она – чтобы я оказалась сверху.
Он сделает все, что она скажет, все, что она захочет.
Каким-то образом, они сменили позицию; мокрые тела скользили друг о друга; одна из его рук повернула ее бедро, другой он ухватился на изогнутый грай ванны, перемещаясь на спину, пока она не оказалась на нем.
- Закрой глаза, - скомандовала она.
Он не закрыл. Он не мог. Не мог закрыть глаза и не видеть эротической картины перед собой.
- Эдди . . .
В этот момент ее пальцы сомкнулись вокруг его ноющего, пульсирующего члена. Она медленно и мучительно провела рукой по все его длине.
Он сделал дрожащий вдох и закрыл глаза.
Ее рука замерла. Затем он почувствовал тепло ее тела, прислонившегося к его, ее дыхание на своем лице, легкое прикосновение ее губ к его. Ее дрожь. Услышал, как часто она дышит.
Она отодвинулась.
Он почувствовал всколыхнувшуюся волну воды, порожденную стремительным движением. Ощутил пустоту там, где только что была Мадди. Услышал шлепанье босых ног по полу.
Хлопнула дверь и раздался звук поворачивающегося ключа.
Проклятье.