Цитата сообщения Парашутов КОЛЛЕКЦИЯ АВТОПОРТРЕТОВ (ЧАСТЬ 116 - МАРЕВНА. С ЛЮБОВЬЮ К МОНПАРНАСУ!)

Имя и творчество этой художницы я должен был открыть для себя раньше, например, восемь лет назад, когда в Третьяковке прошла ее выставка, а в московском издательстве вышла книга мемуаров. Причем, имя я слышал, картины в инете иногда видел, даже встречал посты, опубликованные на Ли.ру и в ЖЖ и посвященные этой талантливой и оригинальной художнице, сама жизнь которой – уже увлекательный роман, в котором «на каждой странице» звездные имена. Но только после того, как встретил три картины Марии Воробьевой-Стебельской, вошедшей в историю французского и мирового искусства под именем Маревны, я решил прошерстить все сайты, галереи, статьи, чтобы побольше узнать о ней (книгу Маревны пока не купил). Так что предлагаю и вам испытать радость от знакомства с художницей, которая, как и многие другие русские художники-эмигранты, долгое время были неизвестны у себя на родине.

Мария Брониславовна Воробьёва-Стебельская
Псевдоним – Маревна

14 февраля 1892, Чебоксары — 4 мая 1984, Лондон



Мария Воробьёва-Стебельская (Маревна) Автопортрет.

Русская художница, график, скульптор и мемуаристка, автор декоративных полотен в стиле кубизма и пуантилизма, представительница Парижской школы.
Мария родилась в 1892 году близ Чебоксар Казанской губернии, ныне Чувашия. Матерью девочки была провинциальная актриса Мария Воробьева (в девичестве Роганович), имевшая законного мужа - служащего Воробьева. Однако, отцовство ребенка приписывают польскому дворянину Брониславу Стебельскому, приехавшему в Чебоксары работать инженером по контракту. Неизвестно, развелись ли родители Марии официально, но в двухлетнем возрасте Стебельский забрал ее с собой на новое место службы – в Тифлис. Удивительное дело, но ни в одном из источников не указано, что актриса Воробьева тоже уехала с дочерью на Кавказ.
Детство Мария провела в Тифлисе, где жила с отцом. Только окончив гимназию, она узнала о тайне своего рождения. Ведь аттестат ей был выдан на имя Воробьевой, хотя она считала себя Стебельской. Отец рассказал, что ему не удалось официально удочерить Марию, поскольку он был католиком.
Впрочем, в некоторых биографиях указано, что девочка была удочерена Стебельским, да и отчество у нее было польского отца. Где тут истина – непонятно, но художница до конца жизни носила двойную фамилию.
Удивителен и тот факт, что в Чувашии Стебельский работал инженером, а в Тифлисе он «на новом месте службы» был лесничим. Позже художница писала об этом в воспоминаниях, где рассказала, что детство ее прошло с суровым отцом-лесничим, и у нее даже жил ручной медвежонок.
В Тифлисе Мария начала учиться живописи, поступив в 1907 году в Тифлисскую школу изящных искусств и проучившись там два года.




В 1910 году восемнадцатилетняя девушка поехала в Москву, где была принята в Строгановское художественно-промышленное училище. В некоторых источниках пишут, что ее однокурсником был будущий скульптор Осип Цадкин, но, упс!, биография скульптора гласит, что в 1905-1909 годах Цадкин жил в Лондоне и учился в Политехнической школе, а с 1910 года уже обосновался в Париже.



Мария Воробьёва-Стебельская (Маревна) Портрет Осипа Цадкина.

В Строгановке Мария проучилась всего год, после чего отправилась путешествовать в Италию.

Капри. Рождение Маревны.

