О киевских стервах замолвите слово.
Открыл случайно нажав не туда, куда хотел. Тупо промазал по ссылке.
От "нефиг делать" прочитал.


Ириша ВОРОБЬЕВА

Откровения "крутой" жены "крутого" мужа. Высоконравственным дурехам, которые боятся мастурбировать и заводить любовников, читать не рекомендуется


ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Либо не только чувствовать себя несчастной, но и на самом деле быть несчастной и закатывать истерики по поводу того, что муж за ужином не рассказывает тебе о том, что происходит у него на работе.

Либо – радоваться тому, что он за едой молча читает газету, потому что у тебя забот о своей собственной работе полная голова.

Либо страдать из-за того, что муж в постели засыпает быстрее, чем его голова долетает до подушки, либо – быть счастливой, что у тебя есть свой роман на своей работе, и что у мужа, по всей вероятности, на его работе есть его роман.

И вам не нужно лукавить друг перед другом, раз в две недели со скукой отчаяния выполняя постельное "домашнее задание".

Ибо: либо дом и семья, либо работа и карьера.

И совместить это ни в Киеве, ни в Житомире так же практически невозможно, как вместе сойтись киплинговским Западу с Востоком!

Понедельник начинается в субботу

Более чем летние отпуска и зимние выходные, которые мы, бывшее поколение советских атеистов, теперь изящно именуем рождественскими каникулами, я не люблю только воскресенья. И мой муж не любит воскресенья.

Дело в том, что в понедельник, во вторник, в среду, в четверг и в пятницу мы общаемся с мужем приблизительно часа полтора в сутки. Главным образом это происходит утром.

Пока мы встаем (я – по будильнику в 6.30, на полчаса раньше мужа),

пока я бужу сына, пока все мы по очереди принимаем душ (надо бы, конечно, построить вторую ванную комнату, благо площадь квартиры позволяет, но сама мысль о разведении ремонта вызывает ужас),

пока я крашусь,

пока кто-нибудь из нас открывает двери моему водителю-охраннику или охраннику-водителю мужа, который привозит на завтрак с базара свежие творог, сметану и молоко, а также покупает в киоске свежие газеты,

пока кто-нибудь из нас открывает двери замечательной и святой женщине Елене Игоревне, которая всего за 400 баксов в месяц отвозит на своей машине моего 10-летнего сына в лицей, на обратном пути по заранее написанному мною списку закупает продукты в супермаркете, затем прибирает и пылесосит квартиру, затем по мере необходимости стирает постельное белье и одежду, гладит сорочки, брюки и пиджаки мужу и сыну, а также платья – мне, затем перестилает постели, затем готовит ужин, затем после 6 вечера на машине привозит из лицея сына, затем, делает с ним домашнее задание и кормит его ужином, а тут и мы с работы возвращаемся,

пока мы завтракаем и пьем кофе,

пока муж наскоро просматривает газеты,

пока мы собираемся и вместе выходим, пока садимся он в свой бронированный "Мерседес", я в свой джип "Чероки", а сын – в "Форд Сиерра" Елены Игоревны,

как раз и проходит полтора часа.

В течение этого времени мы успеваем выяснить друг у друга, к примеру: как дела на работе? (все нормально), прошла ли боль в пояснице? (да, почти прошла), как тебе нравятся эти козлы? (ну, что можно сказать: не ту страну назвали Гондурасом), в субботу нас пригласили Михановские на дачу – у Иры день рождения (пусть идут в жопу, мне нужно будет готовить полугодовой отчет, а вообще купи на всякий случай подарок, там посмотрим), ты сегодня с работы как обычно? (наверное).

И т.д., и т.п.

К полдевятого утра я приезжаю в свой офис (рабочий день у нас начинается в 9 часов). Я заведую департаментом психоаналитики в одной частной киевской фирме, которая выполняет заказы очень богатых клиентов.

Эти заказы связанны, скажем так, с психологическими исследованиями интеллекта партнеров наших "крутых" заказчиков, а также их конкурентов, анализа сильных и слабых сторон в характерах последних, аналитической проработке ситуативных задач вокруг деловых отношений все с теми же партнерами и с конкурентами наших "крутых" клиентов. И еще наша контора выполняет некоторые работы, о смысле которых я точно не знаю, хотя, впрочем, догадываюсь.

ЕСЛИ ЖЕНЩИНА НЕ ИНТЕРЕСНА СВОЕМУ МУЖУ – ОНА ИНТЕРЕСНА МУЖУ ЧУЖОМУ

Я отнюдь не уверена, что деятельность, которой занимается моя фирма, во всем законна. Сбор досье, психологические исследования субъектов – вряд ли все это в полной мере полностью соответствует юридическо-правовым нормам. Впрочем, я никогда не пытаюсь узнать об этом больше, чем мне следует знать – "интересантов" у нас не любят. Тем более, что моя работа совершенно легальна – возглавляемый мною департамент психоаналитики, по сути дела, является небольшой частной психотерапевтической клиникой, в которой мы за весьма солидную плату помогаем впавшим в депрессию "крутым" киевским бизнесменам из нее выходить.

