Снег ноздреват,
и твёрдый дом лелеет
внутри себя упорное тепло,
бормочет сны, над чашкой чая млеет,
угрюмоватый - солнце обожгло
по-за-тот год бочок,
белёный, левый,
с балконами, где ветреный
февраль приладил лёд,
выглаживая нервы,
и улыбнулся:
- Скоро солнце, жаль...
Проходят дни,
минуют, не ночуя,
как мальчики, сбегают далеко,
дом помнит их:
-Кого забыл, - почуют,
вернутся.
- думает. И, – бок болит.
…Ушло
так много времени,
как лёгких перьев птичьих,,
засохших по закУтам чердака,
Что даже мысли нет винить их.
- Сыщик
-сквозняк
скользнул,
обеспокоив чудака -
к судам на море,
травам, видным сверху,
как мех, и полноватых туч покров,
распорот, - знать, проводит сверку,
полков, в шинели, март.
…Готов,
откликнуться:
Я, дом, стою и, зная
что умирать на ветреной земле,
живу. Носки надев, гуляю,
когда мир спит. Качаются во мне
шкафы и кошка, фикус, табуреты,
окно темно засматривает вдаль.
Но - возращаюсь утром.
- Есть секреты
И у домов.
…Жив!
Разве только жаль,
деревьев, ласточку,
и то, что дым по крышам,
и запах вара, осенью, потом
не будет новым.
Но не ною, - слышишь?!
Я твёрд, и я коробчат, дом.
Я жёстк, я даже был бы вечен,
когда б не дождик.
дети, облака.
- Им вслед хочу
- На временной планете
смотрю в иное, жду,
чтобы река
промыла пласт,
и подошла поближе, под самый
корень в глубине земли.
- Напьюсь, и, уходя, увижу,
свои, в чужие страны,
корабли.


Умрн.