В 1911 году будущая художница побывала в Риме, где с интересом осматривала достопримечательности, древние памятники искусства и музейные шедевры.
Мария, наверное, и не предполагала, что эта поездка станет началом ее «пожизненной» эмиграции. После Рима девушка отправилась на остров Капри, где познакомилась с «пролетарским буревестником» Максимом Горьким и прожила у него на вилле полгода. Именно Горький, очарованный юной художницей, придумал ей прозвище Марья Маревна, взятое у персонажа русской народной сказки Марьи Моревны и переиначенное в Маревну.
Я не поленился, полез узнать что-нибудь об этом персонаже и с удивлением узнал, что Марья Моревна – кочевая королева-воительница, «степная богатырша», из-за которой идет борьба между Иваном-царевичем и Кощеем Бессмертным. Кроме того, по одной из версий, имя королевны происходит от слова «мор». И только то, что Моревна описана красавицей, которая в финале сказки обретает счастье с Иваном, может роднить героиню с юной Марией, которую Максим Горький сам, шутя, называл «Маревна-царевна».
У Константина Бальмонта есть стихотворение о Марье Моревне, многие историки считают, что посвящено оно Марии Воробьевой – Стебельской, «не замечая», что к героине стихотворения обращаются, как к Моревне, и что поэт просто пересказывает сюжет сказки. Впрочем, некоторые строки подходят и к юной художнице, например:

Глаза твои светлы, глаза твои чудны,
Одежды твои изумрудны.
Зовут Ненаглядной тебя Красотою,
С косою твоей золотою.

или

Мария Моревна, Мария Моревна,
Прекрасная ты королевна!
Ты мир золотишь светоносностью взгляда,
Мария Моревна, услада!

В общем, Горький предложил девушке и работы подписывать псевдонимом Марья Маревна. Позже художница вспоминала, что Горький сказал ей: «Ни у кого никогда не будет такого имени, гордись и оправдай его. Но не стоит ехать в Париж, там ты угоришь».

Париж. «Ля Рюш».

Но как Мария могла не поехать в Париж, который в начале ХХ века был мировым центром искусства, куда стремились попасть молодые художники со всего мира?
В результате, художница уже Маревной в 1912 году приехала в Париж. Ее экзотическое имя вполне подходило и к ее ярким нарядам, и к эпатажно-богемному образу жизни французской столицы.
Оказавшись в Париже, Маревна поселилась на Монпарнасе и с головой окунулась в художественную жизнь. Впрочем, девушка не забывала и об учебе. Она познакомилась со скульптором С. Булаковским, который помог ей поступить в свою мастерскую в Русскую академию Марии Васильевой. Параллельно девушка занималась в Академии Ф. Коларосси и частной Академии испанского живописца Игнасио Сулоаги и Сабалета (Ignacio Zuloaga y Zabaleta, 26 июля 1870 – 31 октября 1945), который с 1900 года делил жизнь между Францией и Испанией.
Вечера художница проводила в окружении своих новых друзей-художников и русских эмигрантов.
Историки пишут, что первое время Маревна жила в легендарном общежитии для художников в районе Монпарнаса, которое называлось «Улей» («Ла Рюш»).
Это было популярное место обитания французской богемы начала ХХ века и живописцев со всей Европы, и Маревна быстро стала яркой и заметной фигурой бурной жизни Монпарнаса.
Напомню, что «Улей» - это художественная коммуна, состоящая из около ста мастерских, которые в 1902 году построил на Монпарнасе меценат и преуспевающий скульптор Альфред Буше. Как писал в своих воспоминаниях Марк Шагал: «Здесь жила разноплеменная художественная богема. В мастерских у русских рыдала обиженная натурщица, у итальянцев пели под гитару, у евреев жарко спорили... В «Улье» можно было либо умереть, либо уйти оттуда знаменитым».



Мария Воробьёва-Стебельская (Маревна) Портрет Марка Шагала 1956 г.

Только список друзей, коллег, приятелей и влюбленных в девушку мужчин поражает своей «глобальностью».
Маревна стала постоянной посетительницей знаменитого кафе «Ротонда», дружила и общалась со Осипом Цадкиным Гийомом Аполлинером, Пабло Пикассо, Марком Шагалом, Жаном Кокто, Сергеем Дягилевым, Фернаном Леже, Жюлем Браком, Жюлем Паскиным, Анри Матиссом и Амедео Модильяни.
Маревна позже писала: «Мы были молоды, глубоко преданы искусству, верили в наш дар и наши силы, у нас была энергия, чтобы выживать, работать и, конечно, любить».
Одним из самых близких друзей Маревны в первое время пребывания в Париже стал Хаим Сутин, влюбленный в Маревну и восхищавший ее своей гениальностью.