Главным же образом мы пользуем идиоток-жен "крутых" как столичных, так и провинциальных бизнесменов. Мы учим их, как справляться с домашними стрессами, как реагировать, когда находящийся в состоянии постоянного стресса муж-бизнесмен посылает жену в задницу. Мы советуем им вместо приема кошачьего "Контрасекса" (профессиональная шутка) становиться стервами и заводить любовников среди приходящих чинить краны слесарей-сантехников. А также рекомендуем им не считать, что занятие мастурбацией на фоне едва ли не полного отсутствия сексуальных отношений с мужьями – моветон сродни вытиранию носа рукавом на торжественном приеме.

И еще даем множество мудрых и житейски проверенных рецептов, которые должны помочь этим богатым теткам легче переносить, скажем, общение со своим "крутым" мужем в течение полутора часов в сутки по будним дням.

С другой же стороны, я и сама являюсь почти такой же идиоткой-женою "крутого" мужа, которой, как мне кажется, иногда и самой впору обращаться к психоаналитику. Да где только – скажу без ложной скромности – найдешь в Киеве психоаналитика моего класса! Так что приходится довольствоваться старой сомнительной мудростью: "Врач, исцелись сам!"

Разница между мною и моими клиентками, пожалуй, состоит, лишь в том, что подавляющее большинство этих теток – бездельницы, а я "крутая" не только в связи с удачным замужеством, но и сама по себе. Я вкалываю по-мужски тяжело, по-мужски много зарабатываю и по-мужски хочу зарабатывать еще больше. Клиника, которую я возглавляю, мною уже практически выкуплена, я ее полновластная хозяйка, пациентов – море, и бизнес идет классно. Кроме того, я, похоже, начинаю делать политическую карьеру: партнер мужа пообещал мне довольно высокую должность в одном из министерств и, возможно, в скором времени, когда все утрамбуется с новым правительством, я смогу эту должность занять. И тогда мой бизнес и укрепится, и приумножится.

Что же касается моего "крутого мужа", то он является вице-президентом одной известной киевской компании, которая от имени государства с одной стороны и от своего собственного имени – с другой занимается продажей за рубеж то ли оружия, то ли металла, то ли и того, и другого. И не напрасно помимо официального охранника-водителя (официального бронированного "Мерседеса", о котором я уже говорила) с официальным пистолетом в подмышечной кобуре его везде сопровождают еще два официальных здоровенных охранника с официальными израильскими автоматами "Узи", которые держат под куртками.

Мой же водитель-охранник – фигура частная: он нанят мною за мои же деньги, водит мой же джип "Чероки", о котором я уже тоже говорила, и рассчитывать я могу лишь на его кулаки, впрочем, весьма внушительные, и на его черный пояс по каратэ.

Мой муж – это тот типичный отечественный бизнесмен, который работает с не очень раннего утра, но до очень позднего вечера, обедает наскоро в офисе, ужинает с кем-нибудь в ресторане, как правило, в свете проведения деловых переговоров, а в субботу работает по сокращенному графику, то есть, часов до пяти-шести вечера.

Я же обычно возвращаюсь домой часам к восьми. Ужинаю, звоню паре-тройке подруг, укладываю спать сына, пялюсь в телевизор, иногда пытаюсь читать. И приблизительно к одиннадцати засыпаю. К двенадцати обычно приходит муж. Я слышу сквозь сон, как он открывает дверь ключом и отпускает охранника. Если он голоден, то сам находит себе какую-нибудь еду в холодильнике. А если не слишком пьян, то принимает душ, ложится рядом со мною, укрывается своим одеялом и мгновенно засыпает (выпив же лишнее – что, впрочем, случается не часто – валится на кровать, как оступившаяся на манеже цирковая лошадь).

Я, вновь погружаясь в сон, кладу на него руку, потому что в течение четырнадцати лет замужества привыкла спать, приобняв его. Последний раз мы были близки прошлым летом, во время отпуска. Один раз. У него получилось это плохо до такой степени, что мне стало его просто жалко. Потому что я отношусь к нему теперь так трогательно и терпеливо, словно он мне не муж, а, к примеру, старший сын.

Обняв мужа, я засыпаю, чтобы встать в 6.30 по будильнику – впрочем, об этом я уже тоже говорила. И так происходит пять раз в неделю. Шестой же раз, в субботу, ситуацию разноображивает совместное с мужем глазение в телевизор, общий ужин с нашим сыном, который я готовлю, и, пожалуй, обмен несколькими малозначимыми вечерними фразами типа: "Безумно устал за неделю, мечтаю лечь пораньше". Или: "Ты не мог бы договориться со своим механиком, чтобы он подрегулировал у меня дальний свет фар?"

