Ой, много куришь, брат, От дыма я дурею.
Неважно выглядишь, по правде говоря!
Сидишь без денег? А купил бы лотерею!
Не веришь в лотерею? Это зря!

От пессимизма до инфаркта путь недолог.
В каком мы месте, говоришь? Нет, извини...
Ведь это ж узкий взгляд, а ты, брат, не проктолог!
Смотри, брат, шире, в перспективу загляни!





А в перспективе лотерейный ты
Билетик вытянешь. Офигенный там
Будет выигрыш: дом в Испании,
Яхта белая! Лотерея, брат, дело верное!

Сел в кафешке, выпил пива,
Скушал беляши...
Эх! Жизнь - дерьмо,
но перспективы - очень хороши!
Эх! Жизнь - дерьмо,
но перспективы - очень хороши!

Вот раньше: по нужде, бывало, выйдешь на пригорок...
Кругом раскинулась Советская Страна,
И в перспективе - коммунизм, лет через 40.
Вот это перспектива, мать честна!

Тимур Шаов - Элементарная (свободная) частица

Ты знаешь, Петя, я зауважал науку.
Сейчас такое злое время на дворе,
Страна не та уже давно, а скорость звука
Всё та же, что при батюшке царе.

Ах, как печально... На пеньке сидит ворона.
Пришли Лопахины и вырубили сад.
Из вечных ценностей – один закон Кулона,
Да площадь круга всё ещё пи-эр-квадрат.

Народ стал счастлив, с непривычки мается.
Стабильность – кушай тюрю и толстей.
А вот Вселенная тихонько расширяется,
Причём без разрешения властей.



А нам бы взять в пример природу,
А нам бы возлюбить свободу.
Растёт сознательность и крепнет рубль,
И лишь мозги одни идут на убыль.

Все девять муз, рождённых Мнемозиной,
Удавлены верёвкой бельевой.
Жива лишь муза телевидения – это мужчина,
Но с женским торсом и ослиной головой.

Певица Эн пришла со свежим кавалером,
Актёр Счастливцев бросил пятую жену...
Какая ширь, масштаб Шекспира и Гомера –
Испытываешь гордость за страну.

Какой гламур, какие глянцевые лица!
Летит сквозь них элементарная частица,
Летит, как нож сквозь тесто,
Как сквозь пустое место.
Пустому месту не пристало пузыриться.

Эх, нам бы воспарить, как птицы,
Эх, нам бы взять пример с частицы!
Она свободна, жаль, её не видно –
Как гражданину это мне обидно.

Народ не в курсе, что на свете есть нейтрино
И дуализм корпускулярно-волновой.
Всем правит бог стяжательства – мужчина
С хорошим галстуком и волчьей головой.

А всё давно уже описано в скрижалях,
Забыли мы ветхозаветную мораль:
Во многих деньгах, Петя, многие печали,
Умножая деньги, умножаешь и печаль.

Аз, многогрешный, тоже – деятель культуры.
Алкаю денег, как все слабые натуры.
Мне стыдно, что алкаю,
И с горя я лакаю,
И пересчитываю, весь в слезах, купюры.

Мне б самому открыть чего-нибудь такое,
Ну хоть закон переливанья из порожнего в пустое.
Но курица не птица,
Я тоже не Капица,
Лежу, коплю в себе энергию покоя.

Хоть ты, частица, проявляй упрямство.
Давай, залётная, пронзай пространство!
Мы не способны: тюря есть, и ладно.
Как гражданину это мне досадно.

Летит нейтрино сквозь рогатки и препоны,
И за Можай его, нейтрино, не зашлют.
Закон Кулона не объявишь вне закона,
Ну разве что через Басманный суд.

Нет, Петя, рано упразднили инквизицию,
А ей бы поработать над страной!
Мы привлечём Джордано Бруно в оппозицию
За неименьем оппозиции иной.

А по закону, Петя, третьему Ньютона,
Чем больше давят нас, тем крепче оборона.
Да здравствует наука!
Плесни за скорость звука,
За Менделеева плесни и Клайперона.

И пусть цена потугам нашим три копейки,
Меняйте гимн, закон, устой, устав, уклад,
Но площадь круга ныне, присно и вовеки,
Упрямо, всем назло – пи-эр-квадрат.

Эх, нам бы воспарить, как птицы,
Эх, нам бы взять пример с частицы...
Она свободна! Жаль, её не видно –
Как гражданину это мне обидно.

Запись с "Пилорамы - 2011" (Международный Гражданский Форум на территории бывшего лагеря для политзаключенных Пермь-36).

Наполнен пафосом гражданским,
Лежишь, бывало, на тахте,
Ворчишь, что люди, мол, не те...
Где граф Суворов, князь Пожарский?

Глотнёшь с утра стакан отравы,
Вздохнёшь: «В упадке нынче нравы».
Кругом мздоимцы и жульё,
Один я честный, ё-моё.





Страны пределы беспредельны,
В её пределах – беспредел.
Кто рыбку съел, кто в кресло сел –
Все остальные пролетели.

Но вновь отсель грозим мы шведу,
А также прочему соседу –
Ливонцам, шляхте да хохлам –
Хоть те уже не по зубам.

Служивый люд опять торочит
Собачьи головы к седлу.
Несут поганую метлу
Для тех, кто честно жить не хочет.

Лишь скоморохи да шуты
Покуда открывают рты.

А что же государь? Ужели
Он весь в плену прекрасных грёз?
Ужель не видит, в самом деле,
Что все качели погорели?
Что ясный месяц черт унёс?
«Quo vadis, Caesar?» – вот вопрос.

Вельможи вкруг его теснятся,
Не то, чтоб любят, но боятся.
Все бить челом ему спешили,
Пока чело им не набили.

Он вперил взор в пресветлы дали,
Простёр десницу, как крыло,
И думы тяжкие печалят
Его высокое чело.

Заморский брат злоумышляет
И тоже латами бряцает.

Темно в Михаиловском замке,
Но снова слышатся слова:
«При мне всё будет как при бабке...»

Да жили мы при этой бабке!
А нам к окладу бы прибавки.
Как говорится, были б бабки,
А там, хоть не расти трава.

А нам на брата по полбанки
И там хоть не расти трава.

Свобода, даденная сверху,
Куда-то вверх и утекла.
Что остаётся человеку?
Да штоф зелёного стекла!

Доколе, судари, доколе
Черпать нам силы в алкоголе,
Былые годы поминать
И ностальгически икать?

Садится солнышко тихонько.
Крестьянка нянчит пострелёнка:
«Усни, Ванюша, баю-бай,
Не то гляди, придёт из леса
Лицо кавказского замеса,
Утащит в свой Бахчисарай,
Утащит в свой Бахчисарай».

В Бахчисарай утащит свой.
В Бахчисарай утащит свой.

Сидишь упитый и сердитый,
Свои небритые ланиты
Зажав задумчиво в горсти.
Сенека, Господи прости.

И смежив залитые вежды,
С хандрой и скукой на уме
Бурчишь: «Жамэ, месье, жамэ»,
Что означает «нет надежды».

«Жамэ. Мадам, месье, жамэ!»,
Что означает «нет надежды».

Но чу, я слышу колокольчик.
Там мчит друзей моих возок.
Кричат «Ура» и рожи корчат,
Взошли – и пробки в потолок.

Средь пира вспомню я печально:
«А что ж отчизна, милый край?»
А мне отвечают:
«С отчизной будет всё нормально,
Ты, знай, закусывай давай».

С отчизной будет всё нормально,
Ты, знай, закусывай давай.