-Он думает, - благоговейно, басом, вполголоса.
-Да-а, но, - понимающе, однако, с робким возражением, тенором, шёпотом, - Его Императорское Величество на связи.
-О да, надо вызывать, - после паузы со значением, - Но он же думает.
Этот выразительный диалог вели два имперских офицера, связник и адъютант Его Высочества принца Алефа Вадера. Они топтались у дверей, ведущих в личные апартаменты Его Высочества на флагмане его флота, звездолёте класса ISD-1, ”V.V.”, и никак не могли решиться действовать.
Положение их и в самом деле было отчаянно двойственным. С одной стороны, Его Императорское Величество смертельно не любил чего бы то ни было ждать; но с другой стороны, тревожить Его Императорское Высочество во время раздумий воспрещалось категорически и под страхом. Всё-таки Его Высочество был принц Великой Галактической Империи – государственный муж первостатейной важности. Стало быть, и занятия его – необъятного охвата думы чрезвычайной значительности – не чета мелким мыслишкам его ничтожных подданных. При таком подходе к проблеме казалось вполне естественным, что Его Высочество предаётся своим раздумьям, не где попало, как простой смертный, а в специально отведённом для того помещении, личной медитационной камере. В обычных обстоятельствах принц, никем не потревоженный, мог пребывать в состоянии раздумья сколь угодно долгое время. Но долг, долг, долг по отношению к любимой Империи, а равно и к её мудрому правителю, одинаково довлел как над офицерами с “V.V.”, так и над Алефом Вадером – поэтому кнопка вызова на сей раз не могла не быть нажатой.
Плавное течение государственных мыслей Его Высочества было прервано. На экране внутренней связи выступили контуры лица принца, подсвеченные красным светом. Общее выражение лица принца было отсутствующим и не поменялось даже при выходе на связь. Это, казалось бы, невыразительное зрелище повергло офицеров в крайнее замешательство. Потом они долго пытались подобрать нужные слова, чтобы объяснить – почему. В конце концов, перебрав весь свой скудный армейский лексикон, они капитулировали, сделав только туманное заявление: «Понимаете – его глаза. У Его Высочества были его и в то же время не его глаза. Это как заглянуть в чёрную дыру. Брр».
После минутного разглядывания друг друга посредством монитора переговорника Его Высочество довольно миролюбиво поинтересовался у своих офицеров:
-В чём дело, господа? Объяснитесь, наконец.
Господа офицеры не без труда вышли из ступора и промямлили ответ. Глаза Его Высочества обрели несколько большую осмысленность, когда он ответствовал: «Хорошо, я переключу связь на мою камеру». Затем экран потух.
Через некоторое время связник, обладавший большей крепостью духа, чем товарищ, опомнился первым и предложил адъютанту расслабиться, отжать-таки кнопку вызова и вообще – разойтись по своим делам, потому что разговор окончен.
Эпизод, в общем-то, неудивительный. Если знать принца. С техникой у него отношения особые. Она у него работает, если и когда он хочет. И соответственно, не работает, если и когда он не хочет. То есть экран переговорника потух, когда Его Высочество пожелал прекратить аудиенцию, и вызывать его снова бесполезно. И если Его Высочество сказал, что связь с Его Величеством переключит сам – будьте покойны, переключит, несмотря на то, что камера его не оборудована подходящей для таких случаев аппаратурой.