Мария Воробьёва-Стебельская (Маревна) Портрет Портрет Хаима Сутина. 1955 г.

Теплые отношения художница поддерживала с Амедео Модильяни, который уже в то время был знаменит не только своими картинами и скульптурами, но слабостью к кокаину и спиртному.
В своих воспоминаниях Маревна описывает, шумные вечеринки, когда Модильяни, накурившись гашиша, раздевался догола и, показывая свое обнаженное тело, кричал: «Смотрите на великолепный образец Возрождения».



Мария Воробьёва-Стебельская (Маревна) Портрет Амедео Модильяни 1955 г.

Или, когда после очередной оргии одна девушка, полностью раздевшись, полезла под ледяные струи фонтана, а «потом я узнала, - пишет художница, - что в результате этой выходки эта девушка схватила воспаление легких и через несколько дней умерла в больнице».
Историки не раз отмечали, что оборотной стороной такой «богемной жизни» были нищета и болезни. А наркотики и алкоголь позволяли хоть на время забыть об этой нищете молодым, еще не признанным миром художникам. Финал у таких историй тоже известен. Модильяни зимой 1920 года умер от туберкулезного менингита, вечно сомневающийся в своем таланте Жюль Паскин повесился в своей мастерской, Жанна Эбютерн на девятом месяце беременности выбросилась из окна.



Мария Воробьёва-Стебельская (Маревна) Моди, Кислинг и Сутин. 1914 г.

«Дебют» самой Маревны в Париже был удачным – в 1912 году ее картины появились на парижских выставках в Салоне Тюильри, в кафе «Ротонда» и других галереях. С 1913 года художница стала экспонировать свои работы в Салоне Независимых.
Ее работы начали приобретать коллекционеры и маршаны. Для справки, маршанами (от французского marchand — торговец) во Франции второй половины XIX века называли посредников между художником и заказчиками его произведений, устроителей выставок и владельцев художественных галерей. Маршаны часто оказывали материальную поддержку бедным художника, скупая картины или беря их в залог под питание, краски и жилье, надеясь позднее выгодно продать. В середине XX века маршанов во Франции, как и по всему миру, стали называть арт-дилерами.
Первые пару лет жизни в Париже Марии помогал ее отец Бронислав Стебельский, но в 1914 году он умер. Для художницы наступили тяжелые годы, она даже голодала, продажа своих картин стала единственным источником ее существования. Историки пишут, что художнице порой приходилось писать картины на обеих сторонах холста.

Литературные друзья-покровители

Среди «опекунов» молодой художницы с первых месяцев пребывания во Франции были писатель, поэт и переводчик Илья Григорьевич Эренбург (14 (26) января 1891 - 31 августа 1967), в 1908 году эмигрировавший во Францию, лидер партии эсеров и писатель Борис Викторович Савинков (1879-1925), а также поэт и художник Максимилиан Александрович Волошин (16 (28) мая 1877 - 11 августа 1932).



