Интересно сопоставить православный взгляд на духовный смысл болезни с позиции видного немецкого философа и врача Карла Ясперса. Тяжелую болезнь, смерть, роковую случайность он называет пограничными, или основными, ситуациями человеческого существования. Мы не властны над ними; в лучшем случае способны лишь подкорректировать их, причем, в данный момент. Допущенные Богом, они рано или позно все равно заставят считаться с собой. Остается только внутренне готовиться ко всяким горестным неожиданностям. «Пограничные ситуации» воочию раскрывают хрупкость, а порой мимолетность нашей жизни. Столкновение с ними отрезвляет, пробуждает от духовного сна, позволяет хотя бы на краткое время освободится от шумной и быстротечной суеты будней,которая отвлекает человека от себя самого.
В свете «пограничных ситуаций» обнаруживает себя подлинная сущность человека. Наша жизнь в целом и конкретные деяния,слова, помыслы предстают в их истинном виде. Тогда нам легче сличать себя с идеалом, с тем, как надо было жить до сих пор,чтобы уразуметь упущенные или ложно реализованные возможности. «Пограничные ситуации» вынуждают к очной ставке с самим собой, дают повод к самопознанию. С одной стороны, они подвигают глубже узнать нашу «ничтоподобность», ничтожность, греховность, слабость; с другой стороны, - побуждают искать спасение в вере и Боге.
К.Ясперс считает, что смерть, к которой приводит болезнь, - пробный камень. С его помощью главное отделяется от второстепенного: «... Что перед смертью остается существенным, то экзистенционально (то-есть самое важное в жизни: высшие ценности и смыслы личности; нечто судьбоносное и смысложизненное); то, что утрачивает свою ценность, оказывается напрасным, есть голое бытие».
Святые отцы неоднократно отмечали, что перед лицом смерти обесцениваются, меркнут материальные ценности и возрастает значение духовных, поскольку, как гласит народная мудрость, «у погребального савана карманов нет». Именно тогда мы понимаем не просто умом,но и сердцем,что последнее пристанище человека на земле – гроб и последняя крыша над головой – крышка гроба.
Не потому ли основоположник безрелигиозного экзистенциализма немецкий философ Мартин Хайдеггер на склоне лет честно признался: «Спаси нас может только Бог» ?
Виктор Франкл, австрийский психолог с мировым именем, несколько лет просидевший в фашистском концлагере, говорит, что страдание само по себе не лишено смысла. Оно вызывает плодотворное, даже кардинально преобразующее духовное напряжение.
Телесное страдание (в первую очередь тяжкое) зачастую разрушает былые извращенные представления о жизни и смерти,о ближних и дальних. Опасная болезнь, близость смерти – это нравственный экзамен,который может завершится нравственным преображением,заставить переосмыслить жизнь,осознать ограниченность и трагичность своего бытия. В этой связи Православие говорит, что болезнь – повод для самопроверки, интенсивной молитвы, углубления в себя, когда душа выходит в качественно новое духовное состояние. Это – школа смирения, проходя которую воочию видишь, «что ты несчастен и жалок, и нищ, и слеп, и наг» (Откр.3;17). Она освобождает нас от духовного обольщения и самодовольства, учит познавать Божию силу, совершаемую в немощи человеческой (2 Кор.12;9).
По меткому выражению святителя Феофана, «у одра болезни – молотьба: чем больше ударов, тем больше зерен выбьется и тем богаче умолот. Потом надо зерно под жернова, затем – муку в смешание теста и вскисание его, потом – в виде хлеба в печь и, наконец, - на трапезу Божию».
Один из старцев нашего века игумен Никон (Воробьев) утверждает, что милость Божия не оставляет смертельно больного христианина. Обреченный на смерть, он отказывается от суетных и греховных удовольствий, если раньше тешил себя ими. Ум его познает, что смерть уже на пороге, неотвратима, и заботится лишь о том, как подготовиться к ней: со всеми примирится, а главное – искренне покаяться перед Богом.