<I did it!>

Посвящается Канаде и моим канадцам))).

Аллычу особенно. Я знаю, что проиграл спор))).

А также Сиреневому мышу))).

 «Скорее бы ушли в бар к своему Тотто», - подумал Энгримен, стараясь не смотреть на маленьких пизданутых человечков, что крутились вокруг него с видом: «Поласкай нас, мы ведь такие милые». Два перебинтованных пальца заставляли премьер-министра отказаться от очередной попытки сделать «утю-тю» своему пч. Когда Энгримен был зол – они становились похожими на ласковых мишек или телепузиков (или страстно и тайно любимых премьер-министром пушистиков). Как только на него находило любвеобильное настроение, а это случалось нечасто – они становились агрессивными и очень больно кусались.

Наконец-то пизданутые человечки весело поскакали в бар, где финский добряк-миллионер Тотто Ёбтвоюмать бесплатно угощал всех пивом. Обычно Энгримен выходил из себя, когда пч покидали его ради чужой компании, но тут он даже слегка обрадовался. Третий прокушенный палец его не привлекал.

Проводив взглядом последнего пизданутого человечка, премьер-министр вернулся к монитору ноутбука. Он писал комментарии к наиболее популярным книгам, фильмам, аниме, а также просто троллил разные посты в чужих жж.

Caramell: «Ой. Вы знаете – я же сегодня с ним поссорилась. Он хлопнул дверью и ушел. Что делать?!».

IamYourBloodyGod: «Убейся об стену!».

Caramell: «Опять он вылез. Я же его забанила!».

Премьер-министра Канады так просто не забанишь даже на американских сайтах.

Мари-мари: «Это такая прекрасная книга, я плакала!».

Лапочка: «Я тоже плакала! Автор так понимает женщин».

Синьора Ми: «Сразу видно, что он проделал колоссальную работу, когда создавал своё произведение».

IamYourBloodyGod: «Аффтар выпей йаду и топай нах в Бобруйск. Там тебе самое место. Книга – дерьмо! Ты графоман! Писака!».

Авторы книг давно уже привыкли к «своему кровавому богу» и не обращали внимания на его выпады.

А Энгримену быстро надоело писать одно и то же разными словами. Он включил игру «Поймай хомячка». Эту флэшку нашел херр Магистр, но увлёкся ей именно Энгримен.

Маленький хомячок ловил других хомячков так, чтобы они отталкивались от него и прыгали в кучу листьев. Эта игра могла очень надолго отвлечь Энгримена от грустных мыслей. Буквально на несколько часов.

- Опять этой хренью маешься? – Внезапно раздался веселый голос у премьер-министра над плечом.

- Заткнись, Джилби, не мешай, - отмахнулся Энгримен от херра Магистра.

- И сколько ты уже тут сидишь, пока твои пч бухают с горячим финским парнем? – Поинтересовался Гилберт.

- Пошел на хрен, - ответ многое прояснял. К примеру – насколько плохим было настроение Энгримена. Если бы он сказал: «Не считал» - нормальное; «Долго. Не твое собачье дело» - относительно плохое. «Пошел на хрен» - по-настоящему плохое. Последняя степень обычно выражалась в том, что Энгримен сидел не за игрой, а перед вёб-камерой и открытой страничкой в ютубе (тогда херр Магистр сбегал, пока его кое-кто не засек).

Джилби вздохнул и заметил, что большой и указательный пальцы правой руки Энгримена не то чтобы забинтованы, а скорее завернуты в бинты и похожи на две белые с красными разводами марлевые колбаски.

- Ты их продезинфецировал? – херр Магистр всё еще стоял у премьер-министра за спиной и наблюдал за прыгающими хомячками.

- Кого? Пч? – Энгримен так удивился вопросу, что пропустил сразу два хомячка подряд. Сматерившись в сердцах, он закрыл игру.

- Пальцы. Ты их как-то странно замотал. Давай промою перекисью и завяжу нормально, - предложил Гилберт и, не дожидаясь ответа, ушел за всем необходимым для предстоящей процедуры.

Вернувшись, херр Магистр размотал укушенные пальцы Энгримена, деловито промыл ранки перекисью, стёр кровь ватой и аккуратно перевязал их, сделав красивые бантики. На последние Гилберт посмотрел с нескрываемой гордостью.

- Пасиба, - буркнул Энгримен.

- Опять будешь мучить хомячков? Не надоело? – Спросил херр Магистр, обнимая премьер-министра за плечи. Он уткнулся носом в макушку Энгримена – эти волосы всегда вкусно пахли.

