эссе
"Ты хочешь сказать: "Мне больно". Говори. Здесь говорить можно всё. Даже мне". Он склонился над холодной каменной плитой, немного надавив ей на живот и впился в некогда красивую и стройную шею шершавым языком. Казалось, он хочит прорвать её кожу и вырвать трахею. Она неровно задышала, и, задыхаясь, впилась своими окровавлеными поломаными ногтями в гранитный камень. Он отвратительно улыбнулся. Приблизился к её лицу и продолжил: "Здесь только я, ты и мрак". С трудом улавливая их разговор, я облокотилась к двери, сил почти небыло. Свеча…Больше я ничего рассмотреть не могла. Знала, что в том углу этой отвратительной, темной, пустой и холодой, с нискими потолками комнате, Он и она, что в том углу каменная плита…
Когда-то давно я жила там. Где? Где-то… Уже забыла, как это называется. Там было много света, воздуха, араматов и звуков. Больше я ничего не помню. Но мне почему то кажется, там было лучше, хотя почему? Не знаю….
"А-а-а-!" Меня всю передёрнуло. Мысли испуганно взмылись в голове и снова осели где-то в нижних слоях подсознания. Сердце, поняв, что этот звук не спроста, нервно и часто забилось об грудь и пыталось вырватся и убежать прочь от этого звука. Стало невыносимо больно. Это она. Что там происходит? Свеча…больше ничего не видно. "Милая, ты кричишь от восторга?" На теле появился очередной крест. Как он красиво смотрелся на её теле. Узенький, изящный, по краям красный от крови, а в середине пустой. Очередной крест-знак. Тугие железные кольца сдавили изящные красно-синие пальци, на лице выражалась невероятная боль, истощение и отчаяние, омерзение, незащенность перед этим садистом, невероятное желание убить эту мразь; и страх. "Не бояся, мрак всё поглотит, ты говори, я люблю беседовать с вами". "Убей… меня, я..я..про..шу, хватит мен..ня мучить" Мне её жалко, мне страшно, страшно и за себя…Она мне нравилась, но мы долго не могли разговаривать, нет, нельзя, за такие разговоры тут жестоко карали.
Я помню, там у меня был человек. Кто-то, кто мне нравился, кто-то, кому я была нужна, но я его потеряла и там мне стало безумно одиноко. Я ходила как тень, как мумия по улицам. Как приведения, потому что никто меня не замечал. Я стала больше гулять ночью, потому что день стал невыносим, а ночь меня привлекала своей тишеной, затаённостю перед чем-то ведиким и кардинально другим, нравилось, что в битонных коробках не горит свет искуственно созданный для продления умирающего дня, и тишина…да, она была для меня лучше любой музыки, она могла сказать намного больше, чем слова, а главное она понятна и ёё притно слушать. Толпа, которая всегда куда то спешит, яркий свет, который ослеплял меня и всех – мне были невыносимы, я ничего не видела, а меня тем более. Свет…а какой он? Я не помню…может, как эта свеча? Неужели его тоже так трясёт, как огонь свечи, как меня, неужели он такойже беззащитный и слабый, как я?…не знаю…Там мне стало не выносимо жить в квадратных коробках, где жили все…Я стала боятся всех. И ушла в лес…там было мирно. Иногда шумела листва, лениво переговариваясь с друг другом, или негодуя и срывая с себя всё оденяние, или мирно покачиваясь то от удовольствия купатся в лучах утреннего солнца, то от безразличия проходящих мимо них разных существ, иногда листья тряслись мелко и незаметно, предугадывая какую то неприятность, а иногда танцуя удивительные, прекрасные вальсы с воздухом, а если это осень – то в невероятно очаровательных нарядах. Ритм их был разным: то они медленно и покорно спускались на покров земли, то резко пикируя вниз и в туже минуту вздымаясь ввысь, то описывая круги и плавно покачиваясь. Со временем я научилась с лесом говорить. Он мог мне сказать очень много. А главное мы разговаривали одним языком – тишиной. Мне кажется, этот язык должен стать интернациональным. Тогда сколько проблем исчезнит и как станут люди терпимей друг к другу. Но сейчас мне это совершенно не важно…поздно…В лесу было темно и никто мне не мешал. Помню, я брела там и наткнулась на разодраную тварь; не сговариваясь о своими ногами, я направилась в ту сторону и стала рассматривать это произведение чьи-хто безжалосных лап. Морда твари была покрыта шерстью, слипшейся в комки вместе с засохшейся кровью. В глазные яблоки кто-то втыкнул палочки, похоже, как свечи в торт, разве что без огней. Из разодранной шеи, котора ели держалась на своём месте, вытекала когдато алая кровь, теперь она застыла неподвижно, как и эта тварь, маленькой струйкой. Живот был распорот, а внутренности сьедены. Жаль, я не видела ещё внутренностей в живую. Странно, но никакого отвращения я не испытывала…Даже взяла отгрызаную кисть этой твари, просто так, как талисман. Повесила на шею и носилась с ним, как с самым дорогим…
"Не-е-эт!!!" Снова она. Хм…Что же там происходит и почему я здесь? Что-то скрипело, звенела цепь, но всё оглушало пронзительный крик её горла. Вот крик прикратился. Наверно упала в оморок…Какой раз…наверно пятый…а сколько времени здесь я?…не знаю. Я ничего не знаю, ничего не помню…странное чувство. Незнание…неведание…пустота…безразличие. Но сдесь все такие. А там нет. Что то там было другое. Но меня это не волновало. Я бродила в лесу, мне было хорошо, пока на меня не напал волк. Я помню эту последнью погоню, помню моё сердце, помню этот запах, холод от собственного пота и невероятная скороть. Но волк оказался быстрее и сильней. Он на меня напрыгнул, прибив меня к земли и устремил свои хищные маленькие глаза в мои, я почувствовала себя той тварью. Но волк был милосерден, он быстро меня убил, пости без мучений. Помню только резкую, невыносимую боль,ой я потеряла сознание. И я покинула своё тело. Теперь я здесь. Сижу на полу. Холодно. Темно. Уже много лет. Все тут как зомби, никого не видно, ничего не слышно, кроме вздохов и криков, злорадного крика демонов…
"Нет, милая, ты ещё со мной". "Почему ты меня не убил?" "Потому что это слишком просто. Тебе разве не нравится эти кресты, эти метки. Твоё тело ёще прекрасней. Ты не пережживай, без пальцев ты тоже прекрасна. Ты знаешь, пока ты спала, я убедился, что люблю тебя. Потому буду снисходителен. Ты умрёшь. Обещаю. На прощание я тебя поцелую". "Не-е-е-т! Прошу не надо, отпусти….а-а-а-а-!!э-э!!" Похоже, она захлебнулась. Кровью…своей… Ей повизло, она теперь мертва. Поцелуй. Поцелуй демона…это самое что ни наесть страшное. Изо рта демона всегда воняет как из конализации, клыки очень острые, они протыкают губы на сквозь и язык, шершавый и непритный. Когда он целуе, то вырывает твой язык и сьедает его. Это невероятно больно. Я каждый день слышу эти вопли…брызги крови…и звуки розжевывания языка…Впервые, когда это увидела, я вырвала, теперь привыкла…мне всё равно. Да, мне теперь всё равно. Она умерла…Теперь мой черёд…
"Пойдем, милай, твоё ложе готово".