Изредка субботы дополняют чьи-нибудь дни рождений, посещение которых, как правило, является тоскливой необходимостью.

Но потом наступает воскресенье, и мы с мужем остаемся практически один на один в одной огромной квартире (а еще хуже, если мы отправляемся на нашу огромную дачу). И весь день у нас проходит в мучительных поисках тем для разговоров и идей для совместного воскресного времяпрепровождения. Кроме того, мы орем по воскресеньям на нашего сына, искренне полагая, будто таким образом раз в неделю занимаемся его воспитанием.

В общем, поверьте, каждое воскресенье дается нам так нелегко, что и муж, и я с затаенным предвкушением, словно Нового года в детстве, ждем наступления рабочего понедельника. А уж две недели совместного отпуска летом и одна неделя зимой превращаются в настоящее испытание нашей мудрости и долготерпения.

МУЖЧИНЫ ВСЕГДА ЛЮБЯТ ЖЕН, НО ЧУЖИХ – БОЛЬШЕ, ЧЕМ СВОИХ

Я бы возродила публичное сожжение на костре для тех истеричных идиоток, которые пишут, или публикуют, или читают, или делают и то, и другое, и третье дурацкие, никчемные и ничего общего не имеющие с реальной жизнью статейки о том, будто те, кто сегодня работает в украинском бизнесе, вкалывают так тяжко, что, дескать, в постели с собственными женами уже ни на что не способны. Едва ли не все дуры-жены, которые приходят к нам в департамент психоаналитики, жалуются на своих мужей, применяя при этом выражения из каких-то кретинических телепередач типа: "он стал ко мне холоден", "я перестала волновать его как женщина" и т.д.

В ответ я всегда задаю своим пациенткам один и тот же вопрос: а если бы в тот момент, когда пришедший "без задних ног" с работы муж обнаружил в вашей семейной постели не вас, а только что вынырнувшую из душа 19-летнюю девчонку с атласной кожей и с четвертым размером бюста, он бы тоже мгновенно заснул, отвернувшись от нее к стенке и укрывшись одеялом с головой? И понадобилось бы ему в этом случае срочно бежать к домашней аптечке и перерывать ее в поисках "Виагры" или другого какого-нибудь дерьма, от которого, как утверждает телереклама, все стоит и ничего не опускается, включая утопленные в водке почки?

Я точно знаю, что в своем служебном начальственном кабинете (точнее, в так называемой комнате отдыха, которая к нему примыкает) вот уже третий год проделывает мой муж с 26-летней малышкой, которая в его фирме работает переводчицей. К нам в департамент как-то пришел на консультацию референт мужа, страдавший из-за семейных неурядиц, возникших на почве ревности к жене, и подозрений (очевидно, не беспочвенных), что она ему изменяет. Он, не зная, кто я, дал мне свою визитную карточку. Ну, а потом уж я легко выяснила, есть ли у него связи "на стороне" (оказалось, что есть), и как вообще это дело поставлено в фирме, где он трудится.

В отличие от прокурорского следователя, психоаналитику нужно рассказывать всю правду. Так что, по-бабьи выведав у референта мужа всю подноготную (о чем он ни сном, ни духом не догадался), я во всех подробностях узнала все о романе моего мужа.

Каковыми были мои дальнейшие действия? Рассказываю. Я порадовалась за мужа, поскольку этот человек, за которым я замужем четырнадцать лет, мне действительно дорог – впрочем, это я уже тоже говорила. Что же касается извечного бабьего страха по поводу "ухода к другой", то, во-первых, как мне стало известно, у его возлюбленной в свою очередь есть муж и ребенок, а, во-вторых, я совершено точно знаю, что лишь очень глупые "крутые" бросают старых жен и женятся на молоденьких. А умные "крутые" понимают, что в условиях современного ритма жизни через полгода и молоденькая в ежевечерней семейной постели постепенно начнет восприниматься как "обязаловка"-"Сталинград" на шести пиках в преферансе. В то время как неназойливый служебный адюльтер практически всегда будет оставаться отдушиной.

Такая отдушина есть на работе и у меня. Это – мой женатый коллега, который старше меня на лет на десять (с двумя детьми и одним внуком), а мудрее лет на пятьдесят. Он берет ключи у своего неженатого приятеля, и время от времени мы проводим в однокомнатной квартире этого приятеля в одной из троещинских новостроек – разумеется, в рабочее время – несколько фантастических часов (я могла бы без проблем снять квартиру в центре города, но так – романтичнее).