- Нет, - последовал однозначный ответ.

Но Гилберт не был бы собой, если бы просто принял его.

- Я буду тебе мешать, - сообщил он премьер-министру, пропустившему очередного хомячка.

- Придурок, - почти беззлобно обозвал Энгримен то ли Джилби, то ли хомячка.

- Я сегодня подписал очень удачный контракт с автомобильной компанией. Я молодец, - похвастался херр Магистр.

- Орден может тобой гордиться, - хмыкнул Энгримен.

- Он всегда мной гордится, - без тени сомнения заявил Гилберт. Впрочем, в этом он был прав.

- Гррр, - рыкнул премьер-министр, пропустив еще пару хомячков из-за того, что Джилби действительно принялся усиленно мешать – засунул ладонь ему под футболку и стал гладить живот и ребра.

- Забей на хомячков, - почти мурлыкнул (правда, немелодично) Гилберт Энгримену в ухо.

Выбор между хомячками и довольным, а следовательно – настроенным на хороший секс херром Магистром – длился недолго. И оказался, увы, не в пользу того, кто уже целовал премьер-министра в шею. Злость плюс хомячки – нет сексу.

Энгримен крутнулся в любимом кресле и оказался лицом к лицу с тем, кого в лицо-то знал только он. Так уж получилось, что Гилберт всегда ходил в орденском балахоне – и никогда не снимал капюшон. Из-за чего абсолютно никто на всём белом свете не знал, как он выглядит. То есть – не абсолютно. Премьер-министр (в отличие от президента) знал. И ему нравилось это лицо.

Если бы Энгримена попросили описать его, то получилось бы что-то вроде: «Ну, он обычный. Нормальная такая морда. Симпатичная… Нет, харизма – да. Вот что есть в его лице. И веснушки. Но они не всегда видны. И улыбка. Или усмешка. Или ухмылка. В общем, лыбится он классно. И глаза у него такие – каре-зелено-желтые. Хамелеонистые». И рыжие волосы. Не яркие, а цвета осеннего кленового листа.

- Джилби, иди сделай что-нибудь полезное для общества, - заявил премьер-министр. В его устах это прозвучало практически как – «убейся об стену».

- Ну и дурак, - херр Магистр махнул на него рукой и ушел делать полезное для себя – пить чай и принимать ванну.

Когда он покинул комнату, Энгримен облегченно вздохнул. Однако минут через двадцать он понял, что хомячки его так уже не увлекают. Представив, как Джилби пьёт чай, а то и что-нибудь покрепче в их большой джакузи, Энгримен вздохнул уже недовольно. Это худое, не очень-то красивое, но – премьер-министру приходилось это признать – любимое тело среди пены – картинка, всего-лишь мысленная картинка.

«Ну и дурак», - подумал Энгримен, имея в виду себя. Он уже начал жалеть, что отказался от весьма приятной перспективы.

Хомячки ему не просто надоели, а прямо таки опротивели.

- Что, всё-таки решил присоединиться? – Гилберт услышал негромкое «топ-топ-топ» и обернулся.

- Типа того, - ответил премьер-министр уже без футболки и почти без джинсов.

- Только не наплескай мне пены в чай, - потребовал херр Магистр, на всякий случай поднимая чашку как можно выше.

Тело любовника давно уже не вызывало в нём такого восторга, как раньше. Такого безумного, крышесносного восторга. Теперь восторг был умеренный, спокойный, такой, когда визуально чувствуешь каждую клеточку великолепного тела перед тобой. И знаешь – что бы ни случилось – это всё твоё. И только твоё.

- Я думал, ты пьешь что-нибудь покрепче, - сообщил Энгримен, плюхаясь рядом с Джилби и обнимая его за плечи.

- Как сказал Конфуций: Кто цяй не пьёт, тот цьмо. Я не цьмо, - гордо заявил Гилберт.

- Что за чушь? – Удивился премьер-министр.

- Это китайская философия, радость моя. Но тебе твоим мозгом ее не понять. Увы, - херр Магистр сделал глоток всё еще горячего сладкого чая и искоса посмотрел на явно уже довольного жизнью и судьбой Энгримена.

Тот даже не стал ничего отвечать. Он взял с полки и пустил в ванну резиновую уточку. А потом заметил, что там же на полке стоит еще одна чашка с чаем. «Хитрая сволочь», - премьер-министр понял, что Джилби ожидал его прихода. Вернее – точно знал о нём. Так как чай был без сахара, а херр Магистр такой не пил.

