На улице всё готовится к повседневным новогодним чудесам. Через некоторые тусклые окна уже несмело выглядывают первые миниатюрно-наивные елки. Снег своим задорным похрустыванием закидывает тебе за голенище какой-то отголосок грядущего праздника. Угловатые, будто опухшие от спячки в своих китайских подсобках кока-кольные медведи уже занимают свои законные места на продуктовых полках, бесцеремонно тесня своими сероватыми боками всякую без-месяца прошлогоднюю снедь. Слух как-то сам собой перестроился и уже начал сезонно отфильтровывать трескотню пиротехники, которой скоро будут заняты все проходные углы. Работяги хронического угрюмовато-запойного вида со скурпулёзностью дрессированных медведей вальяжно развешивают гирлянды между домами. Где-то в городе наверняка заработал объект типа ГлавГорСкладНовГод, и бесконечные вереницы простужено урчащих тракторов "беларус", управляемых их Ы-кающими согражданами, повезут в своих извечно синих кузовах россыпи гирлянд, шаров, мишуры и ваты к каркасным ёлкам всех районов. Суетливые и незаметные таджики как по волшебству за ночь превратят эти странные эйфелевы остовы в пафосные символы праздника. И время пойдет немного быстрее, и заторопятся все те, кто целый год сонными мухами дежурно проживали свои размеренные жизни. Скоро город встрепенётся в ожидании чуда, нервно запульсирует всеми своими световыми капилярами, оденется в неглубокий снег и глубокие надежды на всё самое лучшее. Город, просыпайся, ты слышишь меня? Я в тебе! Я живу и жду этого ежегодного безумия, самой лучшей и искренней иллюзии, самых честных минут года. Город, ты старый, мудрый и добрый и всемогущий - сделай так, чтобы она смеялась так же искренне и задорно. Её звонкий и заразительный смех - лучший подарок, который я могу для себя пожелать.