Илья Эренбург 1925 г.
Борис Савинков



Максимилиан Волошин
Маревна

«Волошин был низкорослым, плотным и широким. — вспоминала Маревна. — Голова его выглядела львиной, в то время как голова Эренбурга напоминала мне о большой обезьяне… Когда они вместе шествовали вниз по улице де ля Гаэт, кто-нибудь, посмотрев на них, говорил: «Эй, взгляни-ка на этих двух больших обезьян!»
По воспоминаниям же Эренбурга в книге «Люди. Годы. Жизнь», «…Маревна выглядела экзотично, но была наивной, требовала правды, прямоты, честности». Кстати, художница оформила обложку книги И. Эренбурга «Стихи о канунах», изданную в 1916 году.
Волошин заботился о молодой художнице почти как отец, при этом был влюблен в девушку и посвящал ей стихи. В одном из писем поэт писал: «Это очень чистая, правдивая по природе девушка, но страшно изломанная и измученная и детством, и обстоятельствами жизни…»
В июле 1915 года Волошин пригласил Маревну отдохнуть на виллу поэта, редактора и мецената Михаила Осиповича Цетлина (28 июня (10 июля) 1882 - 10 ноября 1945) в городке Биарриц на юго-западе Франции. Некоторое время Волошин с Марией жили вместе, затем художница совершила путешествие в Испанию, вновь вернулась в Биарриц, но, соскучившись, по шумной парижской жизни, вернулась на Монпарнас.
На прощание Волошин ей сказал: «Ты можешь вести себя, как сочтешь нужным. Пока ты во мне не нуждаешься, я шагу не сделаю к тебе. Ты знаешь, как я тебя люблю, но я никогда не стану тебя преследовать».
«Я оставила очень доброго своего друга, часто баюкавшего меня на руках, друга, с которым я вела себя так, как будто была его дочерью, но который, как я знала, был влюблен в меня» - вспоминала художница в мемуарах.
Дальше в этих мемуарах она пишет: «Вернувшись из Биарицца в Париж, я отправилась в мою студию на улице Асселин. Там меня ожидала большая почта: приглашения на выставки и вернисажи. И весточка от Бориса Савинкова, нашедшего покупателя на мои картины! В тот же вечер я заглянула в "Ротонду", где нашла всех моих друзей; пора было обдумать работу со всех сторон, включая хлеб насущный...»
Надо отметить, что, несмотря на скудное финансовое существование, художнице все же удавалось продавать свои картины (возможно, поэтому большая часть творческого наследия художницы осела в частных коллекциях).
В сбыте работ Маревне кроме ее друзей помогала, например, организация «Помощь художникам» (Aide aux Artistes), которую сокращенно называли «Три А». Президентом этой организации был поэт – символист, художественный критик и сотрудник газеты «Le Quotidien» Гюстав Кан (Gustave Kahn, 21 декабря 1859 - 5 сентября 1936), а вице-президентом – известный коллекционер, комиссар парижской полиции Леон Замарон.
О Замароне Маревна вспоминала: «Мне рассказали, что он очень добр и никогда не отказывает в помощи художникам. Однажды я набралась смелости и, взяв несколько холстов и акварелей, робко направилась к его конторке в префектуре. В дальнейшем, в начале каждого месяца, я непременно появлялась здесь с одной или двумя картинами. Если он сам не мог ничего выбрать, он давал мне несколько адресов: "Очень надежный человек... скажите, что Вы от меня"... И, в конце концов, в кармане, у меня всегда появлялось немного денег».
Своим друзьям и коллегам по Монпарнасу художница посвятила большую часть своих воспоминаний. Позже в своих воспоминаниях она напишет: «Знакомство со всеми этими людьми развивало мою индивидуальность. Я выросла и возмужала, у меня сформировалась личная точка зрения».



Мария Воробьёва-Стебельская (Маревна) Шествие по улице Де ла Гатте в Париже.

Слева направо - Амедео Модильяни, Хаим Сутин, Диего Ривера, Маревна, Макс Волошин, Илья Эренбург, Пабло Пикассо и Макс Жакоб.

Например, в качестве комментария к этому рисунку, названному «Парад» Маревна писала:
«Одно наше появление на улице привлекало всеобщее внимание. Впереди - уверенной походкой, с огромным чувством достоинства шел, размахивая тростью с ацтекскими фигурками, огромный, смуглый, бородатый Диего Ривера. Дальше - я - в розовой широкополой шляпе, отцовской накидке, велосипедных бриджах, белых носочках и черных туфельках. Потом Модильяни - чудесные кудри эпохи Возрождения, расстегнутая до пояса рубашка, книга в руке, он шел, декламируя строчки из «Ада» Данте. Далее Эренбург с лошадиным лицом, похожий на льва Волошин, Пикассо и Макс Жакоб, один в огромном «пальто кубиста», другой - в приталенном пальто, черном цилиндре, белых перчатках и гетрах...»
Этот рисунок был написан в то время, когда в жизни Маревны появился «знойный мексиканский мачо» - Диего Ривера.