- Пасиба, - поблагодарил Энгримен улыбающегося Гилберта и в пару глотков выпил всю чашку.

- Зря, цяй надо смаковать, - фыркнул херр Магистр.

- Цяй, может, и надо. А чай просто пьют. Зато я не цьмо, - усмехнулся премьер-министр.

- Естественно. Я бы не стал жить с цьмом, - Джилби тоже допил свой чай и поставил чашку на пол рядом с ванной.

- А трахаться? – Поинтересовался Энгримен.

- Поиметь можно кого угодно. Это мало что значит. Но жить стоит только с тем, кого уважаешь, - сказал Гилберт и серьезно посмотрел на ухмыляющегося премьер-министра.

Что было в этих каре-зелено-желтых глазах такого, что их взгляд настолько завораживал? Почему Энгримен – всего один раз случайно увидев лицо Джилби и даже не сумев запомнить его черты – всё-таки почти сходил с ума от желания увидеть его снова? Ответа не было. Но до сих пор созерцание именно этих глаз, носа, улыбки, скул и так далее – доставляло Энгримену немалое удовольствие. Они были вместе уже не первый год. И всё-таки иногда премьер-министр не понимал – почему живет с этим человеком (или как вообще можно находиться рядом с ним). Зато точно знал и спокойно признавал то, что, конечно, это любовь. Он же не дурак – отрицать очевидное.

- Ну и чего ты лыбишься? – Не выдержал херр Магистр.

- Вспомнил твою фразу: «Обычно любовники не знают меня в лицо», - признался Энгримен.

- Да-да, можешь гордиться, что первый и единственный, - усмехнулся Гилберт.

Допустим, далеко не первый, но действительно единственный.

А вот херр Магистр реально первый. Первый, кто смог выдержать Энгримена дольше одной недели. Больше никто не продержался. А Джилби до сих пор был рядом и явно наслаждался их близостью.

Его не бесило, что у премьер-министра постоянно плохое настроение. Он не обращал внимания на обидные слова и оскорбления, просто пропуская их мимо ушей. Его не раздражал бесконечный метал, что играл в их доме. И он никогда не просил сделать музыку тише. И не смеялся над Энгрименом, когда узнал о его безумной любви к собственным пч и – о ужас – к пушистикам.

- А зачем тебе договариваться с автомобильной компанией? – Проявил премьер-министр несвойственное ему любопыство.

- Ну как – зачем? Бока их фур будут покрыты нашей рекламой, - объяснил херр Магистр. – Учись, как надо делать деньги.

Это была его коронная фраза. Он входил в четверку самых богатых людей мира. Тремя другими являлись кардиналы из Ватикана. Гилберт то обгонял их, то оказывался позади. Но в последнее время его финансы не пели романсы. Они исполняли агрессивный пауэр-метал (даже с паган оттенком). Что сказывалось на далеко не безоблачных отношениях Римской католической церкви с Канадским грегорианским орденом.

- Меня твои деньги не интересуют, - отмахнулся Энгримен.

- И слава Богу, - пробормотал Джилби, который не распространялся о конкретных размерах своего капитала. – Холодновато становится.

С этими словами он полез на другую сторону круглой ванны – туда, где были переключатели воды, чтобы добавить горячей. Он нажал на кнопку. И Энгримен заорал от неожиданности, когда ему в копчик ударила струя бурлящего кипятка.

- Сволочь! – Премьер-министр схватил херра Магистра за плечо и притянул к себе с явным намерением придушить.

- Можно подумать, обжегся, - проворчал Гилберт, обнимая любовника так, чтобы тот не смог совершить желаемое. – Хочешь подую?

- Поцелуй меня в зад, - огрызнулся Энгримен, не подумав.

- Примерно это я и предлагаю, - буркнул Джилби, прижимаясь к премьер-министру всем телом и отлипать явно не собираясь.

- Да пошел ты, - Энгримен потянулся к кнопке горячей воды, чтобы выключить ее окончательно, а то ванна грозила стать кипящей кастрюлей.

- У тебя потрясные волосы, хорошо, что ты решил их отращивать, - херр Магистр положил подбородок на плечо любовника и слегка рассеянно перебирал пряди его уже мокрых длинных волос.

- Завтра же всё состригу, - пообещал премьер-министр.

- Умница, станешь лысым, сделай себе татушку – череп на черепе. Тебе пойдет, - посоветовал Гилберт. И по его тону никто не смог бы понять – говорил ли он серьезно или всё-таки шутил.