Он любит меня последней любовью, и я люблю этого человека любовью отчаянной. Это ради него я дарю себе роскошное белье, поскольку мой муж не обратил бы внимание на то, что надето на мою грудь, пришей я к лифчику даже кружева, срезанные с тюлевой занавески. Это с ним я бываю совершенно счастлива и в постели, и вне постели. Это к нему мне хочется прижиматься так, чтобы переставать чувствовать собственное тело. Это с ним мне не столько интересно говорить самой, сколько слушать его суждения.

И, тем не менее, ночью засыпать я люблю и, главное, хочу именно в постели со своим мужем, по привычке приобняв его рукой – впрочем, об этом я уже тоже говорила.

Потому что за четырнадцать лет совместной жизни у нас накопилось больше того, что сближает, нежели того, что разъединяет. К тому же по-бабьи я всегда могу про себя позлорадствовать, что я-то знаю о "служебном романе" моего мужа, а он о моем даже не догадывается.

РЕЗИНОВОМУ НАЧАЛЬНИКУ, КОНЕЧНО, МОЖНО ДАТЬ В МОРДУ – А ТОЛКУ?

Сегодня весь цивилизованный мир стоит на ушах, пытаясь понять, как современным служащим достичь гармонии между работой и личной жизнью. Как балансировать им между карьерой и домом – не только мужчинам, но и женщинам, которые, дуры, на свою голову даже в этом вытребовали себе равноправие. Чтобы муж порог своей квартиры он после работы переступал, без автоматически появляющейся на лице кривой ужасающей улыбки наемного киноубийцы.

Убеждена: все это – величайшая утопия конца XX начала XXI века. Что для нас, что для Запада. Еще в начале карьеры молодой и недавно женатый служащий как-то может сочетать интересы своей фирмы, выкручивающей его досуха, словно выстиранное белье, и своей семьи, состоящей пока из одной лишь молодой жены, на которой он женился по любви, причем недавно.

Но со временем, если карьера складывается удачно, работы становится все больше, а свежесохраненной любви к жене – все меньше. А дальше – пять-шесть дней в неделю общение с женою и детьми по полтора-два часа, а потом приходит воскресенье…

Впрочем, и об этом я уже говорила.

В Европе к проблеме, связанной с возможностью достижения гармонии между работой и личной жизнью, относятся попроще. Здесь уже поняли, что достичь ее практически также невозможно, как киплинговскому Западу сойтись с киплинговским Востоком. Потому что кто бы и что не говорил на международных семинарах по проблеме гармонизации работы и личной жизни, но любая фирма всегда будет более заботиться о своих собственных деловых интересах, нежели о частных семейных интересах своего сотрудника. Поэтому маленькие сексуальные радости в рабочее время, а то и на рабочем месте воспринимается в Старом Свете (несмотря на всю его ханжескую чопорность и пуританство) вполне лояльно.

Американцам в этом плане куда как труднее. Новопривитая им мания, связанная с проявлениями "сексуальной агрессии" на рабочем месте (sexual harassment) поспособствовала тому, что, с одной стороны, любой штатовский мужик трижды подумает, прежде чем подержать сотрудницу за коленку. С другой же стороны, в Новом Свете и мужчины, и женщины работают также тяжко, как и в Европе (хотя, думаю, что делают это рациональнее), а потому с женами своими по прошествии десятка лет после свадьбы американские мужики зачастую спят не только под разными одеялами, но и в разных bedrooms.

У нас в советские времена компартия, боровшаяся за крепость семьи-ячейки, тем не менее, сквозь пальцы, чтобы не сказать, вполне благосклонно смотрела на маленькие мужские слабости больших коммунистических боссов, ходивших "налево". Вот и отдавал каждый коммунистический босс всего себя работе, и инфаркты эти люди получали отнюдь не после разговоров со своими женами, заподозрившими мужей в измене в связи с нерегулярным исполнением ими "мужских обязанностей", а, как правило, после "заслушивания вопроса" на заседании вышестоящего партбюро. И "вопроса" отнюдь не по части морали, семьи и брака.

Сегодня я как высококлассный психоаналитик и делающая карьеру "крутая" жена "крутого" мужа пытаюсь убедить своих высокопоставленных "крутых" клиентов, что все японские игры вокруг установления в холе офиса резиновой куклы начальника, которой любой служащий может с утра пораньше дать по морде хоть кулаком, хоть ногой, более хороши для "Книги рекордов Гиннеса" или информационно-зарубежных колонок украинских журналов и газет, нежели – для реалий жизни, реалий бизнеса и реалий семьи.

Либо бизнес, либо любовь в семье. Либо – любовь там, где бизнес, либо чувство одиночества и сексуальной неудовлетворенности в семье.

Иными словами: либо работа и карьера, либо семья и счастье в ней.

Достойно и то, и другое.

Но, увы, несовместимо.

Впрочем, об этом я уже тоже говорила.

Ирина ВОРОБЬЕВА, психоаналитик – специально для "КИЯН"