Диего Ривера

С Диего Риверой художница познакомилась в 1915 году в доме своей подруги Розали.
«Я иногда заходила к Розали – вспоминала Маревна. – отведать восхитительные итальянские блюда и именно там впервые увидела гиганта, который был не кем иным, как Риверой. Он был одет, как рабочий, в голубые штаны, испятнанные краской. Я любила все восточное, и, думаю, именно это в Ривере привлекло меня».
Надо отметить, что в то время Ривера был женат. Его избранницей была русская художница, книжный иллюстратор и гравер Ангелина Петровна Белова (1890-1969), которая с 1910 года жила в Париже, а в 1913 году вышла замуж за Диего Риверу. В то время Диего был уже известным, но еще бедным художником, и Ангелина своей работой помогала ему существовать. Их брак продлился до 1916 года, и причиной развода стал вспыхнувший роман художника с Маревной.



Diego Rivera Portrait of Marevna.

Диего художница описывала так: «Он не был красив, но внешне напоминал высокого сарацина, был настоящим колоссом. Подобно Волошину, он носил бороду, но покороче, окаймлявшую его подбородок небольшим и даже опрятным овалом. Наиболее заметны на лице мексиканского художника были глаза, большие, черные, косо поставленные, и нос, который анфас представал коротким, широким и утолщенным на конце, а в профиль был орлиным. Рот широкий, чувственные, как и у Эренбурга, губы, а зубы белые. Маленькие усы прикрывали его верхнюю губу, придавая ему вид сарацина или мавра. Друзья говорили о нем как о «добродушном людоеде» (Прозвище «людоед» Ривере дал Борис Савинков, намекая на его умение «поглощать» женский пол, поскольку мексиканец был известен своим темпераментом и любовью к женскому полу). Его руки были малы для такого большого тела, ... и, как у Макса Волошина, у него был солидный живот. В довершение всего, Ривера надевал широкополую шляпу и носил огромную мексиканскую трость, которой привык размахивать».
Заметили, что Мария постоянно сравнивает мексиканца с Волошиным?



Diego Rivera Self-Portrait. 1907 г.

Илья Эренбург в своих воспоминаниях тоже отметил связь художницы с Диего: «В 1917 году Ривера неожиданно увлекся Маревной, с которой был давно знаком. Характеры у них были сходные — вспыльчивые, ребячливые, чувствительные...».
Сама Маревна вспоминает историю о судьбоносной встрече с Риверой в кафе «Cupole» во время гастролей в Париже дягилевского «Русского балета»:
«Ривера втолкнул меня в отдельную комнату и приготовил питье, добавив в бокал шампанского капли нашей крови: индейский обычай, по его словам, который должен связать нас на годы — для вечности. Мы опустошили кубок, глядя в глаза друг другу: было это шуткой или настоящим колдовством?
Вошедший Волошин увидел наш поцелуй над кубком и тоже захотел выпить мексиканской крови, смешанной с его собственной, русско-германской.
Он сказал, что никогда не пил крови, кроме той, которую он сосал, порезав палец. Они исполнили тот же ритуал — и внезапно мы все примолкли: возможно, мы подпали под обаяние Риверы, колдуна или жреца. Вернувшись в гостиную, мы отказались сказать, что делали, хотя нам говорили, что мы выглядели совершенно счастливыми. Было также замечено, что Диего, Волошин и я стали называть друг друга на «ты».
- Они, очевидно, пили любовный напиток, - сказал тогда Эренбург».



Мария Воробьёва-Стебельская (Маревна) Когда же кончится война? (Диего, Моди и Эренбург) 1916 г.




Мария Воробьёва-Стебельская (Маревна) The atelier of Diego Rivera in Rue du Départ (Diego Rivera, Ehrembourg and Juan Gris), Paris in 1916

В 1916 году Максимилиан Волошин собрался уезжать в Россию, к матери в Коктебель, и звал Маревну с собой. На что Пикассо, по воспоминаниям художницы, сказал: «Не езди. Что за блажь! Здесь мы сделаем из тебя художницу, не хуже Мари!» Он имел ввиду французскую художницу и гравёра Мари Лорансен (Marie Laurencin, 31 октября 1883 - 8 июня 1956).