- Слезь с меня, - Энгримен схватил Джилби за талию и попытался его от себя оторвать.

Но некоторые, если уж вцепятся, то мертвой хваткой.

- Сука, - прошипел премьер-министр и сдался.

Он только довольно громко дышал, пока херр Магистр целовал его шею и то место за ухом, где особенно приятно, но об этом лучше молчать. Прерывистое «хррр» не в счёт.

Наконец, Гилберт слегка отодвинулся и, обхватив ладонями лицо Энгримена, поцеловал его сперва в лоб – прямо между бровями, потом в переносицу, чуть ниже и в самый кончик носа. Премьер-министр облокотился о край ванны и встретился взглядом с Джилби, глаза которого в этот момент можно было сравнить только с калейдоскопом.

Херр Магистр никогда не изображал из себя ласкового любовника. Темперамент не позволял ему тратить время на нежные прикосновения. Но Энгримен вопреки всему вызывал в нём желание дотронуться, к примеру, губами к самому уголку его рта, сухо ткнуться в бровь, довести почти до белого каления, прежде, чем впиться в приоткрытые в ожидании настоящего поцелуя губы.

Почти не отрываясь от любовника, Гилберт слез с его бедер и устроился рядом так, чтобы ему открылся доступ к вожделенному морщинистому колечку. Энгримен даже не вздрогнул, ощутив, как в него вторглись тонкие длинные пальцы херра Магистра. Он понял, что до Джилби дошло: тем, что они были в ванне, грех не воспользоваться.

Обычно так оно и получалось – у кого хуже настроение, тот и снизу. На обиженных, как говорится, воду возят.

В конце концов, премьер-министр решил, что хватит с него. И быстро, прежде, чем увлеченный промывкой любимого зада Гилберт успел его остановить, Энгримен вылез из ванны, схватил полотенце и был таков.

Оставшись в одиночестве, херр Магистр осмотрелся и заметил футболку, которую кое-кто забыл забрать. Вот ей-то Джилби и вытерся, когда тоже выбрался из ванны и нажал на кнопку слива. Из общей спальни доносилось подозрительное «ж-ж-ж». Гилберт поспешил туда, чтобы успеть понаслаждаться редким зрелищем – Энгримен сушит волосы феном. В полностью обнаженном виде. Со всеми татуировками напоказ.

Херр Магистр встал в дверном проеме и картинно изобразил аплодисменты. После чего демонстративно накрыл ладонью член. Энгримен в ответ вопросительно приподнял бровь. Улыбку Гилберта иначе как похабной назвать было нельзя. Тогда премьер-министр убрал фен, выдернул шнур из розетки и во мгновение ока разложился на кровати экзотическим хищным животным.

Джилби подошел к письменному столу и стал открывать все ящики подряд. Искомое нигде не находилось.

- Это ищешь? – Услышал он смешок Энгримена и почувствовал, как что-то холодное шлепнулось об его голый зад и упало на пол.

Херр Магистр поднял тюбик со смазкой и посмотрел на злорадно ухмыляювшегося премьер-министра, который в ответ на укоризненный взгляд показал любовнику средний палец. Fuck’тически это было приглашением.

Которым Гилберт с энтузиазмом воспользовался.

За то время, что они были вместе, Джилби успел изучить всё тело Энгримена вдоль и поперек. Он знал, что соски тому лучше не кусать – это явно вызывало неприятные ощущения. Однажды получив кулаком по затылку, херр Магистр навсегда это запомнил. Внутренняя сторона бедёр – сплошная щекотка. Только вместо очаровательного «хи-хи» недовольное «гхы-гхы» и снова кулак. Это херр Магистр тоже быстро запомнил. Зато живот у Энгримена был одной большой эрогенной зоной. Поэтому он всегда первым делом ложился на спину, хотя в процессе позу предпочитал иную. Любовью к чесанию и ласканию живота Энгримен напоминал кота. Гилберту очень нравилось то, что даже не надо было дотрагиваться до члена премьер-министра, чтобы его возбудить. Он приподнимался сам собой от одних только прикосновений губ и ладоней к напряженным мышцам пресса, которые тут же сводило в судороге удовольствия.

Когда ощущения стали особенно острыми, Энгримен легонько щелкнул Джилби по макушке и, как только тот отстранился, встал на четвереньки. Само созерцание премьер-министра в такой позиции всегда заставляло член Гилберта окончательно проснуться.

