=)Попытки выразить протест продюсеру ни к чему не привели («Вилле, ты знаешь, что такое план концертов? А слово «контракт» тебе о чем-то говорит?»), прикидывания «тяжело-и-неизлечимо-больным-до-следующей-пятницы» тоже действия не возымели. Вилле с дрожью вспоминал о дефиците гримерок в клубе “Semifinal” – во время сборных концертов каждая гримерка выделялась как минимум двум коллективам одновременно – и на всякий случай заучивал как мантру заповедь «не убий».


=)Вечер продолжился шумной хард-кор пьянкой в VIP-зале клуба на втором этаже. Нестройный хор пьяных голосов, только что исполнявший под караоке нечто отдаленно напоминающее “The wall” Pink Floyd, неожиданно прервался. Раздались аплодисменты и свист; импровизированный вокальный ансамбль из пяти пьяных в карусель финнов поклонился, причем двоим уже не удалось вернуться в вертикальное положение.


=)На пятый день вечером Миже удалось втереться в доверие к узнику депрессивного алкоголизма и вытащить его из перевернутой вверх дном квартиры в “Lost & Found”, чтоб хотя бы опохмеляться в человеческих условиях. Ведя на буксире небритого Вилле в мятом пиджаке и с еще более мятым лицом, Миже пробирался среди столиков в поисках уголка поукромнее. Заказал пива на двоих, и тарелку салата с копченым лососем для Вилле, который, судя по всему, уже окончательно решил перейти на алкогольно-никотиновую диету.

Среди миров в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя,
Не потому чтоб я ее любил,
А потому что мне темно с другими.

И если мне сомненье тяжело,
Я у нее одной молю ответа.
Не потому что от нее светло,
А потому, что с ней не надо света.
И. Анненский

Buried Alive By Love

Я вижу шрам в твоей душе – тончайшей муки нить.
Я знаю все – откуда он и почему болит.
Пока ты жив, он будет жечь и чувственно кровить,
Клеймо жестоких дней, когда посмел ты полюбить.

Я видел раньше этот мир, что холоден и дик,
Где чье-то счастье – приговор, где, что ни глас – то крик.
Как страшный сон здесь видят Рай, а Ад – как светлый блик,
Здесь твоя правда не нужна, а лгать ты не привык.

Ты будешь чувствовать, как сердце превращается в гранит,
Ты будешь мучиться, ведь рваная душа болит.
Ты падаешь – ты вне спасенья, без права на возврат
Навеки вниз…И никого, кто б пожелал тебя поймать.

Ступни изранены, тебе не встать…Тогда – ползи,
Свои молитвы в омут рук, распахнутых неси,
Стучись в сердца чужие, и как я – ответа не дождись,
Ища в них отражение своей любви, найдя лишь ненависть.

И вновь, как камень, лег на сердце отзвук неудач,
Ты растворишься в чувстве, и отныне – сам себе палач.
И…падая…вне избавленья прямой дорогой в Ад,
Ты обречен…И никого, кто бы хотел тебя вернуть назад.

Ты вне спасенья,
Вне избавленья
И вне надежды на исцеленье…

Я хочу видеть твои глаза, я знаю их как никто другой, но не в силах совладать с собой.

Мне страшно, но я хочу вновь увидеть их глубину и безмятежность...

потеряться в этой непонятной изумрудно-небесной бесконечности...

Это цвет любви... и дикой боли вперемешку с отчаянием.

Прикольно, правда?)))

Красивый город...Хочу съездить туда когда-нибудь...

Я не верю улыбкам из мела и пудры,
Я открою секреты, взорвав черный ящик.
Там хранится одна бесполезная мудрость:
Не терявший - терявшему все - не указчик...