Marie Laurencin
Marie Laurencin Self-Portrait.

Биография Лорансен гласит, что именно Пикассо познакомил Мари с Гийомом Аполлинером, с которым у художницы случился страстный роман. Эту пару запечатлел на своем полотне «Муза, вдохновляющая поэта» (1909) Анри Руссо – «Таможенник».



Henri Rousseau La muse inspirant le poète. 1909 г.

Лорансен занималась книжной иллюстрацией и декорациями для дягилевского балета, станковой живописью и декоративным искусством. Забегая вперед, можно сказать, что обещание Пикассо сбылось!
Маревна писала: «Волошина провожали я и Диего. И он серьезно сказал Диего: «Я доверяю ее тебе. Мы братья по крови, которую вместе пили: она твоя сестра. Защищай ее от зла». Ривера обещал».
В 1917 году Маревна вышла замуж за Риверу. Спустя два года, в 1919, у них родилась дочь кАрика, ставшая впоследствии известной мексиканской актрисой и танцовщицей.
Маревна прожила с Диего шесть лет, пока он в 1921 году не уехал в Мексику, где позже женился на художнице Фриде Кало.



Мария Воробьёва-Стебельская (Маревна) Портрет Диего Риверы. 1960-е г.

«Он никогда не был постоянным в своих поступках, влекомый похотью и страстью к женщинам, - напишет спустя годы Маревна. — Но, если не считать Пикассо, он единственный из толпы художников, кого я действительно любила».



Мария Воробьёва-Стебельская (Маревна) Портрет Пабло Пикассо, 1956 г.

1920-е годы. Парижская школа

Маревну называют ярким представителем «Парижской школы». Эта уникальная школа была «замешана» на синтезе интернациональных корней ее участников и плодотворном сосуществовании разных стилей и направлений.
Очевидно, под влиянием Риверы, а еще вероятней – при помощи Пикассо, художница обратилась к кубизму. Историки отмечают, что работы Маревны середины 1910-х годов отмечены декоративизмом и интенсивной эмоциональностью. «Однажды Ривера показал мои кубистические картины Матиссу, который нашел их очень интересными» - вспоминала художница.



Мария Воробьёва-Стебельская (Маревна) Портрет Анри Матисса 1956 г.

Под влиянием кубизма был написан, например, ее «Автопортрет с натюрмортом» (1917).



Мария Воробьёва-Стебельская (Маревна) Автопортрет с натюрмортом. 1917 г.

В конце 1910-х годов Маревна обратилась к технике пуантилизма. Напомню, что пуантилизм (от французского point — точка) или дивизионизм — направление, в основе которого лежит манера письма раздельными мазками правильной, точечной или прямоугольной формы. По признанию самой художницы, в пуантилизме ей чудилась близость к византийским мозаикам, старинным фрескам и коврам, которые она в детстве видела на Кавказе.
Художница очень быстро нашла свой стиль и манеру письма, выработала свой неповторимый авторский почерк. Его оригинальность состоит в том, что Маревна умудрилась соединить кубизм с пуантилизмом – конструировала пространство холста так, что отдельные мелкие мазки в стиле пуантилизма заполняли геометрические кубистские формы. Кстати, любовь к такому синтезу непохожих друг с другом направлений сохранилась у художницы до конца жизни.
После расставания с Риверой, Маревна, оставшаяся с дочерью Марикой, конечно, продолжала заниматься живописью, хотя картины покупали нечасто. Поэтому для заработка она стала выполнять работы в жанре декоративно-прикладного искусства. Художница стала сотрудничать с известным Домом моды «Ирфе», возглавляемым женой князя Феликса Юсупова Ириной (название дома – аббревиатура их имен), выполняла эскизы для знаменитого кутюрье Поля Пуаре.
Маревна изготавливала расписные шали, плела декоративные пояса, занималась ручным ткачеством, и даже показывала свои изделия на выставках. Например, в 1925 году на международной выставке декоративно-прикладного искусства в Париже художница экспонировала свое творчество, причем ее шали и пояса были представлены (как ни странно!) в павильоне СССР. В 1927 году парижский журнал «Живое искусство» (L'Art Vivant) писал: «Русские шали Маревны объединяют их дикость, примитивность и модность. В созданиях художницы есть что-то весеннее, спонтанное, свободное и откровенное, что очень радует…»