Со смазкой Джилби обычно не заморачивался. Наносил ее быстро и, будучи эгоистом от природы, больше себе на член. Долгих прелюдий не любил ни один, ни другой. Но и в рутину секс для них так и не превратился, хотя когда в активе был херр Магистр – всё происходило относительно одинаково.

Гилберт, нежно почесывая живот Энгримена, медленно – ему так больше нравилось – входил. Затем ритм движений нарастал. Джилби уже приноровился – синхронизировать руки и член. Раньше херру Магистру не приходилось следить за чужим оргазмом. Энгримен стал первым, чье удовольствие волновало Гилберта также, как своё. И с кем действительно хотелось кончить одновременно. Первым человеком во время секса с которым Джилби по-настоящему сливался в единое целое. Впервые херр Магистр не использовал, не только брал и получал. Да что говорить – если Гилберт всегда занимался сексом в одежде. Никогда не снимал балахона. И вот – теперь он понимал, что такое, когда два абсолютно обнаженных тела близки настолько, что дальше некуда. Вернее – в данном случае можно было бы и дальше.

Можно было наклониться к мокрой от пота спине, прижаться к ней. Но Джилби нравилось, стоя на коленях, всё же возвышаться над партнером. Он двигался вперед и одновременно скользил ладонями по животу Энгримена в направлении к паху. И назад – тогда к груди. Синхронизация в виде рассинхронизации. До Гилберта у премьер-министра не было любовника, способного выдержать подобный ритм до победного конца. Да, что там – херр Магистр оказался лучшим, что когда-либо бывало в его постели. Многие партнеры Энгримена наваливались на него – считая, видимо, что это усиливает близость. Но премьер-министру нравилось ощущать свободу. Горячие ладони на животе, стреловидный член внутри – и больше ничего. Никаких лишних, мешающих удовольствию прикосновений. И никаких попыток помочь ему кончить. Энгримену нравилось быть в пассиве, потому что так он мог достигнуть того необычного оргазма, когда член резко напрягается в невесомости, как бы сам по себе. Он ненавидел когда его уже напрягшийся пенис вдруг обхватывала чужая потная рука и начинала неловко, сбиваясь с ритма, дрочить. Это ломало весь кайф. Херр Магистр никогда так не делал. Только живот. И Энгримен был ему за это особенно благодарен.

Они оба практически не стонали. В итоге комната была наполнена двумя типами звуков: шумное прерывистое дыхание в унисон и «шлёп-шлёп-шлёп». Это радовало и Джилби, и Энгримена, одинаково ненавидевших партнеров, которые орали, словно им оттоптали хвост, или болтали в постели.

Наконец, Гилберт стал яростно почесывать живот любовника. Это означало, что он приближался к пику. И восходить на него в одиночку не собирался. Движения ускорялись, дыхание теряло ритмичность. Энгримен обхватил шею ладонью и выгнулся, закрыв глаза, в которых всё равно потемнело. Его член пронизало то самое – неописумое - удовольствие. И он почувствовал, что Джилби убрал руки с его живота. И вообще – покинул его тело, по которому разлилась волна благодарности. Каждый раз в конце премьер-министру хотелось сказать спасибо. Но он молчал, зная, что херр Магистр и так всё понимает. И испытывает то же самое чувство.

Какое-то время они просто лежали рядом. Один на спине – прикрыв лицо ладонью. Другой уткнувшись носом в подушку. Потом Энгримен приподнялся на локтях и спросил:

- Ты слил воду?

- Да, - хрипло ответил Гилберт.

- Зря, - проворчал премьер-министр.

- У нас есть душ вообще-то, - усмехнулся Джилби.

Энгримен посмотрел на любовника и почувствовал, что на него находит то самое чувство, которое обычно вызывали в нём только пч. Потому что рядом лежало беззащитно обнаженное, необъяснимо привлекательное, полностью доверившееся ему существо. Потому что его хотелось погладить и поцеловать. И в отличие от пизданутых человечков – херр Магистр не кусался. И ласки всегда принимал с нескрываемым удовольствием. И его можно было поцеловать куда угодно и всюду потрогать. И к щекотке он хорошо относился. Разве что не хихикал, а издавал что-то вроде «кх-кх-кх».

Наконец ласкательное настроение покинуло премьер-министра, и он пошел принимать душ. Вспотевший и от этого чувствовавший себя немного неуютно Джилби решил присоединиться к любовнику. О чём едва не пожалел, когда вошел в ванную. Потому что согнулся пополам от смеха. Ведь душ Энгримен принимал всегда в розовой купальной шапочке, чтобы волосы снова не сушить. Уши он при этом почему-то оставлял открытыми. Из-за чего его вид становился только смешнее.

Услышав истерический хохот херра Магистра, премьер-министр выскочил из душа, но не успел прибить Гилберта, который тут же спрятался в кабинке.

Когда Джилби вернулся в спальню, Энгримен уже снова лежал в постели – с очень недовольным видом.

- Розовый тебе идёт, - ухмыльнулся Гилберт, устраиваясь рядом с любовником.

- Заткнись, - рявкнул тот.

- Нет, правда. Тебе пора разнообразить свой гардероб. Может, заведешь себе что-нибудь черно-розовое? Эмо-стайл всё еще в моде, - херр Магистр обожал издеваться над премьер-министром, который подобные тирады почему-то принимал очень близко к сердцу. И за правду.

Энгримен резко схватил Джилби за шею с явным намерением его придушить. Но в итоге крепко поцеловал. Потому что понял, что над ним просто пошутили. И вообще – как можно долго злиться на человека с такими глазами? Да никак.

- Выключи свет, - попросил Гилберт, когда премьер-министр как раз нащупал газету на полу возле кровати.

- На, - Энгримен вытащил из-под подушки очки для сна и кинул их любовнику.

Херр Магистр одним легким изящным движением отправил их в дальний угол, затем выдернул газету из рук премьер-министра и не менее легко и изящно порвал ее на две половинки. После чего самостоятельно выключил свет.

- Я хочу спать, - раскрыл он мотивацию своих поступков в ответ на ошеломленное: «Какого хрена?!».

- А я нет, - из чувства противоречия заявил Энгримен. Хотя только что сладко зевал. Да и читать газету особо не собирался, только просмотреть пару страниц.

- Меня это не волнует, - буркнул Джилби, обнимая любовника и устраиваясь поудобнее у него на плече.

Как ни странно – эта наглость премьер-министра едва ли не умиляла. Он погладил мягкие волосы Гилберта и спросил:

- Знаешь, чем мы займемся завтра, Джилби?

- Знаю, Пинки. Снова попытаемся завоевать мир, - сонно ответил херр Магистр.

«Хитрая сволочь», - в который раз подумал Эгримен. Его шутка вновь обернулась против него. Впрочем, он еще успеет придумать, как взять реванш.

А пока спать. Главное заснуть прежде, чем вернутся исключительно бодрые и активные пч.

***

В баре было очень весело. Хотя Тотто снова рассказывал финские несмешные анекдоты.

- А сейчас я расскажу вам ужасно, ну просто ужасно смешную историю, - начал он, и все принялись старательно скрывать зевки. – Представляете, у нас в Финляндии…

- Ловят рыбу голыми руками? – Не выдержал один из постоянных посетителей.

- И это тоже! Конечно, друг, голыми руками! – Тотто был счастлив, что кто-то помнит такую ужасно смешную историю. – Но еще в Финляндии…

Договорить он не успел.

Только что бывшие очень ласковыми пч неожиданно разбушевались и расфантомасились. Они стали кусать всех подряд.

- Не обращайте внимания, - Тотто поспешил успокоить народ, - это просто значит, что Энгримен временно стал добрым.

Он-то знал повадки пч. Просто его собственные давно уже полопались от злости. Ведь он всегда был очень-очень-очень добрым.

Над «добрым Энгрименом» все дружно посмеялись. Вот это уже была действительно смешная история. Добряк Энгримен – да ха-ха-ха!

А пч довольно быстро угомонились. Вскоре они уже снова стали дружелюбными и компанейскими, а потом весело попрыгали домой. Где к их возвращению уже все мирно спали. А дверь спальни предусмотрительно была закрыта. Так что грохот никого не побеспокоил. Разве что херр Магистр что-то пробормотал во сне и ткнулся носом в ключицу премьер-министра. Которого до утра и пушечным залпом не удалось бы разбудить.

Утро, кстати, должно было быть полно событий. Ибо бодрствующие пьяные пч добрались до оставленных на журнальном столике орденских докладов. Херра Магистра ожидал очень неприятный сюрприз. А его подчиненных много лишней работы.

Но – завтра. Это будет завтра…

Тут должен был быть хор пч: «Нет-нет-нет, мы хотим сегодня! Нет-нет-нет, мы хотим сейчас!».

И пока автор не забыл - ссылка на игру про хомячков (а вы что думали? - игра вполне реальная, автор сам в нее играл))).