Лазурный берег и туманный Альбион

Повторюсь, все эти годы художница продолжала заниматься и живописью, и книжной графикой.
В 1929 году в галерее «Quotidien» состоялась первая персональная выставка Маревны.
В 1936 году художница переехала на Лазурный берег юга Франции, где жила то в Каннах, то в Ницце, то на берегу залива Гольф-Жуан в маленьком курортном местечке Жуан-ле-Пэн.
В этом же 1936 году персональная выставка Маревны прошла в Галерее уже покойного известного мецената и арт-дилера, ближайшего друга и агента Модильяни – Леопольда Зборовски (10 марта 1889 - 24 марта 1932), жившего в Ницце. В одном из источников прочел, что эту выставку организовал сам Зборовски, и посмеялся невежеству автора, неудосужившегося хотя бы узнать годы жизни человека, о котором он пишет.
Еще одна персональная выставка состоялась в Париже в разгар Второй мировой войны – в 1942 году.



Мария Воробьева-Стебельская (Маревна).

В 1948 году художница вместе с дочерью переехала в Англию. Маревна сначала семь лет прожила в Педлтауне, затем в 1955 году переселилась в Лондон, где обосновалась в собственном доме в районе Иллинг. Все эти годы она плодотворно работала, участвовала во многих крупных групповых выставках в Европе и США.
Очередные персональные выставки художницы прошли в 1952 году в Лондоне, а в следующем 1953 году – в Париже.

Трилогия

И вот, наконец, подбираемся к картинам, ради которых и задумался этот пост.
В начале шестидесятых годов Маревна создала три большие картины, которые были посвящены своей юности, дорогим сердцу друзьям по Монпарнасу и являются одними из самых известных работ художницы. Историки утверждают, что почти семидесятилетняя Маревна задумала написать триптих. Впрочем, каждая из картин абсолютно самостоятельна, их объединяет только то, что в каждой смешаны времена и персонажи, художественными средствами выражена связь времен. При этом все три полотна носят одинаковое название «Посвящение друзьям с Монпарнаса», датированы они 1962 годом, хотя историки утверждают, что на самих полотнах дата не указана, и только искусствоведческий разбор картин позднего творчества Маревны позволил определить год создания этих работ. Уточню сразу, что одна из картин находится в женевском музее Пти Пале, две остальные – в частных собраниях.
Уж не знаю, кто решил «расположить» именно так этот «триптих», но в разных источниках он описан в таком порядке:

Правая часть.



Мария Воробьёва-Стебельская (Маревна) Посвящение друзьям с Монпарнаса (Homage to Friends from Montparnasse). 1962 г.
Слева направо - Диего Ривера, Маревна с дочкой Марикой, Илья Эренбург, Хаим Сутин, Амедео Модильяни, Жанна Эбютерн, Макс Жакоб, Мойше Кислинг, Леопольд Зборовски

Центральная часть.



Мария Воробьёва-Стебельская (Маревна) Посвящение друзьям с Монпарнаса (Homage to Friends from Montparnasse). 1962 г.
Слева направо – Максимилиан Волошин, Хаим Сутин, Максим Горький, Маревна, Илья Эренбург и Осип Цадкин

Левая часть.



Мария Воробьёва-Стебельская (Маревна) Посвящение друзьям с Монпарнаса (Homage to Friends from Montparnasse). 1962 г.
Слева направо – Наталья Гончарова, Михаил Ларионов, Жан Кокто, Сергей Дягилев, Игорь Стравинский, Пабло Пикассо

Но, как оказалось, картин, посвященных монпарнаским друзьям было четыре. В одной из книг воспоминаний публикуется еще одна работа Маревны, названная также "Посвящение друзьям с Монпарнаса".



На ней (слева направо) - Диего Ривера, Илья Эренбург, Пабло Пикассо, Марк Шагал и (последнего персонажа, извините, не признал).

Добавлю только, что в период с 1950 по 1970 год Маревна создала еще и серию отдельных портретов художников, литераторов Монпарнаса, которые явились своеобразными эскизами к этим большим полотнам, и часть из которых помещена в этом материале.

Последние годы

В конце 1966 года 75-летний Илья Эренбург записал в своем дневнике: «Недавно встретил в Лондоне Маревну, она рисует, лепит, пишет мемуары».



Мария Воробьёва-Стебельская (Маревна) Портрет Ильи Эренбурга 1956 г.

Действительно, очередной всплеск интереса к имени художницы возник после выхода ее книг воспоминаний. В 1962 году в Лондоне вышла книга «Жизнь в двух мирах», спустя 12 лет в Нью-Йорке была изданы мемуары «Моя жизнь с художниками «Улья»» (1974). Еще были изданы «Воспоминания кочевницы». У нас в стране первые две книги в русском переводе впервые появились в 1990 и 2005 году соответственно.
Маревна активно экспонировалась.
В 1968 году она участвовала в большой выставке «Неоимпрессионизма» в нью-йоркском Музее Соломона Гуггенхайма.
В 1970 году выставка прошла в Женеве, спустя пять лет, в 1975 году, там же коллективная выставка «Женщины-художницы Парижской школы» была организована в Музее современного искусства Пти-Пале. Кстати, именно после выхода книги «Моя жизнь с художниками «Улья»» и после проведения выставки 1975 года руководство Музея Пти-Пале выкупило у художницы огромную часть ее творческого наследия.
В 1977 году на открытии персональной выставки Маревны в Лондоне был показан документальный фильм «Маревна и Марика», снятый режиссером Яной Боковой.
Последняя прижизненная выставка прошла в 1980 году в фойе лондонского театра «Hammersmith», где в то время проходили гастроли дочери художницы – Марики (1919 - 2010).



Marika Rivera

Мария Брониславовна Воробьёва-Стебельская скончалась в Лондоне 4 мая 1984 года, ей исполнилось 92 года.

Послесловие

Работы художницы представлены в собрании Музея современного искусства «Пти Пале» в Женеве, Музея Монпарнаса в Париже, Музее Русского искусства «Коллекция Цетлиных» в израильском Рамат Гане, Доме-музее Максимилиана Волошина в Коктебеле и многочисленных частных коллекциях.
В 1985 году парижским музеем Бурделя была организована выставка «Маревна и Монпарнас», в 1988 году одноименная выставка прошла в новом филиале галереи Тейт в Ливерпуле, а в 1992 году – в галерее Wildenstein в Лондоне. Последняя выставка была посвящена столетию со дня рождения художницы.
В России творчество Маревны было открыто широкому зрителю только в 2004 году, когда в Государственной Третьяковской галерее состоялась ее первая персональная ретроспектива, а в следующем, 2005 году были опубликованы ее мемуары о жизни в «Улее».
Последняя по времени «шумиха» с именем художницы была связана тоже с Россией, а точнее – с проходившей в 2011 году в Музее изобразительных искусств им. Пушкина выставкой «Парижская школа: 1905–1932».
Некий русский коллекционер заявил, что выставленный портрет Маревны кисти Модильяни - подделка.



Amedeo Clemente Modigliani Portrait of Marevna. 1919 г.

Как потом оказалось, это была «месть» за то, что на аукционных торгах этот коллекционер не смог приобрести именно это полотно. Он доказывал, что экспертиза показала наличие в краске современных пигментов. Римскому Институту Модильяни и ГМИИ им. Пушкина пришлось предъявлять атрибуцию картины, сделанную в 1983 году, когда Маревна еще была жива, и заявление художницы о том, что она позировала Модильяни за год до его смерти.
Вот так «встретились» имена этих талантливейших представителей «Парижской школы» спустя сто лет после их реального знакомства.

В работе над материалом использована информация из источников: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, а также цитаты из книг воспоминаний художницы.

Отдельное спасибо Александру Шаталову за статью «Маревна с Монпарнаса» в «The New Times» (2012 г.).

Большая галерея работ Маревны, увы, не подписанных, находится здесь.